Венгрия. Полная история страны - Бенс Йонаш

Кто-то уверял, что это был «плохой компромисс», а кто-то называет его «уродливым кентавром», не решившим ни одной проблемы.

Журнал «Вестник Европы» в декабре 1871 года писал:

«Пример Австрии как нельзя лучше показывает, что “национальный принцип”, как принцип, не способен разрешать никакого вопроса, а напротив – создает бесконечный ряд вопросов и споров, которые логически вытекают один из другого. Он показывает, что национальный принцип годится только там, где его лозунгом своим избирает сила, которая и без него решила бы вопрос по-своему. Там же, где узел не может быть разрублен мечом, как именно во внутренних отношениях государства, там национальный принцип не только не способен развязать спорный узел к общему удовольствию, но наоборот – навязывает узел на узел так что, наконец, теряется всякая надежда когда-либо распутать нить внутренней политики».

Как бы то ни было, благодаря соглашению до начала Первой мировой войны развитие Австро-Венгрии было относительно спокойным. Империя вступила в полосу бурного экономического развития и модернизации всех сторон общественной жизни. Компромисс покончил с режимом абсолютизма и создал для обеих частей монархии конституционную либеральную форму правления.

Присоединение к Венгрии Кроации и Трансильвании было неизбежно, раз император готовился примириться с мадьярами; присоединение Кроации было даже обставлено известными условиями, и некоторые местные права были ей гарантированы. Но в целом не-мадьярские народности Венгрии были переданы безусловно в полную власть властвующего племени <…> В западной части монархии центральная власть, все еще представляемая одним общим для всех парламентом, совершенно потеряла, по-видимому, с течением времени, свою связывающую силу, и политическая жизнь Австрии обратилась в целый ряд печальных осложнений, в Венгрии мадьярское правительство задалось твердым намерением слить в одну национальности, которыми ему пришлось управлять. Соединяя в себе характеристические недостатки и великие качества племени, отмеченного природой и стечением обстоятельств для властвования над более многочисленными, но менее воинственными соседями, мадьяры напрягали все свои силы, чтобы уничтожить различие между населяющими Венгрию народами, благодаря которым Венгрия походила скорее на конгломерат нескольких наций, нежели на одно сильное государство.

ЧАРЛЬЗ АЛАН ФАЙФ, британский историк

После коронации Франца-Иосифа 1867 года была провозглашена всеобщая амнистия, причем при возвращении изганников в Венгрию на них налагалось только одно обязательство – признание существующей конституции. Один лишь Лайош Кошут отказался вернуться на родину, пока на престоле ее сидит Габсбург. Кошут протестовал против «компромисса» Австрии с Венгрией, но император Франц-Иосиф желал заставить его принять амнистию и вернуться на родину, где он стал бы, вероятно, менее опасен, чем в изгнании. Однако Кошут не пожелал отречься от своих идеалов (он умер в Турине 20 марта 1894 года).

Большинство говорило, что венгры одержали полную победу. Складывалось впечатление, что венгерские уполномоченные до такой степени восторжествовали над рейхсканцлером Австрии Фридрихом Фердинандом фон Бейстом и представителями западной половины монархии, что при распределении финансовых тягостей империи на долю Венгрии выпала лишь весьма малая часть. Плюс Венгрия получила Трансильванию, Хорватию и ряд других территорий.

Несмотря на значительные успехи, сделанные мадьярским государством, на развитие его богатства, его цивилизации и его военного значения, оно не в силах было освободить себя от чувства необеспеченности, обусловленного присутствием независимых государств непосредственно на его границах, – государств, принадлежавших тем же самым племенам, язык и национальность которых мадьяры старались всеми силами подавить.

ЧАРЛЬЗ АЛАН ФАЙФ, британский историк

На самом деле, венгры «железной рукой» сдерживали в своих границах славянские и румынские народности, но они так и не сумели завоевать их доверие. Это удивительно, но венгры, всегда так страдавшие от притеснений австрийцев, сами пренебрежительно относились к справедливым требованиям сербов, хорватов и румын, словно не понимая того, что нельзя в один день взять и стереть индивидуальность других народов.

Так что, как ни крути, новое государственное устройство имело ярко выраженные недостатки, среди которых наиболее важными было сохранение сильной власти императора, фактически уравновешивающей роль парламентских структур, и неудовлетворенность интересов прочих наций империи.

Например, те же чехи приписывали графу Андраши фразу о том, что Цислейтанией «можно править только посредством абсолютизма», и они горячо нападали на него за такие слова, а когда он опроверг их, не поверили опровержению. Они говорили, что если в самом деле предположить, что здоровая конституционная жизнь может установиться в Австрии не иначе, как по оглашению имперских учреждений с «историческим правом», то нельзя не отчаяться в успехе всего этого дела. Это мягко говоря… А если называть вещи своими именами, то они просто «вознегодовали на графа Андраши».

Таким образом, кто бы что ни говорил, чехи остро ненавидели австро-венгров вместе с их «ненормальным императором», считая их оккупантами своей страны. И тут достаточно вспомнить бессмертное произведение Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка». Венгры у Гашека – люди крайне неприятные. С ними не хочется иметь дело, и при всяком удобном случае чехи у него стремятся устроить с венграми драку, а венгры отвечают им тем же. Очевидно, что венгры вызывали у Гашека вполне понятную неприязнь, и их описание в книге выглядит довольно злой карикатурой. Однако сквозь нее проглядывают некоторые типичные черты межнациональных отношений. Да, венгры были «второй привилегированной нацией империи», но они так и не стали имперским народом, оставшись «средним», но при этом крайне амбициозным элементом двуединой монархии.

Что же касается сербов и трансильванских румын, то они тоже ненавидели венгров – своих надменных соседей по Австро-Венгерской империи. По сути же, все механически соединенные в одно государство венгры, румыны, славяне и прочие ненавидели друг друга и своих завоевателей – австрийцев.

Именно эти факторы в условиях поражения в Первой мировой войне сыграли роковую роль в судьбе Австро-Венгрии, вызвав крушение и распад «лоскутной» империи в 1918 году.

Но до этого, 30 декабря 1916 года, под именем Кароя IV взошел на трон последний венгерский король – австрийский император Карл I – последний правитель династии Габсбург-Лотарингских. Он принадлежал к ее боковой ветви: по прямой линии лишь его прапрадед Франц II был императором, а отец Карла, эрцгерцог Отто, был племянником императора Франца Иосифа I.

Кончина Франца Иосифа 21 ноября 1916 года вывела этого Карла (Кароя) на передний план, хотя в момент рождения он