Белое, черное, алое… - Елена Топильская

Но Лешка отказался зайти, раз Александра нету дома, и распрощался со мной.

А я грустно подумала, что у всех людей впереди два выходных, а у меня, выродка, только один, поскольку я в воскресенье дежурю по городу. А как, интересно, будет женский род от слова «выродок»? Похоже, нету женского рода. Не означает ли это, что слово «выродок» относится только к мужчинам, женщин таких не бывает?

Вышедший на звук открываемой двери ребенок встретил меня сообщением о том, что мне три раза звонил Леонид Викторович и оставил телефон, по которому с ним можно связаться. Ребенок вообще очень серьезно относится к своим секретарским обязанностям, когда взрослых нет дома: все звонки он старательно записывает на бумажку и, когда мы приходим, отчитывается: кто звонил, во сколько и что просил передать.

Телефонный номер, заботливо записанный Гошей на бумажке, принадлежал отделу по раскрытию умышленных убийств нашего РУВД. Я сначала даже не сообразила, что это за Леонид Викторович, а когда поняла, что это Кораблев, застонала — только не это! Для меня непереносимой была мысль, что случилось что-то, требующее моего присутствия, и мне сейчас надо будет опять Одеваться и тащиться на работу… Вечер пятницы, святое время для всех нормальных людей! У меня постельное белье лежит уже три дня, ждет глажки, в конце концов! Не буду звонить, трусливо подумала я.

Только я успела переодеться в домашнее платье, зазвонил телефон.

— Да, Леонид Викторович, — ответил на звонок мой ребенок, — она пришла, — и честно позвал меня к телефону.

С непередаваемым чувством я прижала к уху телефонную трубку и услышала радостный голос Кораблева:

— Мария Сергеевна, срочно приезжайте! Давно вас ждем.

— А что случилось? — слабым голосом поинтересовалась я, прикидывая, не соврать ли, что у меня жуткая мигрень.

— Вы что, не знаете?! — заорал на том конце провода Кораблев. — Вы не знаете, что сегодня за день?! Ну, Мария Сергеевна, я от вас этого не ожидал!

Дата, когда все прогрессивное человечество отмечает день моего рождения! Мы тут уже давно сидим, приезжайте.

— Леня, я тебя от души поздравляю, но приехать ну никак не могу!

— Мария Сергеевна, вы хорошо подумали? — угрожающе спросил Кораблев. — Вы мне хотите в душу плюнуть?

— Ну что ты, Ленечка! Я бы с удовольствием приехала, но, во-первых, очень устала, а во-вторых, у меня ребенок один дома останется. Поздравляю тебя еще раз…

— Я и слышать ничего не хочу. Или вы приезжаете, или я вас вычеркиваю из списков живущих.

— Леня! Ну правда, не могу приехать. Но морально я с вами.

— Ладно! — сказал Кораблев и бросил трубку.

Обиделся, подумала я, и мне стало не по себе. Не могу существовать с мыслью, что кто-то на меня обижен или плохо обо мне думает. То есть могу, конечно, существую, но на душе все время кошки скребут. При этом моя мнительность усугубляет мои страдания. Человек, может, пообщался со мной и тут же забыл о моем существовании. А я все время в уме прокручиваю детали нашего общения и думаю: а не обиделся ли он вот на это; а как я это неловко сказала; а вот этим своим замечанием не намекал ли на такие-то обстоятельства, а я его намеков не поняла?

Но на этот раз кошки скребли недолго. Через двадцать минут в дверь позвонили. Хорошо, что я не успела смыть косметику, мелькнуло у меня в голове, пока я открывала двери. На пороге стоял Кораблев.

— Собирайтесь, — не терпящим возражений голосом сказал он.

— Куда?

— Мы едем в ресторан, продолжать отмечать мой день рождения. Собирайтесь.

— Ленечка! — я умоляюще сложила перед собой руки. — Я очень хочу поехать, но не могу, у меня же ребенок один останется. Я и в РУВД хотела приехать, но никак!

— И ребенка с собой берите!

— Да ты что, что он там будет делать в ресторане?

— Отмечать мой день рождения! Ребенок! — крикнул Кораблев в глубь квартиры. — Хочешь жареного мороженого?

— Чего? — высунулся в прихожую заинтересованный ребенок.

— Ел когда-нибудь жареное мороженое?

Мой сыночек мимикой изобразил крайнее удивление.

— Ну вот и поехали, попробуем. Одевайся.

— А мама? — спросил Гоша.

— Ладно, ее тоже возьмем. Ну, чего стоите? Через три минуты жду вас внизу.

Ну, какие проблемы? Еще не поздно, восьмой час только. Ну все, я спускаюсь и жду.

— Котик, ты правда хочешь поехать? — недоверчиво спросила я ребенка, когда дверь за Кораблевым закрылась.

— Ты же знаешь, мама, я этого придиралу усатого не люблю. Но все-таки у него день рождения, да и жареного мороженого я никогда не пробовал.

— Ну тогда давай в темпе собираться.

Когда мы с моим деточкой, в рекордные сроки собравшись, спустились на улицу, я тут же горько пожалела, что согласилась на эту авантюру. Возле моей парадной стояла «восьмерка», набитая, как банка консервов. В ней уже сидели пять человек, считая Кораблева на водительском месте.

— Леня! А мы куда? — остолбенела я, заглянув в машину.

— Ребенка назад, на колени, а вы вперед, со мной и Костиком. Да не сомневайтесь, садитесь, все нормально.

Костик Мигулько вышел, давая возможность откинуть переднее кресло и пролезть назад, и мой сыночек быстренько шмыгнул на заднее сиденье, где был пристроен на колени к одной из трех роскошных белокурых девиц из числа Ленькиных гостей.

— Интересно, а я как сяду? — занервничала я. — Я на колени не помещусь.

— На колени не надо. Вы с Костиком просто на одно сиденье сядете.

И что самое интересное, мы так и уселись, втроем на передних сиденьях в тесной «восьмерочке».

— Все сели? — спросил Кораблев и, убедившись, что двери в машине закрыты, демоническим голосом проговорил:

— Ну что, покойнички, полетели?

И мы полетели. Машина под управлением именинника закладывала такие виражи, что мы с Мигулько отдавили друг другу бока, ерзая туда-сюда вдвоем на одном сиденье, а девицы сзади только повизгивали. Мой ребенок не издавал ни звука, а девушки за него очень беспокоились, поминутно спрашивали, удобно ли ему (он только кивал головой), и когда Кораблев, обгоняя кого-нибудь, выруливал на встречную полосу или пытался справа подрезать ни в чем не повинный трамвай, они возмущенно вопили: «Кораблев, в машине ребенок!»

Кораблев неизменно отвечал: «Не боись!» — и продолжал нестись со скоростью ветра, игнорируя мелькавших на перекрестках гаишников. Я каждый раз, когда мы приближались к очередному гаишнику с полосатым жезлом, вжималась в сиденье и втягивала в плечи голову, пытаясь создать впечатление, что меня тут нет.

Страуса из меня не получилось, но, к моему великому удивлению, гаишники на нас особого внимания не обращали.

Когда Кораблев умудрился въехать на коротенькую улочку с односторонним движением против разрешенного направления и нос к носу встал с машиной ГИБДЦ, я подумала, что вот пришел конец нашей поездке; наглый же Кораблев не сдал назад, как этого, видимо, ожидали наши визави, а стал возмущенно сигналить. И давил на сигнал до тех пор, пока гаишники не сдали назад.

Через считанные секунды мы уже въезжали на парковку перед новомодным китайским рестораном. Первое, что мне сказал мой ребенок, вылезя из машины:

«Мама, дай слово, что обратно мы поедем на метро».

Я наконец получила возможность разглядеть шикарных фемин, принимавших участие в праздновании дня, который является знаменательной датой в истории всего прогрессивного человечества. Одна из них, Инна, высокая, с прямыми пшеничными волосами, в коротком облегающем платье под распахнутым плащом длиной до Щиколоток и с обалденными ногами, взирала на всех сверху вниз, но не высокомерно, а вполне дружелюбно; еще одна, кажется Вика, — с суперкороткой стрижкой, явно созданной дизайнером на компьютере и только потом исполненной на ее хорошенькой головке, вертелась, как птичка, в разные стороны; а третья, ее имени я не запомнила, — этакая дива с медленными движениями, гордо держала голову с пышной белокурой гривой. Это у нее на коленях мой ребенок совершил путь до ресторана, она и теперь стояла рядом с ним, обняв его за плечи. При этом девушки явно не были знакомы между собой, но на Кораблева и друг на друга смотрели без ревности, и я подивилась, откуда их Кораблев вытащил, да еще и нас с Мигулько собрал в такую разношерстную компанию.

Под предводительством Кораблева мы поднялись по высоким ступенечкам и вошли в ресторан.

— Раздевайтесь!

Леня широким жестом указал в сторону гардероба. Мы дружной стайкой двинулись туда, но дорогу нам преградил метрдотель с прямой спиной.

— Извините, пожалуйста, — сказал он тоном дворецкого в богатом английском замке, — у вас заказан столик? До закрытия ресторана осталось несколько часов, и мы, в связи с отсутствием достаточного количества мест, вынуждены сейчас обслуживать только тех, кто заранее заказал места.

Мы все отступили назад, но Кораблев не двинулся с места.