Скайгард - Дмитрий Воронин

Потому более всего на свете полковник Роббинс желал, чтобы ничто и никогда не омрачило эту «безупречную» службу. Чтобы его люди ловили брачных аферистов, карманников и мелких наркоторговцев, чтобы присматривали за лишенными предрассудков любителями антиквариата, чтобы чуть-чуть (в пределах разумного) прижимали хвост контрабандистам. Те ведь и сами осознавали, что полиция не может вообще не работать, а потому к редким операциям, проводимым людьми Роббинса, относились с пониманием. Полиция задерживала несколько мелких сошек, то ли слишком неудачливых, то ли намеренно «сданных» хозяевами. Полицейские получали поощрения и премии, их противники — месяц-другой относительно спокойного существования. А полковник Роббинс — достаточно пухлый конверт в довесок к ежемесячному жалованью. С некоторыми из контрабандистов, скажем, с капитаном Хуком, у полковника установились достаточно теплые отношения, при этом он понимал, что если капитану «Нарвала» перейти дорогу, то теплота этих отношений вполне может перейти в жар. Например, в поджаривание пяток — капитан Хук очень не любил, когда его вежливые просьбы, к кому бы они ни были обращены, исполнялись без должной старательности. Но, и в свою очередь, умел вовремя и щедро оплачивать ценные услуги. Роббинс предпочитал не злить капитана Хука по пустякам.

В последнее время Роббинсу изрядно портили жизнь энтузиасты из «Скайгард» — эти сопляки (он именовал их «сопляками», хотя и знал прекрасно, что среди патрульных хватало людей всех возрастов) не признавали сложившихся отношений и негласных договоренностей. Уже не раз полковнику намекали, что ему пора бы принять меры, иначе изменение Status quo может больно ударить его по карману. Пока удавалось отговариваться тем, что «Скайгард» не подчиняется планетарной администрации… вернее, подчиняется — но лишь до определенного предела. А в качестве акта доброй воли он время от времени требовал от этого напыщенного ублюдка Шеденберга бесплатного сопровождения уходящих с Талеры судов. Но хотя формально должность Шеденберга в табели о рангах располагалась чуть ниже, чем у начальника Главного управления полиции Талеры, полномочий руководителя базы «Скайгард» хватало на то, чтобы в большинстве случаев уклоняться от выполнения навязываемого ему «долга».

Таким образом, не было ничего удивительного в том, что известие о какой-то девке из «Скайгард», требующей встречи, не вызвало у полковника ни малейших положительных эмоций. И его мрачное настроение не поколебал Даже тот неоспоримый факт, что незваная гостья оказалась премиленькой блондинкой.

— Я слушаю вас…

— Елена Градова.

Он сухо кивнул, давая понять, что с формальностями покончено и пора бы переходить к делу, чтобы не отнимать драгоценное время у чрезвычайно занятого человека. Леночка, несколько обескураженная столь холодным (и ведь явно безо всяких оснований) приемом, присела в кресло напротив стола полковника.

— Я хочу сделать заявление.

— У вас украли сумочку? — Роббинс не скрывал сарказма.

— Неужели вы думаете, что я побеспокоила бы вас по столь пустячному поводу? — передернула плечами блондинка.

— Дело гораздо серьезнее…

— Ну как же, я понимаю! — взмахнул руками полковник. — Знаменитый «Скайгард» напал на след преступления века, не так ли? Там, где мои парни — хочу заметить, имеющие многолетний опыт работы, оказались полными профанами, вы сумели раскрыть заговор вселенского масштаба, не так ли? Что там у вас? Покушение на Президента Федерации? Шпионская сеть Роя? Продажа малолетних девочек в публичные дома Кейптауна?

— Кто дал вам право говорить со мной в таком тоне? — холодно осведомилась Леночка.

Полковник некоторое время буравил ее взглядом, затем плюхнулся в кресло. Может, и стоило бы выяснить отношения со «Скайгард», но отыгрываться на этой пигалице и в самом деле было как-то… мелковато. Вот прижать к ногтю Шеденберга — о, это было бы весьма интересно, весьма!

А вдруг у нее и в самом деле что-то есть? Многие операции, проводимые под носом у Роббинса, имели достаточное прикрытие — но ведь в любых хороших планах могут оказаться нестыковки. Допустим, капитан Хук не допустит распространения информации о тех особых отношениях, что связывают его и полковника, но Хук — умнейший человек и опытный делец. А среди других контрабандистов хватает всякого дерьма. Если эта дура и в самом деле что-то раскопала, последствия могут быть неприятными. Лучше будет принимать решение, располагая всей полнотой информации. Если ничего умного не скажет — отправится восвояси. Ну а и впрямь что-то знает — так заткнуть ей рот вряд ли станет проблемой.

— Извините, — буркнул он, вытирая пот. — Работа нервная, знаете ли. Я вас слушаю, леди. И попрошу по существу.

— Я считаю, что на Талере находится функционирующий Пси.

Некоторое время полковник молчал, словно пытаясь осмыслить услышанную сенсацию, а затем расплылся в довольной ухмылке:

— И этот ваш Пси, несомненно, уважаемый господин Тамир Бишар?

Леночка чуть заметно вздрогнула, но постаралась побыстрее спрятать свою растерянность куда-нибудь поглубже.

— Не знаю его фамилии, но зовут его и в самом деле Тамир.

Полковник ткнул жирным пальцем в кнопку интеркома:

— Финни, принеси мне дело Бишара.

Минут через пять дверь кабинета открылась. Вошел немолодой полицейский, явно пересиживающий последний год до пенсии, и аккуратно положил на стол толстую папку, набитую бумагой. Леночка подумала, что общее увлечение стариной, захватившее чуть ли не всю Федерацию, оказало влияние и на работу полиции — копить бумажные документы в эпоху информационных технологий выглядело по меньшей мере идиотизмом. Или они действуют по не отмененным уже лет триста как приказам, согласно которым каждый документ в электронном виде непременно должен иметь так называемую «твердую» копию?

— Вот полюбуйтесь, леди, — полковник раскрыл папку, вывалив перед Леночкой груду бумаг. Семнадцать заявлений. И все — на господина Бишара. Ваше, если пожелаете, будет восемнадцатым.

Убедившись, что никакой угрозы эта сумасшедшая девчонка не представляет, он позволил себе вольготно расплыться по креслу и изобразить на лице нечто вроде добродушно-покровительственной ухмылки.

— Не стоит недооценивать компетентность моих сотрудников, госпожа Градова, здесь работают профессионалы. Мы провели все необходимые проверки, да и сам господин Бишар нашел время посетить наше Управление и ответить на наши вопросы. Быть может, с точки зрения духа закона его деятельность и не может быть одобрена, но с точки зрения буквы, леди… Поймите меня правильно, не дело полиции запрещать человеку высказывать свои идеи. Если уж откровенно — вполне нормальные идеи. Он не пропагандирует террор, не требует со своих прихожан денег… сверх того, что они жертвуют добровольно. Он, заметьте, избегает даже сексуальных контактов с женщинами, которые посещают его… гм… лекции. Хотя, видит бог, в этом я его не вполне понимаю.

— Но…

— И он не несет в себе гена «пси». Господин Бишар предоставил нам образец ткани, который был всесторонне исследован.

— А могу я узнать, кто проводил исследования? — не сдавалась Леночка.

— Не можете! Ухмылка сползла с лица Роббинса, не переносившего попыток вторгнуться на территорию, которую он уже многие годы считал исключительно своей. — Вам достаточно знать, что это был хороший специалист, мнению которого я всецело доверяю.

Леночка поняла, что эта беседа ни к чему не приведет. В лучшем случае ее попросят удалиться. В худшем — дело дойдет до взаимных оскорблений, а просьба удалиться станет по-особому настоятельной… а то и с применением физической силы. Бессмысленно доказывать, что настоящему Пси достаточно полуминуты общения с этим «хорошим специалистом», чтобы тот хоть под присягой подтвердил, что у господина Бишара кровь благородно-голубого цвета, а над головой сияет божественный нимб. Этому борову, похоже, попросту наплевать.

— Если это все мировые заговоры, которые вам удалось раскопать, леди, то давайте завершим нашу познавательную беседу, полковник откровенно издевался. — Если завтра или послезавтра вы раскроете смысл существования «Одиноких друзей» или, скажем, найдете последнее убежище Килари — милости прошу, приходите. Я непременно уделю вам минуту-другую.

Леночка спускалась по лестнице в самом мрачном настроении. Ну, полковник, допустим, просто мудак… или, что тоже довольно вероятно, прошел через воздействие Пси — в сети были сведения, что опытные Пси могли брать разум человека под полный или частичный контроль на несколько дней, а то и на неделю. Но ведь не бросить же дело на полпути? Вчера, покидая лекцию, Катя сбросила «бессребренику» Тамиру со своей карточки все, что там было, — все деньги, заработанные за месяцы службы. И это при том, что еще за полчаса до проповеди Катька язвительно коментировала набившие оскомину охи и ахи Снежаны. А уже вечером они обмусоливали каждое услышанное слово вдвоем, упоенно споря на предмет, является ли Тамир просто «святым» или же он на самом деле «новая ипостась Всевышнего».