Изгнанники. Игры с силой. (СИ) - Евгения "Kimber"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Так не будет! — взвизгнул Гнес, и краем глаза заметил, как в его сторону с невероятной скоростью устремились заострённые ветви лимонного дерева, что стояло в углу комнаты.
Он успел отбить их в последний момент, когда одна уже была в сантиметре от его шеи. Ветви вспыхнули огнем. Кармина смотрела на него со злостью и презрением, пожалуй, за последнее время это была её самая искренняя эмоция.
— Вы всё-таки решили сопротивляться, королева? — Гнес вытянул вперёд руку, и девушка схватилась за горло, пытаясь вдохнуть воздух.
Он подошёл к ней, потянул её за волосы, и заставил смотреть в свои глаза.
— Он станет моим врагом? Возненавидит меня? Вонзит нож мне в спину? Если вы так любите своего сына, вам стоило молчать! Если Нео не станет моим, то я уничтожу его. Пущу вашего красивого эльфёнка по рукам, его жизнь превратится в ад, и он будет мечтать о смерти!
— Ты чудовище, — прохрипела Кармина, и попыталась вырваться, смотря на него с животным страхом.
— Наверное, так и есть, — Гнес вонзил нож ей в грудь, приблизил губы к её уху, и прошептал, — прощай, королева…
Глава 17 Он никогда не будет твоим.
«Нео никогда не будет твоим. Он станет для тебя самым страшным врагом. Он вонзит нож тебе в спину»
«Никогда не будет твоим… станет самым страшным врагом… вонзит нож в спину…»
«Не будет твоим… станет врагом… вонзит нож…»
Эти слова бились в голове Гнеса всё то время, пока он добирался до своей спальни коридорами для прислуги. До того, как эта женщина сказала эти слова, он ни разу о таком не задумывался. Но что, если она была права? Что, если Нео узнает правду, как бы он ни скрывал? Тогда всё, что она сказала, может стать реальностью! Гнес вошёл в комнату: Коэн был здесь и ждал его. Юноша обошёл любовника, на ходу стягивая с себя окровавленную одежду. Он кинул всё это в ванну и поджёг, а потом стал смывать с себя остатки крови.
— Коэн, мне нужна твоя помощь, — он наконец-то посмотрел на мужчину,— сейчас я приведу сюда Нео, и я хочу, чтобы ты стоял за дверью. Я отниму у него силы, а потом ты заберёшь мальчишку и отдашь работорговцам.
— Что?! Но Гнес, это ведь не то, чего ты хотел!
— Чего я хотел уже неважно. Нео не может оставаться рядом со мной. Когда-нибудь он всё поймёт, я должен избавиться от него сейчас.
— А ты сможешь? Это ведь твой брат, он всегда был для тебя…
— Поэтому я и прошу тебя стоять за дверью! — воскликнул Гнес. — Если его чёртовы глаза вынудят меня остановиться или передумать, войди и заставь меня довести всё до конца. Я избавился от отца и Кармины, и должен избавиться от него! Я не могу его оставить, не должен…
— Гнес, ты ведь пожалеешь…
— Так не дай мне пожалеть!
Гнес накинул ночную рубашку, растрепал волосы, а затем пошёл вниз. Там уже собирались слуги и стража, и все смотрели на коридор, ведущий в южное крыло – оттуда шёл дым. Принц замер в конце лестницы, и стал напряжённо смотреть туда же, и через несколько минут из задымлённого прохода выбежал Нео. Вся его рубашка и руки были в крови, он застыл на месте, и поражённо оглядывал присутствующих, пока его взгляд не остановился на Гнесе. Да уж, вид у него был как у настоящего убийцы, после такого зрелища любой из присутствующих поверит, что это он убил королеву. Вот и решение, ему даже ничего не придётся для этого делать… Мальчик медленно направился к нему, и Гнес пошёл навстречу. Нео протянул руку, и схватился за него, его всего трясло, а по перепачканному лицу текли слёзы.
— Мертва... Гнес, мама мертва… — сказал едва слышно брат, и, уткнувшись в рубашку Гнеса, зарыдал.
Юноша перехватил мальчика за руку, и повёл за собой, вверх по лестнице, подальше от посторонних глаз. Нео еле передвигал ногами, и Гнесу пришлось чуть ли не тащить его. Какого это, увидеть мёртвую мать? Какого сейчас Нео? Гнес тело своей матери так и не увидел, когда он пришёл в себя, её уже похоронили. Нет, он не должен сейчас об этом думать, в нём не должно быть никакой жалости.
Принц вошёл в свою комнату и усадил брата на кровать. Кажется, Нео был не в себе, он продолжал дрожать и невидящим взглядом смотрел на свои окровавленные руки. Гнес подошёл к столу, налил в стакан воды, а затем добавил туда сонной настойки, что дал ему Асмун.
— Что там произошло? — Юноша присел на корточки и положил ладонь на колено Нео, заглядывая ему в лицо.
— Я… я не знаю, — Нео вздрогнул и закрыл глаза, — я проснулся от дыма, вышел из комнаты, и увидел огонь из маминой спальни, — из глаз мальчика вновь потекли слёзы.
— На, выпей, — Гнес протянул ему стакан. Нео взял его дрожащими руками и стал пить. Юноша сжал ладонь брата,— что было в комнате?
— Мама, она лежала на полу, а вокруг неё было столько крови, — Нео всхлипнул, и закрыл лицо окровавленной рукой, — Гнес, я звал её, звал, и пытался поднять, а потом я увидел… её лицо и глаза! Они были пустыми. Она… она мертва… — простонал мальчик сквозь рыдания.
Гнес встал, и, прижав брата к себе, стал гладить его волосы, а другой рукой потянулся к кинжалу, который оставил под подушкой. Нео вздрагивал всем телом и цеплялся за юношу. Сейчас… он должен сделать это сейчас! Сейчас избавиться от всех раз и навсегда. Давай же, Гнес! Сколько он страдал из-за Нео? Сколько он желал его, но не мог получить?! Но теперь может… нет! Нет, не может! Это значит всегда быть рядом с ним осторожным, и ждать, когда мальчишка обо всём узнает. А сможет ли Гнес смотреть на то, как брат начнёт ненавидеть его? Если Нео не будет его любить, не будет обожать, если возненавидит его – это разорвёт Гнеса на части! Он должен сделать это…
Гнес взял Нео за волосы и потянул вверх, заставляя мальчика смотреть ему в глаза. И Нео смотрел своими чистыми, доверчивыми, серебряными глазами. Юноша сжал рукоять кинжала, выдохнул, и резко вонзил острие в шею Нео. Красный камень засветился – значит, кинжал впитывает в себя силу его брата. Мальчик дёрнулся, но Гнес крепче сжал его волосы, не давая отстраниться. В глазах брата застыли недоверие, непонимание и такое удивление, что Гнесу стало не по себе. Камень на рукояти перестал излучать свечение – всё было готово, в его брате больше не осталось силы, теперь он стал обычным человеком… Гнес вытащил кинжал, оттолкнул от себя Нео, и отвернулся.
Он до боли сжал в ладони рукоять. Только бы не сорваться… только бы не броситься к Нео и не умолять его о прощении! Он скоро уснёт, Гнесу надо продержаться ещё немного, ещё немного побыть чудовищем… Просто вспомнить всё, что ему пришлось пережить из-за Нео, ведь порой ему так хотелось, чтобы мальчишка страдал как он, ведь порой он так ненавидел его… Так почему сейчас ему так больно?! Как будто он сейчас лишил силы не Нео, а вырвал своё сердце…
— За что? — прошептал Нео с кровати, и Гнес едва различил его голос.
Ненавидь! Именно сейчас ненавидь его! Ведь ты так часто ненавидел его!
«Он никогда не будет твоим…»
— За что? — Гнес развернулся и схватил брата за подбородок. — За то, что я ненавижу тебя!
И он начал говорить, впервые перечисляя вслух всё то, что причиняло ему боль, всё то, в чём был виноват Нео. Ведь так оно и было! Во всём был виноват даже не отец, а Нео! Если бы он не родился, Гнес никогда бы не узнал что такое ревность, никто не посягал бы на его трон, он никогда бы не возжелал родного брата! Пока Гнес говорил, на лице мальчика сменялись неверие и боль, в серебряных глазах застыла такая боль, что Гнес уже готов был остановиться, сказать, что всё это ложь, обнимать хрупкое тело и целовать заплаканное лицо, но нельзя!
— И знаешь что? Это я убил твою мать, — юноша снова оттолкнул брата, чтобы не ощущать, как сотрясается его тельце, а Нео побледнел, как полотно.
— Отец…
Ну конечно, любую проблему Нео ведь всегда может решить отец! Если ему что-то нужно, стоит лишь попросить отца. Стоит уничтожить и эту его последнюю надежду.
— Он уже ничем не поможет тебе, Нео. Если ты не заметил, нашему отцу всё хуже. Его разум тает, а тело слабеет. Он уже не вспомнит ни наших имен, ни лиц. Отличное зелье, должен сказать, и действует медленно, то что нужно, чтобы не вызвать подозрений. Его силу я тоже заберу перед смертью.
