Обречённый на любовь - Николай Романецкий

Он вызвал Милбери.

- Вот как выглядел Крылов-старший в последний год своей жизни, сказал Милбери.

На экране появилось изображение мужчины. Калинов чуть вздрогнул: это был именно тот, в кого стреляли вчера они с Довгошеем, неуязвимый посетитель.

- Так! Интересно... Информация о его смерти подтвердилась?

- Абсолютно, шеф. Тело было найдено. Погиб он при обвале. Никаких сомнений... Кстати, он вовсе не Крылов. Это девичья фамилия матери Игоря, а отца звали Назаров. Кирилл Назаров.

Ай да Лидия, подумал Калинов. Игорь Сергеевич Крылов - сын Кирилла Назарова... Эко она разобралась с мужем, никакой памяти ребенку не оставила!.. Однако Назаров и в самом деле погиб. Ничего себе! А кто же тогда разговаривал вчера со мной?..

Он потер рукой подбородок и передернул плечами. Ему стало вдруг не по себе: чертовщина продолжалась.

- А девушка?

- С девушкой вот какое дело... Зовут ее Эленор Шепард. Она из Лос-Анджелеса. Отель "Москва", двести пятый номер. Прибыла в Петербург во вторник вечером. Я связался с Лос-Анджелесом, и выяснился весьма любопытный факт... Оказывается, Эленор Шепард умерла.

- Что-что?!

- Она умерла, - повторил Милбери. - В понедельник. Утонула при неизвестных обстоятельствах. Признаков насильственной смерти не обнаружено. Информация абсолютно достоверна, подтверждена лос-анджелесской полицией. Так что ее именем пользуется кто-то другой.

- Снимок ее есть?

- Да.

На экране появилось изображение. У Калинова отвисла челюсть. Это несомненно была она, разве что без зеркальных очков. Цвет волос, овал лица, форма подбородка - все совпадало. Калинов покачал головой.

Интересный поворот, подумал он. Что же это за силы нам противостоят? Что за тяга к умершим?.. Во всяком случае, встретиться с нею надо немедленно.

- Сестры-близнеца у нее нет? - спросил он.

Милбери удивился, пожал плечами.

- Не проверял.

- Проверь. И свяжись с американцами еще раз. Пусть получше проверят информацию, что-то тут не так.

Милбери кивнул.

- Далее, - сказал Калинов. - Я собираюсь навестить эту Эленор или как там ее. Отправь в отель Довгошея, пусть поболтается у входа, подстрахует меня на всякий случай. Связь с ним я буду держать через вибрас, частота номер пять.

- Есть, шеф! - Милбери отключился.

Калинов посидел немного, потом достал кобуру с пистолетом, пристроил под левую мышку. Поупражнялся немного, доставая оружие и снова пряча его. Поморщился: до автоматизма было как до Луны. Тогда он положил в карман пиджака парализатор, надел на левую руку вибрас и отправился на свидание.

Довгошей был уже тут, подпирал стенку, равнодушно посматривая по сторонам и оживляясь лишь, когда мимо проходила какая-нибудь девушка.

Калинов встретился с ним глазами, подмигнул и вошел в вестибюль. Портье оказался на месте, пришлось подойти, поздороваться, спросить дорогу. Представляться, естественно, не стал. Если портье и позвонит Норе, ничего страшного не случится, все равно она ждет. В лифте было пусто. Вызвал Довгошея, проверили связь. Выйдя из лифта, быстро разыскал нужный номер, постучал.

- Войдите, - отозвался знакомый голосок.

Калинов вошел.

Нора сидела на диване. Она была одета в строгий синий комбинезон, как бы подтверждавший, что сегодняшняя встреча будет носить сугубо деловой характер. Ничего общего с позавчерашним вечером. Разве лишь зеркальные очки. Да скрытая под ними полуулыбка-полугримаска. Впрочем, Калинов тут же был вынужден признаться себе, что и в комбинезоне она выглядела привлекательно. Экая конфетка - разверни да съешь!..

- Садись, - пригласила конфетка.

Калинов сел в одно из кресел у невысокого столика и огляделся. На полу пушистый ковер, слева от дивана дверь - наверное, в спальню. Номер был невелик и имел казенный вид: отель - он и есть отель. Хотя теперь, с широким развитием джамп-связи, количество их и сократилось и владельцы из кожи вон лезут, чтобы превратить свое хозяйство в стопроцентные человеческие жилища, но все тщетно - были они гостиницами, гостиницами и остаются. Не хватает самой малости, без которой не существует дома, - духа его обитателей. Временное жилье никогда не будет похоже на постоянное, потому что никто не пытается подогнать интерьер гостиничного номера под свои вкусы и привычки.

Поэтому номер ничего не сказал Калинову о теперешней хозяйке. Тогда Калинов встал и открыл дверь в спальню. Спальня была совсем крохотная, и никто к ней не прятался.

- Под кровать загляни, - посоветовала сзади Нора.

Калинов оставил ее совет без внимания, закрыл дверь и вернулся в кресло.

- Что будешь пить? - спросила Нора.

- Ничего.

- А я, с твоего позволения, выпью. - Она подошла к бару и неторопливо принялась готовить себе коктейль, время от времени оглядываясь на гостя.

- Зачем ты назвалась моей женой? - спросил Калинов, когда она уселась в кресло напротив со стаканом в руке.

Она промолчала. Зеркальные очки были непроницаемы для взгляда.

- Я жду ответа! - Калинов поджал губы.

Она поставила стакан на стол, сцепила пальцы рук и проговорила:

- Мне необходимо было встретиться с тобой.

- И попасть ко мне в постель тоже было необходимо?

Она кивнула.

- Для чего?

- Странный вопрос! - Она фыркнула. - Ты словно не знаешь, для чего женщины попадают в постель к мужчинам... А впрочем, это и будет предметом нашего разговора.

Она взяла стакан, отхлебнула и снова поставила на стол. Поднялась, подошла к тейлору, включила его.

- Смотри сюда.

Засветился экран. Потом появилось изображение, и Калинова бросило в жар.

Это был со вкусом сделанный порнографический фильм, главным героем которого являлся он, Калинов. Имелась, разумеется, и героиня - куда ж без героини? Лицо ее, правда, было закрыто желтым прямоугольником: по-видимому, режиссер фильма не хотел портить репутацию актрисы. Но голос выдавал ее, да многое Калинов и попросту помнил.

Некоторое время они молча наблюдали за происходящим на экране. А когда началось самое интересное, Нора выключила тейлор.

- Отснятого материала у нас на два часа, но уж больно он возбуждающ. Боюсь, наш разговор перейдет не в то русло! - Она снова села в кресло напротив и взяла в руки стакан.

- Пожалуй, я был неплох. - Калинов ухмыльнулся. - Тебе не кажется?

- Да. - Она кивнула. - Ты был очень и очень неплох. Тем хуже для тебя!

- Значит, шантаж? - спросил Калинов, все еще ухмыляясь.

- Да. - Она снова кивнула. - Шантаж! А ты подумал, что я сняла все это с целью рыдать потом над воспоминаниями?

Калинов перестал ухмыляться, потер переносицу и прикрыл глаза. Не знаешь - где найдешь, где потеряешь, подумал он.

- Ерунда! У тебя устаревшие представления. Моему начальству абсолютно все равно, с кем я сплю!