Околдованная - Маргит Сандему

— Я этого не знал, — сказал Тенгель, сдвинув брови.

— Нет, они не осмеливаются показываться. Но однажды здесь что-то произойдет. Ты должен выдать ее замуж, и как можно скорее. Молодая девушка, живущая совсем одна… это слишком большое искушение для молодых людей.

У Тенгеля неприятно засосало под ложечкой.

— Я не знаю… Я не могу выдать ее замуж так, без дальних разговоров, без ее согласия.

— Почему? Разве это не народный обычай? Девушки не могут рассчитывать на то, чтобы решать самим. Но ты поговори с ней. Вероятно, у нее есть кто-то на уме, один из молодых парней. Она же великолепная женщина и к тому же богато одаренная. Я думаю, что Хемминг заинтересован. Я бы не отверг такую сноху.

— При ней двое детей.

— О девочке позаботишься ты или Элдрид, она же вашей крови. Маленького мальчика, наоборот, можно взять для пользы дела, мужчина на хуторе всегда нужен. Поговори с ней, послушай, что она для себя хочет. И помни, Хемминг — не худшая партия!

У Тенгеля совсем пропало желание рыбачить. Он собрался и сразу ушел домой. Но он не решился поговорить с Силье. И, вероятно, напрасно, потому что уже на следующий день начались события, которых опасался вождь.

Тенгель вернулся домой после неудачной охоты в горах. Он знал, что в той же местности охотился и Хемминг. Когда Тенгель добрался до глубокой реки неподалеку от дома Силье, он его увидел. Тот стоял на берегу реки и смотрел на что-то внизу. Немного помедлив, Тенгель подошел ближе. Хемминг заметил его и поманил знаком. На губах сына вождя была наглая улыбка.

— Посмотри туда! — сказал он.

Тенгель посмотрел вниз на реку. Силье полоскала белье в ледяной воде на другом берегу. Белье лежало на камнях, а за ними притаился один из парней семейства Браттенг. Самый нахальный из них. Было нетрудно догадаться, каковы его намерения.

Тенгель стал кричать, но шум реки заглушил его голос. Хемминг стоял рядом и ухмылялся. Тенгель в отчаянии стал искать камень, чтобы, бросив его, предупредить Силье, но в этот момент Хемминг взял его за руку и указал пальцем на происходившее внизу. Тенгель не видел нападения Браттенга, но было очевидно, что Силье заметила его своевременно. Она молниеносно схватила юнца за волосы и потянула вперед, так что он поднял руки, пытаясь освободиться.

Одновременно она схватила его другой рукой под подбородком, а в следующее мгновение ударила согнутым коленом в пах. Парень согнулся и, шатаясь, отступил назад, затем он рухнул на снег и остался лежать, корчась от боли. Силье быстро собрала белье и побежала к дому.

Тенгель и Хемминг посмотрели друг на друга.

— Боже меня сохрани! — вырвалось у Хемминга. — Думаю, что не стану с ней связываться, нет.

— Она говорила, что научилась защищаться, — сказал Тенгель, еще не придя в себя. — Но чтобы так основательно…

Они прошли вниз по течению реки к мосту. Браттенг поднялся и шатаясь, ушел. Было маловероятно, что он повторит свою попытку.

— Я поднимусь к ней, — пробормотал Тенгель, когда они перешли реку.

Он нашел ее во дворе, занятую развешиванием белья. Уже издали он заметил, что она была взбудоражена.

— Силье, я все видел, — сказал он, приближаясь. Она выпустила то, что держала в руках, и бросилась в его объятия, не думая, хорошо ли это или плохо.

— Ах, Тенгель, почему ты не можешь быть здесь постоянно? — У нее был очень взволнованный голос. — Я так беспомощна без тебя!

— То, что я только что видел, доказывает совсем иное, — сказал он и поразился тому, как дрожал его голос. Теперь он чувствовал себя совершенно бессильным, и ему было очень больно.

Они не возвращались к вопросу о жилье с того дня, как открылись друг другу. А это было почти два месяца тому назад.

— Где дети? — невнятно спросил он, касаясь губами ее волос.

— У Элдрид. Я не решаюсь брать их с собой на реку.

Тенгелю не хотелось выпускать ее из своих объятий, а Силье не делала никаких попыток освободиться.

— Здоров ли Даг? — спросил он просто, чтобы продлить этот опьяняющий, прекрасный миг.

— Я думаю, он не очень сильный, но это, как ты говоришь, оттого, что он никогда не получал материнского молока. Однако теперь он может сидеть с опорой.

— Послушай, я часто собирался поговорить с тобой кое о чем относительно Дага. Но… каждый раз, когда мы встречаемся, другие мысли занимают меня.

Она улыбнулась. Его пальцы играли завитком ее волос, развившимся во время работы. Голова Силье покоилась на его груди, она мечтательно глядела на окрестности.

— Ты помнишь белье Дага — буквы Ш. М.? — спросил он.

— Я их, конечно, не забуду никогда.

— На белье была изображена также баронская корона. И ты говорила, что нашла ребенка прямо у городских ворот. Я послал туда человека — это был, впрочем, кучер, чтобы попытаться найти следы его матери. Мы думаем, что ему это удалось. Я просто не успел рассказать тебе об этом раньше, до того как мы были вынуждены переселиться сюда. А потом мне было не до этого.

— Как ты мог забыть? — она строго на него посмотрела. — Ты знаешь, что меня очень интересовало, откуда он родом. Ну, так что узнал кучер?

Тенгель попытался сосредоточиться, хотя глаза Силье были устремлены прямо на него.

— Есть такой барон Мейден, дворец которого находится совсем близко от городских ворот. У него дочь, Шарлотта. Не из самых юных… а также не из самых красивых, как говорят.

Силье притихла в его объятиях, она, казалось, забыла о нем.

— Значит, теперь она, неизвестная женщина, обрела плоть и кровь. Это Шарлотта Мейден. От этого становится грустно. Теперь я знаю, кто имеет право на нашего маленького мальчика.

Тенгель обратил внимание на то, что она сказала «нашего мальчика». Он мягко возразил ей:

— У нее нет никакого права, Силье, и она совсем не желает иметь ребенка. Но я понимаю, как ты это чувствуешь.

Шарлотта Мейден… Силье не могла не думать о ней. Она была преисполнена глубокого сочувствия. Она совсем не думала о том, что эта женщина оставила малютку на погибель. Силье понимала больше, чем другие.

— Очнись, Силье. — мягко сказал Тенгель. — Сейчас ты была далеко-далеко отсюда.

Мысленно она покинула Тронхейм и вернулась обратно на бедный хутор в горах. Еще поднимался пар над лоханью для стирки у дерева во дворе. Синица прощебетала свою радостную песенку, предвещая весну.

Но Тенгель ничего этого не замечал. Он видел только Силье. Держать ее в своих объятиях… именно так он об этом мечтал.

— Силье, — прошептал он. — Каждый день был для меня адом. А ночи еще хуже.

— Для меня тоже, — тихо сказала она и снова посмотрела на него.

— А теперь, когда я увидел того негодяя у реки… я думал, что у меня все внутри перевернется.