Антик с гвоздикой - Валентина Мельникова

Князь и Аркадий молча проводили допотопный экипаж взглядами. В душе Григория Панюшева прочно угнездилось опасение, что эта встреча отнюдь не последняя. Тревожные предчувствия не покидали его с раннего утра. Причем они непонятным образом связали в единый узел не только графиню и барона, но и его самого. И самое неприятное, что подобные ощущения никогда его не обманывали. Как у старого моряка ноют кости перед бурей, так и его душа ныла сейчас, выдавая штормовое предупреждение. И пока князь не ведал, готов ли его корабль к суровым испытаниям, хотя уже знал, с какой стороны подует ветер. Знал и потому надеялся, что устоит и под этим шквалом.

Но в то же время не смел подступиться к графине с предложениями о помощи, потому что не придумал еще, как с наименьшими потерями признаться, что слышал ее разговор с бароном. Причем могло так статься, что все их с Аркадием подозрения и выеденного яйца не стоят. И эта встреча на крыльце была абсолютно случайной. Барон получил достойный отпор и отчалил несолоно хлебавши туда, откуда приехал. Князь поморщился. Он был крайне собой недоволен. С чего вдруг такие волнения? С чего вдруг такой переполох? Вполне понятно, почему барон вне себя. Ведь он лишился теплого и хлебного местечка при графе Изместьеве. Отсюда и чрезмерно язвительный тон, и раздражение в голосе. Тем не менее он уже никоим образом не может повлиять на сегодняшний расклад вещей. Поэтому все их с Аркадием опасения беспочвенны, а тревоги ни на чем не основаны.

Князь сумел все-таки найти доводы, которые несколько успокоили и его самого, и Аркадия. И все же последний надеялся перехватить Ксению в коридоре и узнать у нее более подробно, в чем причина испуга графини. Если дело не в бароне, почему она побелела лицом при встрече с ним? Или они с князем все-таки ошибаются, а барон на самом деле гораздо опаснее, чем они представляют.

Пока друзья путались в догадках и предположениях, в номере графини происходили события, которые чрезвычайно удивили и еще более напугали Ксению.

Наташа вошла в комнату и, словно обессилев, тотчас привалилась к косяку. Она была настолько бледна, что высветились синие жилочки на висках и под глазами.

- Этот мерзавец снова здесь, - произнесла она с трудом, потому что язык ее заплетался, как у пьяной, а губы тряслись, будто от сильнейшего озноба.

- Таша, что с тобой? - бросилась к ней Ксения и едва успела подхватить обмякшее тело сестры.

Графиня сползла по стене вниз и хотя сознания не потеряла, но глаза ее бессмысленно смотрели в одну точку, а губы что-то бессвязно бормотали.

- Павлик! - выкрикнула истошно девушка, и мальчик мгновенно появился из соседней комнаты.

Увидев мать в таком состоянии, он бросился к ней с криком: "Маменька умирает!"

Но Ксения сердито прикрикнула на него и велела принести из спальни флакончики с бромом и нюхательной солью. Мальчик выполнил ее просьбу и опустился на пол возле безучастной ко всему матери.

Ксения слегка пошлепала сестру по щекам, потом набрала в рот воды и брызнула ей в лицо. Скривившись в негодующей гримасе, графиня безотказно выпила бром, но, когда сестра поднесла к ее носу флакончик с солью, отвела ее руку и сделала попытку подняться с пола. Павлик и Ксения подхватили графиню под руки и подвели к постели. Тогда Наташа упала лицом в подушки и зарыдала, не обращая внимания на то, что сын и сестра напуганы абсолютно неожиданным для нее поведением.

- Наташа, - Ксения присела рядом с ней на постель, ласково погладила по голове. - Что случилось? Тебя напугал этот господин в черном плаще?

Графиня повернула к ней заплаканное лицо, поднялась и села на постели.

- О чем ты говоришь? Какой господин? Ты что ж, совсем не узнала его? А почему тогда сама так испугалась?

- Не знаю, - пожала плечами Ксения. - Не знаю, чего я испугалась. Я ведь даже не разглядела его как следует. Но он с тобой разговаривал на крыльце, значит, вы знакомы?

- Ксюша, Ксюша, девочка моя, - графиня покачала головой, печально посмотрела на сестру покрасневшими от слез глазами и промокнула их платочком. - Как хорошо, что плохое быстро забывается. Еще лучше, если оно исчезает совсем. Но у нас все наоборот. Я думала, что навсегда избавилась от прошлых страхов, но сегодня они вновь заявили о себе... - Она судорожно перевела дыхание. - Заявили вместе с бароном фон Кроммом. Как ты могла забыть эту тварь, это ничтожество, эту... - Наташа, задыхаясь, поднесла руку к горлу. - Как я жалею, что у меня не оказалось под рукой пистолета, чтобы пристрелить его... тогда... - Она закрыла лицо руками и вновь зашлась в рыданиях.

- Почему ты плачешь? - Ксения обняла ее за плечи. - Я видела, что они уехали. Но если б даже заявились на усадьбу, чем они могут нам навредить? Пошлешь Евсея да Данилу, они живо их за Можай проводят.

- Я боюсь за Павлика, - прошептала Наташа и взяла сына за руку. - Мой дорогой, дай мне слово, что без позволения моего или Ксюшиного не покинешь усадьбу. Если тебя будут просить показать дорогу или просто выйти за ворота, ни в коем случае не делай этого. Сразу кричи кого-нибудь из слуг. Ты понял меня? - И когда сын молча кивнул, прижала его голову к груди. - Павлик, умоляю тебя, не забывай об этом. - И она снова подняла взгляд на сестру. - И ты тоже помни, что вокруг нас уйма недоброжелателей... Да, - спохватилась она, - откуда князь узнал, что мы собираемся в Белореченск? В земстве мне сказали, что он побывал раньше меня и у стряпчего. И сдается мне, уж не его ли коляска стояла у подъезда Юрия Леонидовича, когда мы подъехали? Ксения пожала плечами.

- Что тут подозрительного? Прекратились дожди, и он тоже выбрался в город. Ты это не можешь отрицать.

- Хорошо, если так, - вздохнула графиня и поцеловала Павлика в макушку. - Но надо ж было тому случиться, чтобы, в один день встретиться со всеми, кого я на дух не выношу. Весь праздник нам испортили.

- Ты поговорила с Юрием Леонидовичем о том, о чем хотела? - Ксения постаралась перевести разговор в менее опасное русло.

- Поговорила. Он очень доброжелательно меня встретил. Правда, держался подчеркнуто вежливо, более официально, чем всегда, а напоследок все ж не удержался и сказал, что не таит на меня обиду и будет рад, если в моей жизни произойдут счастливые перемены.

- И это все? - удивилась Ксения.

- А что ты хотела? - усмехнулась графиня. - Я своих решений не меняю.

- Нет, я имею в виду другое. Он поддержал тебя в твоем споре с князем?

- Он предложил выступить посредником, - произнесла графиня сквозь зубы, затем встала и подошла к окну. И, не оборачиваясь, уронила: - Я отказалась. И уже придумала, как сократить дорогу до Матурихи. Я утру нос этому выскочке!

- Почему выскочке? - поразилась Ксения. - Он что, купил себе титул?

- Нет, не купил, но ему очень повезло! - Наташа развернулась к ней лицом. - Князь - дитя порочной любви. - Тут она заметила широко раскрытые глаза и рот сына и приказала: - Марш в спальню! И чтоб до конца нашего разговора носа не показывал!

Надувшись, мальчик скрылся в спальне, закрыв за собой дверь.

Графиня проводила его взглядом, затем перевела его на сестру.

- Мать его была то ли певичкой, то ли актрисой, любовницей князя Панюшева. Отец его не слишком жаловал, но после смерти прямого наследника между прочим, единственного сына от законной жены - неожиданно признал незаконнорожденного, дал свой титул и фамилию, а позже отписал ему все наследство. Говорят, его уговорила старшая сестра, которая тоже сделала молодого Панюшева своим наследником.

- Это тебе сообщил Нежданов? - полюбопытствовала сестра.

- Неважно, кто сообщил! - махнула рукой графиня. - Главное, он из той братии, что из грязи да сразу в князи, а корчит из себя...

- Таша, - перебила ее сестра, - ты забыла?

- Ничего я не забыла! - произнесла сестра в ответ раздраженно. - Да, мы жили в нищете какое-то время, но в нас течет кровь истинных, столбовых дворян. Наши предки еще при Иване Грозном отличились, когда Казань и Астрахань брали...

- Наташа, - покачала головой Ксения, - ты собираешься спорить с князем, чья кровь голубее? Но, по-моему, она у всех одинаковая, красная. Зачем эти пустые разговоры? Что от них изменится? Давай лучше спустимся пообедать в ресторан. Мы с Павликом ужасно проголодались.

- Никаких ресторанов! - сказала, как отрезала, Наталья. - Спустись и попроси, чтобы нам подали обед в номер. Но я тебя умоляю, если эти канальи, - многозначительный кивок в сторону входной двери подтвердил подозрения Ксении, кого сестра имела в виду, - если эти канальи встретят тебя в коридоре, ни в коем случае не вступай с ними в разговоры.

- Хорошо! - прошептала покорно Ксения. Она была рада тому, что хоть на десяток минут вырвется из номера. Она не надеялась на встречу с Аркадием, а вдруг?.. И девушка почти бегом покинула номер.

В тот момент, когда она подошла к конторке, князь и Аркадий вышли из ресторана. Ксения не повернула головы в их сторону, сделав вид, что чрезвычайно занята. Она как раз принялась обсуждать с хозяином меню обеда и ужина, которые он беспрекословно согласился подать в номер.