Кремль 2222. ВДНХ - Владислав Выставной

– Ни на что я не надеюсь. Так, интересно…

– Да оставь его в покое, Черт, – сказал Книжник. – Может, ему и вправду интересно. Сейчас вообще у народа интересы сузились – лишь как брюхо набить, как надурить кого. А космос… – он замолчал, подбирая слова. – Космос бесконечен. По сравнению с ним все наши проблемы – просто ничто. Мы пылинки в его бескрайнем пространстве.

– Вот-вот, – проворчал карлик. – Перед Последней Войной всякие умники тоже так рассуждали: мол, раз мы космос разглядываем в свои телескопы, значит, такие великие, что до простого человека с его мелкими проблемками нам и дела нет. Маленький человек – он просто букашка, раздавишь его – и долбаный космос даже не заметит. А потому чего ждать – давайте, сами раздавим, коли человечек лишний. Оттуда и Война Последняя – что не о человечке, а о космосах своих думали. Да только забыли, что сами ничем не отличаются от тех «пылинок», которые хотели смахнуть с планеты за ненадобностью…

– Под маленьким человечком ты подразумеваешь себя? – с детской непосредственностью спросил Тюфяк карлика.

Семинарист даже глазом моргнуть не успел, как Черт сбил с ног Тюфяка и заорал ему в дряблое, побледневшее лицо, бешено тряся за ворот:

– Я тебе сейчас башку оторву, шутник! Где ты здесь видишь маленького?!

– Простите! – запищал Тюфяк. – Я не подумавши сказал! Вы ведь действительно такой… невысокий!

– Я убью тебя! – рыкнул карлик. Вдруг как-то сник, оттолкнул его, поднялся. – Непробиваемый идиот…

И добавил с несвойственной ему тоской:

– Видишь, какой народ? Какой там космос – он, небось, когда по нужде ходит, штаны забывает расстегнуть!

– А все-таки, ему интересно, – возразил Книжник. – И знаешь почему? Потому, что глядя в небо, думая о бесконечности, ты и сам прикасаешься к вечному.

– Толку от твоего вечного! – хмыкнул Черт. – Не факт, что мы до вечера доживем. А ты – «вечность».

– Типун тебе на язык! – пробормотал Тюфяк – и тут же сжался под невидящим, но от того не менее злобным взглядом. Скосился на Книжника, в сомнении облизал язык. – А может, нет никакого космоса? Может, это власть имущие нас за нос водили, чтобы в кулаке держать. Я долго думал…

Раздался глухой прерывистый звук: смеялся Бука. Тюфяк осекся и снова сник. Семинарист ждал, что скажет этот мрачный человек, шедший сейчас впереди. Но, перестав смеяться, Бука потерял интерес к разговору.

– Ты это серьезно? – Книжник скосился на Тюфяка. – Странно, что ты обретался на базе «Культура»…

– Культура рухнула вместе со всем человечеством, – с готовностью кивнул Тюфяк. – Мы радуемся и тому, что осталось. По крупицам собираем, так сказать. Вот ты говоришь – космос. Я слышал, туда даже ракеты летали. А почему мы должны этому верить? Может, это вообще все сказки? Я вот смотрю на небо и вижу: нет, человеку туда никак не забраться.

– Глядя на тебя, я тоже начинаю сомневаться в человеке, – проговорил Книжник. – Но я лично наблюдал картинку со спутника шпиона – да, такие все еще летают на орбите. Я даже видел, как наносил удар боевой спутник. А еще я разглядывал в телескоп Луну и звезды…

– Боже, на что тратят время зрячие, – проворчал Черт. – Нет, чтобы веселиться, да девок лапать – он на Луну пялится!

– Этим мы с тобой и отличаемся друг от друга, – твердо сказал Книжник. – Тебя не интересует будущее. А я хочу, чтобы мы вернули себе все, что потеряли из-за Последней Войны, – вернулись в космос, очистили Землю от последствий ядерной зимы, и попытались начать все сначала…

– Вы, правда, в это верите? – Тюфяк аж рот открыл.

Но разговор на этом оборвался. Бука остановился, и следом замедлили шаг остальные. Широкий сводчатый ангар уперся в гигантский купол, имевший основание свода, но будто не имевший вершины.

Вместо нее в вышине колко сияли неподвижные звезды. При этом снаружи павильона по-прежнему был день.

– Я никогда не видел таких ярких звезд… – проговорил пораженный Книжник, – …и такого черного неба!

– Это он и есть, – мельком взглянув в небо, сказал Бука. – Космос.

– Ну, конечно, – не стал спорить семинарист. Указал рукой вверх: – Он там, наверху. Считается, что космос, то есть, безвоздушное пространство начинается где-то с высоты ста километров. Чтобы добраться туда, и нужны ракеты…

– Ты не понял, – тихо сказал Бука. – Мы уже добрались.

Семинарист застыл, не в силах произнести ни слова. Как и Тюфяк, молча моргавший с отвалившейся челюстью. Вместо них голос подал Черт:

– По ходу, тут не один он не понял. Куда это мы добрались?

Бука не стал отвечать. Просто поднял руку над головой и медленно повел ею из стороны в сторону. По черному небу пробежали волны – как рябь по воде. Можно было подумать, что эти звезды отражаются, как в воде, в невидимой и неощутимой поверхности. Подняв руку вслед за Букой, Книжник повторил его движение. Рука не ощутила ничего – но звезды точно так же подернуло рябью.

Где-то он уже видел подобный эффект. Его сердце заколотилось, он быстро спросил:

– Это же она?

– Похоже на то, – отозвался Бука, опустив руку.

Книжник же не мог оторваться, продолжая тревожить неощутимое нечто. Звезды в глубине загадочной бездны одновременно манили и пугали. Но парень уже знал наверняка: он сделает свой шаг в неизвестность.

– Чего вы там темните? – недовольно вмешался Черт. – Кто такая – «она»?!

– Роза Миров, – тихо сказал Книжник. – Что-то вроде перекрестка миров. Дверь в пространстве.

– Мне это ни о чем не говорит, – карлик нервно пожал плечами.

– Портал, через который можно мгновенно переместиться на огромное расстояние. А можно вообще оказаться в совершенно ином мире.

– Обалдеть… – выдохнул Тюфяк. Он уселся прямо на цементный пол, нелепо всплеснул руками. – Фантастика!

– Даже, если это правда, – хмуро сказал Черт. – С чего это дверь в пространстве, или как там называется этот цветок, приведет именно туда, куда нам нужно?

– Я не знаю… – Книжник растерянно поглядел на карлика. – Я как-то не думал об этом. В прошлый раз путь из Кенигсберга в Кремль проложил Алхимик…

Книжник перевел взгляд на Буку. Тот исподлобья поглядел вверх и произнес:

– Раз ты открыл ту дверь, значит, она уже есть. Роза Миров – не просто система туннелей в пространстве. Она снимает твои мысли и чувства, видит тебя насквозь. Потому ты попадешь только туда, куда тебе действительно нужно. И каким бы умным ни был твой Алхимик, он открыл свою дверь в Кремль только по одной-единственной причине…

– Он хотел вернуться домой, – закончил за него Книжник. – Так что же делать?

– Подумай – чего ты действительно хочешь?

Поначалу вопрос показался странным. Парень даже плечами пожал. Но поразмыслив немного, понял, что вопрос далеко не праздный. Он так долго и шел к этой двери, что забыл, для чего начал свой путь.

Спасти Зигфрида – вроде бы очевидный ответ. Но чего он больше хочет сейчас – спасти друга или вернуться домой? Дом манил его, смертельно уставшего от своего безнадежного пути. И он не мог сказать себе наверняка – действительно ли яростно хочет продолжить путь в неизвестность, или просто пытается заглушить в себе неприятные мысли о себе самом – бросившем в схватке боевого товарища?

И если эта слабая и подлая часть души перевесит – можно ли заставить себя силой захотеть оказаться на той опасной площадке на верхушке старого маяка? Ответа не было. Как нет ответа ни на один действительно важный вопрос человеческой жизни.

Точнее, был один-единственный универсальный ответ на все вопросы.

Просто идти вперед.

– Как туда забраться? – оглядываясь по сторонам, произнес Книжник.

– Вспомни, что ты знаешь о космосе, – туманно предложил Бука.

Книжник напряг память – и та взорвалась беспорядочной кучей образов: ракеты, спутники, планеты, «красные гиганты» и «желтые карлики», астероиды, пустота, невесомость…

– Невесомость… – проговорил Книжник.

Это была совершенно иррациональная мысль. Но не менее странная, чем весь этот мир, созданный спящим подсознанием Буки. И в этой логике решение напрашивалось само собой.

Он чуть присел, не столько прыгнул, сколько оттолкнулся от твердой поверхности, вытянув вверх руки, ничуть не веря в успех замысла. Это было невероятно – но могло показаться, будто кто-то мягко взял его за ладони и медленно потянул вверх, к звездам. Ноги оторвались от цементного пола и повисли в воздухе, продолжая медленно подниматься.

– Как это?! – изумленно проговорил Тюфяк.

Черт непонимающе повел головой:

– Что такое? Что там происходит?

Лишь Бука смотрел на происходящее как на само собой разумеющееся.

– Невесомость, – просто сказал он. – Это же космос.

Только теперь, медленно вплывая в звездное марево, Книжник вдруг испытал приступ паники. Ведь перед ним и вправду был космос – бескрайний открытый космос, без входа и выхода, заполненный смертоносными излучениями и без малейших признаков… воздуха.