Путь к рассвету - Роберт Сальваторе

— Я — Кэддерли, — сказал он тепло, с легким поклоном. — Добро пожаловать в Храм Парящего Духа, пристанище Денеира, Огмы и всех добрых богов. Вы познакомились с моей супругой Даникой?

Кэтти-бри перевела свой взгляд со старого Кэддерли на Данику, которая никак не могла быть намного старше Кэтти-бри; ей определенно было меньше тридцати лет.

— И с твоими близнецами, — добавил с ухмылкой Айвэн, глядя на Кэтти-бри, когда та изучала Данику. Проницательным Дзирту и Дюдермонту показалось, что дворф явно наслаждался смущением, возникавшим у гостей при знакомстве с хозяевами. Это заставило друзей подумать о том, что преклонный возраст Кэддерли не был чем-то естественным.

— Ах да, близнецы, — сказал Кэддерли, качая головой и улыбаясь при мысли о своем громогласном потомстве.

Мудрый жрец смотрел на выражения лиц четверых гостей, по достоинству оценивая то, как они удерживались от напрашивавшихся вопросов.

— Двадцать девять, — заметил он небрежно. — Мне двадцать девять лет.

— Тридцать через две недели, — добавил Айвэн. — Хотя на вид тебе не дашь ни дня больше ста шести!

— Такова была цена строительства собора, — объяснила Даника, и в ее голосе прозвучали легкие нотки печали и гнева. — Кэддерли отдал храму свою жизненную силу и сделал этот выбор во славу своего бога.

Дзирт долго не отводил взгляда с молодой женщины, понимая, что Даника тоже была вынуждена принести великую жертву из-за того выбора, который сделал Кэддерли. Дроу ощутил ее затаенный гнев, подавленный любовью к мужу и восхищением принесенной им жертвой.

Кэтти-бри также очень чутко поняла ситуацию. Она, утратившая свою любовь, конечно, сострадала Данике и все же знала, что эта женщина не нуждается в словах сочувствия. Ведь выражение сострадания умалит саму жертву, принизит то, чего достиг Кэддерли в обмен на свои годы.

Две женщины смотрели друг на друга; карие миндалевидные глаза Даники встретились с большими синими глазами Кэтти-бри. Кэтти-бри хотела сказать: «По крайней мере, у тебя есть дети от твоего возлюбленного», хотела объяснить, какая пустота осталась в ней, когда Вульфгар ушел, прежде…

Прежде, чем произошло столь многое, подумала Кэтти-бри со вздохом.

Даника знала эту историю и, просто разделив долгий взгляд с Кэтти-бри, поняла и оценила то, что было в сердце девушки.

Гости и хозяева — теперь их было восемь, так как вскоре вернулся Пайкел, пояснив, что дети уснули в саду под присмотром нескольких жрецов, — провели последующие два часа, рассказывая друг другу о себе. Дзирт и Кэддерли оказались родственными душами. Оба они встречались с красным драконом и выжили, чтобы рассказать об этом, оба преодолели наследие своего прошлого. Они замечательно сблизились, так же как Даника и Кэтти-бри, и хотя братья-дворфы хотели услышать побольше о Мифрил Халле, им оказалось трудно включиться в разговор между женщинами и между Дзиртом и Кэддерли. Постепенно они сдались и провели время с Гарклом. Он бывал в Мифрил Халле, принимал участие в войне против темных эльфов и к тому же оказался прекрасным рассказчиком, украшая свои истории изрядной долей фантазии.

А вот Дюдермонт странным образом оказался не у дел. Он ощущал, что тоскует по морю и по своему кораблю, ему хотелось вновь оказаться на палубе шхуны, выходящей из гавани Глубоководья, чтобы преследовать пиратов в открытом море.

Эти разговоры могли продолжаться весь день, если бы не один из жрецов, который стуком в дверь известил Данику о том, что дети проснулись. Женщина отправилась было с дворфами, но Дзирт остановил ее. Он извлек фигурку пантеры и призвал Гвенвивар.

Айвэн подпрыгнул, Пайкел взвизгнул, но от радости: он давно желал встретиться с таким величественным животным.

— Близнецы с удовольствием проведут время с Гвенвивар, — пояснил дроу.

Огромная кошка легким шагом вышла из комнаты, Пайкел последовал за ней, ухватившись за ее хвост. Гвенвивар тащила его за собой.

Даника хотела было задать напрашивавшийся вопрос о безопасности игр с пантерой, но воздержалась, поняв, что, если бы Гвенвивар нельзя было доверять, Дзирт ни за что не вызвал бы ее. Она улыбнулась и, любезно поклонившись, вышла вместе с Айвэном. Кэтти-бри с удовольствием присоединилась бы к ним, но, взглянув на Дзирта, в котором что-то неуловимо изменилось, поняла, что пришла пора поговорить о деле.

— Вы явились сюда не просто для того, чтобы рассказать и выслушать истории, как бы прекрасны они ни были, — сказал Кэддерли и выпрямился, скрестив руки на груди, готовый услышать самую важную историю.

Ее рассказал Дюдермонт, Дзирт и Кэтти-бри дополнили ее в нескольких местах, а Гаркл постоянно вставлял замечания, которые, по мнению остальных участников разговора, только мешали повествованию.

Кэддерли подтвердил, что знает о Каэрвиче и о слепой предсказательнице.

— Она говорит загадками, которые не всегда являются тем, чем кажутся, — предупредил он.

— Мы тоже слышали об этом, — согласился Дюдермонт. — Но это загадка, которую мои друзья не могут оставить без внимания.

— Если провидица говорила правду, то утраченный друг — мой отец Закнафейн — находится в лапах злобного существа, — пояснил Дзирт. — У слуги Ллос или у Матери одного из правящих Домов Мензоберранзана.

Гаркл прикусил губу. Он знал, что Дзирт ошибается, но не мог поправить его. Сам-то он читал стихи слепой прорицательницы, слово за словом, несколько десятков раз, полностью запомнив их наизусть. Но если бы Гаркл использовал информацию, которую волшебство предоставило только ему, он мог бы изменить предначертания судьбы. А что это могло означать, катастрофу или лучший исход, чародей мог только гадать.

Кэддерли кивнул, не выражая несогласия с выводами Дзирта, но, желая знать, какую роль отводили ему его гости.

— Я предполагаю, что его держит в плену некое существо, — продолжал Дзирт. — И оно не принадлежит ни одному из Уровней и обитает в Бездне.

— Вы хотите, чтобы я использовал свои возможности, — заключил Кэддерли, — для того, чтобы вызвать эту тварь, с которой вы могли бы заключить сделку или сразиться за душу своего отца.

Дзирт кивнул.

— Я понимаю, сколь многого прошу, — твердо сказал он. — Ведь это могущественное существо…

— Я давно научился не бояться зла, — прервал его Кэддерли.

— У нас есть золото, — предложил Дюдермонт.

Но Дзирт понимал происходящее лучше капитана. За то короткое время, что он провел с Кэддерли, дроу познал сердце этого человека, его побуждения. Кэддерли не взял бы ни золота, ни вообще какой-либо платы. И дроу не удивился, когда Кэддерли ответил просто: