Сирруш - Павел Сергеевич Марков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Спустившись на один пролет по винтовой лестнице, охотник свернул в широкий коридор, тускло освещаемый настенными факелами, свет от которых мрачно отражался на металлических прутьях ряда камер. Казалось, темница полностью пустовала. Оно и неудивительно. Сажать-то было некого. Самым громким преступлением последних лет была кража лука с рынка.
«И все изменилось в одночасье».
Рядом с лестницей виднелся широкий деревянный стол, за которым на табурете отдыхал полный тюремщик с черными волосами и бородой. Из одежды он имел лишь плотную набедренную повязку. Тюремщик сидел, прислонившись спиной к прохладной стене темницы и прикрыв глаза, время от времени почесывал толстое волосатое пузо. Со стороны казалось, что он полностью удовлетворен своей работой и наслаждается тишиной.
Однако это было не так.
Глава 5
Заслышав шаги, тюремщик открыл глаза и вопросительно уставился на гостя:
— Приветствую вас. Хотите снять комнату? — он хмыкнул.
— А что, можно? — устало поинтересовался Шанкар, протирая заспанные глаза.
— А чего нет? — толстяк заулыбался. — Идите, убейте кого-нибудь, и я вас обеспечу казенной площадью и похлебкой, — тут он громко засмеялся.
В пустом коридоре темницы смех прозвучал, подобно раскату грома. Однако уже в следующую секунду со стороны камер послышался жалкий вой, похожий на скулеж дворовой собаки, которой случайно наступили на хвост.
Тюремщик закатил глаза и застонал. Его приподнятое настроение мигом улетучилось, словно роса под лучами жаркого солнца.
— О, боги, он опять начал, — толстяк провел руками по пухлым щекам.
— Анил? — поинтересовался Шанкар.
— Ну, да, — подтвердил тюремщик, — безумец-лесоруб, нашинковавший своих приятелей на просеке.
— Хм, — коротко произнес охотник.
«Очевидно, жители Мохенджо-Даро еще не догадываются о том, с чем им пришлось столкнуться на самом деле. И, полагаю, еще не время раскрывать тайну».
— Он меня с ума сводит своими воплями, — продолжал жаловаться тюремщик, — приходится заедать напряжение.
— Да, я заметил, — Шанкар многозначительно покосился на огромный живот собеседника.
Проследив за взглядом охотника, тот насупился:
— Вот видите, что со мной происходит? Еще несколько дней соседства с этим ублюдком, и меня можно смело вести на свиноферму Панишвара в качестве борова.
Тем временем Анил завыл еще громче. Даже Шанкару стало не по себе от этих безумных и лишенных всякого разума звуков.
Тюремщик грохнул кулаком по столу, а затем рявкнул в сторону одной из камер:
— Да заткнись ты, мать твою!
На удивление, оклик толстяка подействовал, и протяжные стоны прекратились.
— Не обольщайтесь, — тюремщик обернулся к охотнику, — это ненадолго.
— Разве суд над Анилом еще не состоялся? — поинтересовался Шанкар.
— Нет, — буркнул собеседник, — хотя должен был еще вчера.
— Отложили заседание?
— Угу. Верховный жрец приказал. Сказал, мол, необходимо дождаться возвращения поискового отряда, — толстяк тряхнул головой, — а, как по мне, тут и без них все ясно.
— Вот как?
— Именно. Голову ему отрубить и дело с концом.
— Понятно.
Шанкар не знал, чем ответить, дабы не вызвать лишних расспросов.
— Так, зачем пожаловали-то? — внезапно поинтересовался тюремщик.
— Мне надо с ним поговорить.
Лицо толстяка так сильно скривилось, словно его насильно заставили проглотить целую гроздь гнилых бананов:
— Пожалуйста, не надо.
— Надо.
— Не стоит, — в глазах тюремщика читалась мольба.
— Стоит.
— Он все равно ничего не скажет.
— Я попробую.
— Вы не понимаете, — взвился толстяк, — вы с ним поболтаете, а мне потом целый день слушать его вопли!
Шанкар одобряюще похлопал того по плечу и улыбнулся:
— Ты сдюжишь. Я верю в тебя. Думай о том, как жена вечером накормит тебя вкусненьким ягненком.
— Я и так об этом думаю сутками! — толстяк вновь грохнул кулаком по столу. — Из-за этого у меня постоянное чувство голода.
Шанкар улыбнулся чуть шире:
— Пошли.
Видя непреклонность незваного гостя, тюремщик сильно застонал, но, тем не менее, кряхтя, поднялся:
— Ну, надо, значит, надо. Идемте.
Они пошли по сумрачному коридору вперед.
Анил располагался в пятой камере от входа. Лесоруб сидел в дальнем углу клетки в одной набедренной повязке. Поджав согнутые ноги в коленях к груди, он обхватил голову изодранными и оцарапанными руками.
— Вот он, — буркнул толстяк.
Шанкар внимательно оглядел своего старого друга, ощущая в области сердца предательскую иглу жалости.
«Богиня-матерь, что же он сделал с тобой, Анил? За что нам все это?».
Поджав нижнюю губу, охотник несколько секунд продолжал смотреть на безмолвного лесоруба, а затем бросил, обращаясь к тюремщику:
— Неси ключи.
Тот выпучил глаза:
— Чего?
— Ключи неси.
Толстяк облизал губы розовым языком и прохрипел:
— Какие ключи?
Охотник покосился на него:
— Ну, наверное, от государственной казны с сундуками, полными серебра. Или у тебя другие ключи есть?
— А… я…
— Открывай уже.
— Зачем? — просипел толстяк.
Шанкар нетерпеливо напомнил:
— Я же сказал, что пришел с ним поговорить.
Кажется, тюремщик обрел, наконец, дар речи:
— Так говорите через решетку!
Охотник отрицательно покачал головой:
— Мне нужно быть рядом.
— Рядом? — тюремщик выглядел ошеломленным и растерянным.
— Именно, — кивнул охотник.
— Да вы и так рядом! — всплеснул руками толстяк.
Шанкар лишь молча покачал головой.
— Это… это… плохая идея.
Охотник хмыкнул:
— Она не обсуждается. Тащи сюда ключи.
Видя, что спорить бесполезно, тюремщик направился к столу, с трудом волоча ватные ноги. Связка ключей болталась на ржавом гвозде, неумело вбитом в стену возле входа.
Пока толстяк возился с ключами, забирая их потной дрожащей рукой, Шанкар тихо обратился к лесорубу:
— Здравствуй, Анил.
Тот не ответил. Если не считать тяжелого дыхания и поднимающихся и опускающихся похудевших плеч, бывший лесоруб не подавал никаких признаков жизни. Шанкар ощутил неприятный холодок на затылке. Он подозревал, что найдет друга в подобном состоянии, однако легче от этого не становилось.
Вернулся тюремщик.
Похоже, он смог частично взять себя в руки:
— А если сбежит? От помешанного можно ожидать, чего угодно…
— Не сбежит. Встанешь у входа.
— Ну, уж нет, — твердо возразил толстяк.
— Тогда закрой меня с ним.
Казалось, глаза толстяка вот-вот выскочат из орбит:
— Да вы спятили!
— Делай, что велено и без разговоров.
Бурча нечто нечленораздельное, толстяк забренчал связкой ключей и вставил один из них в замок дверной камеры. Послышался щелчок и та с противным скрежетом отворилась.
— Быстрее, — подгонял охотника толстяк.
Как только Шанкар юркнул внутрь, тюремщик тут же захлопнул клетку за его спиной и повернул ключ в замке. На этот раз куда более проворно, чем при отпирании двери. Анил все это время сидел в углу без движения и не отрывая рук от головы.
— Если что, я у себя, — прошептал тюремщик и двинулся в сторону табурета.
