Тени Персея-2 - Сергей Радин

- Можно. Только сначала надо предупредить парнишку, чтоб к Бланш больше не лез. Не дай бог, схлопочет пулю от нашей леди.

И они пошли предупреждать. Представив, с каким лицом всё это выслушает и Дирк, я неслышно рассмеялся и пошёл к своему скутеру. Там меня уже дожидался Батис.

- Готов к поездке?

"Готов".

- Ну, держись…

Историю Бланш я знал. Однажды она засиделась у нас с Атой допоздна и так размякла, глядя на нас, что разоткровенничалась. Она не была замужем за аристократом. Она сама из семьи аристократов. Родители сначала мало обращали внимания на девочку, препоручив её нянькам и как-то не заметив, что няньки очень скоро сменились телохранителями, которые быстренько отказывались от службы, сообразив, что явление гиперактивного ребёнка в их жизни грозит им не самой лучшей судьбой. Охранять девочку отказывались на следующем основании: невозможно за нею уследить, а значит, невозможно взять на себя ответственность за её жизнь. Спохватившись, девочку на двенадцатом году жизни отправили к бабушке - тогдашней матриарху клана Кремеров. Там Бланш и получила жизнь по нраву, где её гиперактивность нашла себе широкое поле для деятельности. Дело в том, что у бабушки очень часто в поместье жили и кузены девочки, а сама бабушка полюбила внучку так горячо, что потакала ей во всём. Мотоциклы, вечеринки с драками и разборками молодёжных банд, личная банда, которая просто благоговеет перед своей предводительницей, - в общем, когда родители на шестнадцатилетие Бланш спохватились в очередной раз, перед ними предстала увешанная оружием смуглая красавица в мужской одежде, которая твёрдо шагала по земле и твёрдо знала, чего хочет в своей жизни. Бланш увезли из поместья бабушки и два года, до первого этапа совершеннолетия, держали на успокоительных таблетках. После дня рождения Бланш вела себя с такой холодной аристократичностью, что усыпила тревогу бдительных родителей. Но прошёл месяц - и она исчезла, экипировавшись коллекционным оружием отца. Время от времени она присылала весточки о себе, но не родителям, а бабушке.

Майор Брент посетил её в тот момент жизни, когда бродячая жизнь приелась, но домой возвращаться… Бланш слишком хорошо помнила состояние тупости после таблеток, и даже понимание, что теперь ей это не грозит, не успокаивало. Для неё деяние родителей в памяти осталось под чётким названием - предательство.

Поэтому, когда майор предложил списать все уголовные долги Бланш перед Федерацией поездкой на Персей, она заинтересовалась сразу. Жизнь в команде ей показалась привлекательной. Тем более на законных основаниях. Тем более, в кои-то веки, она могла принести и пользу своей любовью к стрельбе. В общем, Бланш недолго думала. Стабильность на планете ей не грозила - что и стало главным аргументом.

Я вспомнил, как, заинтересовавшись появлением в трейлере Серебряного Пути, почитал кое-что о Веде и её кастах. Хм, если Бланш не могла выносить даже ритуальные танцы поведения аристократов Земли, то на Веде она точно психанула бы. Здесь ритуалы были такие, что поведение членов касты больше походило на поведение заводных кукол. Земные женщины, отправлявшиеся на Веду, пользовались, конечно, большей свободой, но тоже в определённых рамках. Я вспомнил Ариадну. Понятие дружбы у ведунов тоже отсутствует. Каково ей, бедняжке, там, на Веде?..

"О чём ты думаешь?"

Я переключил связь на "один-один".

- Обо всём подряд. Про ведуна. Про Бланш.

"Боишься, что она влюбится в Севера?"

- А что? Такое возможно?

"Не знаю. Но Римлянин правильно сделал, что предупредил ведуна".

- Откуда ты знаешь?.. Ах да, общая связь. Всё слышал?

"Да. Мне не хотелось бы, чтобы Север сильно тревожился по какому-либо поводу. Клетка для тени держится только на его и моих эмоциях. Если он будет переживать сильное чувство, тень прорвётся".

- Сильное чувство? Ты имеешь в виду любовь?

"Необязательно. Это может быть любое чувство. Злоба. Волнение".

- Вот как…

Я оглянулся на аэротакси Дирка. Север сидел не позади, как обычно, а на переднем сиденье пассажира. Чуть прибавив скорости, я нагнал их. Дирк спокойно вёл машину. Но Север сидел так… чопорно, что, казалось, даже не прикасается к спинке кресла.

По себе зная, что равнодушие иной раз бывает напускным и скрывает другие чувства, я некоторое время прикидывал, как притушить огнеопасную обстановку, но так ничего и не придумал. Повернув голову посмотреть, как там Бланш, я подбородком наткнулся на клюв личного оллфага. Тот снова сидел ближе к шее. Дорога была ровной, поэтому я позволил себе склонить голову, чтобы приглядеться к крылану. Птица сидела уставившись мне в глаза.

"С того времени, как оллфаги нашли тебя в море, они очень сильно интересуются тобой. Жаль, что я не могу понять, в чём дело".

- В смысле? Как это - интересуются?

"Мне приходится буквально отгонять их от тебя. Ты не замечаешь, но они стараются заглянуть тебе в глаза. Как будто без меня пытаются заглянуть в твоё информационное поле и что-то выяснить".

- Делать им нечего, - сердито пробормотал я.

И мы выехали на дорогу к Ириде.

21.

Дорога представляла собой странное полотно, словно вот-вот вскроется река с растрескавшимся льдом. Трещины змеились, любовно огибая куски покрытия, а из них наивно, но неуклонно торчали не только стебли травы, но и уже кое-где и прутья кустов. В прежнем порядке (скутеры впереди, между и позади аэротакси) ехать по дороге в её нынешнем состоянии, да ещё с той же скоростью - оригинальный способ самоубийства.

Несколько метров - и майор Брент вынужденно решился пустить впереди грузовик. Бронированная машина загрохотала по неровным плитам дороги. Винсону хорошо: крути себе баранку да поглядывай по сторонам. Спокойно, мягко, не трясёт. Зато мы вообще растерялись. Дело в том, что после проехавшего грузовика дорога превратилась в такую кашу из переломанных плит и зелени под песчаным соусом, что нашим скутерам по этому зубодробительному месиву вообще не проехать. Тем более - на скорости. Пришлось оставить грузовик на дороге, а самим спуститься на равнину. Да-да, именно спуститься: трасса оказалась чуть выше, едва мы остались вне города. Впрочем, нам выгодно. Машина постоянно перед глазами.

К вечеру подморозило чуток. Холод пока не слишком ощущался - за рулём (во всяком случае, у меня) всегда чувствуется некоторый напряг. Но колёса скутера ощутимо подминали подмёрзшую траву - ехал, как будто по мокрым кускам пенопласта.

"Ник, а с тобой можно на ходу говорить?"

- Говори. Мне даже легче, а то что-то зевать хочется.

Я не услышал, а почувствовал мысленный смешок Батиса. Повелитель оллфагов немного поёрзал, пытаясь прекратить смех, но получалось плохо.