Драко Малфой и Невозможное счастье - Джуд

Сольвейг покраснела.

— Ну… я же его не брошу.

— Охотно верю, Сольвейг, но, тем не менее, у вас будут другие заботы. У вас появятся люди, которые станут вам важнее Драко. Так всегда бывает, и не надо сверкать на меня возмущенными глазами, я вам не Джеми Кид.

— Пфы, — сказала Сольвейг. Или что-то в этом роде. Снейп кинул на нее острый взгляд.

— Неужели вы думаете, что я не знаю, о чем говорю, юная леди?

— Он живет у нас дома! — возмутилась Сольвейг.

— Это естественно, — кивнул Снейп.

— Но как он мог!..

— Кто? Ваш отец? Я же вам сказал…

— Он же так любил Гарри!

— Полагаю, он и сейчас его любит.

— Да, но…

— И всегда будет любить.

После небольшой паузы Сольвейг пробурчала:

— Это нечестно.

— Вы просто ревнуете, — мягко усмехнулся Снейп.

— Почему вы все время все раскладываете по полочкам? — сварливо осведомилась девушка.

— Профессия такая, — пожал плечами Снейп.

— Любовь нельзя разложить на ингредиенты!

— Можно.

— Что?!

— Запросто. Хотите?

— Ага.

— Извольте: на треть гормоны, пятнадцать процентов романтичности — прибавьте к этому чтение любовных романов, — изрядная доля самовнушения — это он либо она, мой единственный — единственная, внешность на четверть, характер объекта на кончике ножа, а все остальное — домыслы об объекте. Записали рецепт?

— Запомнила, — буркнула Сольвейг. — И вы неправы.

— Конечно, — усмехнулся Снейп. — Я же шутил. Пожалуй, если бы все было так замечательно, никто бы не влюблялся, и все жили бы долго и счастливо.

— Долго, но несчастливо, — возразила Сольвейг.

— Это говорит ваша юность, — пожал плечами Снейп.

Снова стало тихо. Сольвейг заговорила первой — не поднимая головы, но сквозь рассыпавшиеся волосы было видно, что кончики ее ушей слегка заалели.

— Можно подумать, вы никогда не влюблялись…

— Почему ж, влюблялся.

— И… что? Раскладывали на ингредиенты?

— Это хороший способ избавиться от ненужной влюбленности.

— Помогало?

— Не всегда.

— Значит, плохой способ…

— Нет, просто для того, чтобы избавиться от влюбленности, нужно желание. А, как правило, люди этого не хотят. К тому времени, когда захотят, влюбленность проходит сама собой.

— Вы говорите о каком-то несерьезном чувстве, — покачала головой Сольвейг. — А вот Гарри и Драко…

— Вы не застали ярчайшую часть их любви, Сольвейг, вы не можете судить, — тихо произнес Снейп.

— Я… — Сольвейг вскинула было голову, но вдруг осеклась.

— Что?

— Ничего, — пробормотала Сольвейг.

Девочки обыскали всю теплицу, но Сольвейг нигде не было.

— Может, ее плотоядные слизни съели? — озабоченно предположила Мара.

— Еще вопрос, кто бы кого съел, — пробурчала Нора. — Ох, попадется она мне…

Внезапно Блэйз, чуть забежавшая вперед, резко остановилась, вытянув руку и открыв рот.

— А… — произнесла она, — а…

— Что там у тебя? — Нора подбежала к Блэйз… и едва не расхохоталась. Дрожащий палец Блэйз указывал на стеклянную перегородку между двумя теплицами, за которой стояли Снейп и Сольвейг. То есть, они просто стояли, довольно близко, но не вплотную, Сольвейг — чуть запрокинув голову, Снейп — наоборот, склонив.

— Ну и?.. — спросила Мара. — Они даже не целуются.

— Надо отойти, — сказала Нора. — Вдруг увидят…

Они спрятались за ближайшими кустами, и Блэйз наконец обрела дар речи:

— Она… с ним…

— Блэйз, они даже не целовались! — воскликнула Нора.

— Еще бы они целовались! — задохнулась возмущенная Блэйз. — Но ты видела… видела, как он на нее смотрел?! Старый…

— Помолчи, — перебила ее Мара.

— Но это извращение! Нора, скажи…

— Может быть, — сказала Нора. — Но это не наше дело.

— А если она пострадает?!

Внезапно Мара поднялась на ноги и, засунув руки в карманы мантии, зашагала прочь.

— И что это было? — после паузы спросила Блэйз. Нора пожала плечами.

— Вот вы где…

Девушки обернулись. В двух шагах от них стояла Сольвейг — обычная, нормальная Сольвейг, только глаза у нее как будто… светились.

— Все нормально? — осторожно спросила Нора.

— Все прекрасно, — улыбнулась Сольвейг.

— Вид у тебя как у обкурившейся, — заметила Блэйз.

— На себя посмотри, — лениво парировала Сольвейг. — Где Мара?

— Мммм… — сказали одновременно Нора и Блэйз.

И целый вечер все было прекрасно. Они нашли Мару в Большом зале за ужином без каких-либо признаков расстройства; впрочем, с Марой периодически случалось то, что Сольвейг называла «припадками одиночества», а Нора — с умным видом — латентным оборотничеством.

А Блэйз просто крутила пальцем у виска. Она вообще отличалась чрезмерным здравым смыслом.

Никто Сольвейг не расспрашивал — по шестилетнему опыту общения с ней подруги знали, что занятие это бесполезное, что сначала она будет долго уходить от прямого ответа, а когда ее допекут — просто замкнется в гордом партизанском молчании. По причине малости лет Сольвейг еще не владела в совершенстве малфоевским искусством уводить разговор с неприятной темы. Тем более что и особой нужды расспрашивать не было…

Весь вечер Сольвейг светилась, словно и в самом деле была солнцем.

Утром следующего дня она исчезла.

А после завтрака появилась, мрачная, как туча, объявила, что идет в трофейный зал тренироваться, на робкий вопрос Норы «А как же занятия?» наградила подругу убийственным взглядом и ушла, не заботясь о том, последовал ли кто-нибудь за ней.

Они пошли, конечно…

Любовь к черноволосой стерве мисс Паркер была ошибкой — и мимолетной, потому что Снейп вовремя понял это; но она подарила тогда еще не профессору дочь.

Любовь к рыжей умнице Лили Эванс — подарком, прекрасным и светлым, но совершенно бессмысленной; ее результатом стала потеря брата.

Любовь к белокурой красавице Сольвейг Поттер-Малфой слишком долго грела его душу. Приятно лелеять себя мечтами, но не тогда, когда их неосуществимость начинает разрывать тебе сердце. Да, он знал, что может нравиться, и уже нравится девушке. Но что будет через десять лет, через двадцать, когда он станет стар даже по колдовским меркам? Снейп знал — это чувство последнее, и предательства со стороны Сольвейг он не вынесет. А оно случится, и некого будет винить.

Лучше пусть будет больно сейчас, когда он готов к боли.

Сольвейг открыла глаза и минуты две лежала не шевелясь, привыкая к темноте, слушая сонное дыхание соседок по комнате. Особой нужды таиться не было — никто из старшекурсниц Слизерина не страдал бессонницей, — и тем не менее Сольвейг очень тихо перегнулась через край кровати и извлекла из-под нее небольшого формата тетрадь в черной обложке. Надежно закрывшись пологом и закопавшись для верности под одеяло, она раскрыла тетрадь. Вспыхнул неяркий синеватый свет.