Огненный волк. Книга 2: Князь волков - Елизавета Дворецкая

Воя от радости, Огнеяр хотел обнять всех троих разом; три кметя навалились на него, обнимали, тормошили, били по плечам, кричали и бранились. До последнего мгновения, из-за деревьев наблюдая его схватку с туром, они не были уверены, а нужны ли они ему теперь.

Даже издалека они видели, что Огнеяр стал не тот. Его изменила не только длинная седая прядь в черных волосах, идущая от самого лба, которой не было раньше. Что-то совсем другое появилось в его лице – оно стало лицом то ли зверя, то ли бога, но уже не человека. Только Утреч ничего не желал видеть – и оказался прав. Кем бы ни стал Огнеяр – прежние друзья остались его друзьями.

Добыча была выпотрошена еще на поляне, внутренности и ноги каждой туши оставили в награду волкам-загонщикам, кудесник отправился с туеском меда к священному камню богини Айти-Кирви, Матери Лосей, а охотники с добычей вернулись домой. Женщины и дети, которым нельзя было быть вблизи места охоты, чтобы не навлечь на себя гнева звериных духов, радостно бежали навстречу, и скоро весь поселок Арва-Карха, служивший князю личивинов стольным городом, был заполнен дымом костров и запахом копченого и жареного мяса, сам воздух дышал сытостью и довольством.

Весь вечер и часть ночи личивины пировали, радуясь удачной охоте, наедаясь по привычке впрок, так что больше не лезло даже в самых жадных. Тополь, Утреч и Кречет дивились, разглядывая нынешнее жилище Огнеяра. Личивины жили в полуземлянках, где не клали печей, а разводили огонь прямо в углублении земляного пола, обложенного камнями. Княжеские хоромы тоже были похожи на огромную, шагов в тридцать длиной, избу, на локоть углубленную в землю, но высокую, покрытую дерном, украшенную волчьими черепами над входом и лосиными рогами на крыше. В земляном полу между столбами, подпирающими крышу, были вырыты три очажные ямы, вокруг которых и сидели прямо на полу, на охапках еловых лап, княжеские гости. Только для самого князя имелось деревянное сиденье, украшенное резными узорами из переплетенных тел небывалых животных.

В палате было людно, тесно, душно, шумно – личивины веселились вовсю. Дома они снимали личины, и три дебрича смогли наконец увидеть их лица – скуластые, почти безбородые, с узковатыми глазами и слабо очерченными бровями. Старик пел хвалебную песню князю Метса-Пала, женщины разносили напиток, сваренный из дикого меда и остро пахнущий можжевельником.

Утреч поначалу все оглядывался на женщин, но потом махнул рукой и занялся медом. Невысокие, смуглые личивинки показались ему не слишком красивыми и выглядели существами какой-то иной, не совсем человеческой породы. Темные волосы девушки носили распущенными, а женщины заплетали в причудливый узел, заколотый большой бронзовой или серебряной булавкой.

– Чего хмуришься – это еще самые красивые! – сказал Огнеяр Утречу, заметив его взгляды.

– Если это самые красивые, какие же тогда остальные? – ошарашенно пробормотал кметь. – Вот им бы и впору личины носить.

– Ладно, – непонятно сказал Огнеяр, махнул рукой кому-то и что-то повелительно крикнул по-личивински.

– А быстро же ты выучился по-ихнему! – с удивлением отметил Кречет. – Я за десять дней два слова уразумел. И те – Метса-Пала!

– Да я не учился! – Огнеяр махнул рукой. – Просто как пришел к ним – они говорят, а я понимаю.

– А тогда, под Велишином, понимал?

– Нет. – Огнеяр покачал головой, словно сам только что задумался над этим. – Эх, братцы мои, со мной с тех пор такое…

Он замолчал, не договорив, не зная, как рассказать своим названым братьям обо всем, что случилось с ним. Он был отчаянно рад их приходу, но именно благодаря ему понял, как сильно изменился сам. Теперь в нем был не один княжич Огнеяр, чуроборский оборотень, сын княгини Добровзоры и внук князя Гордеслава. Теперь в нем жил Князь Волков, существо совсем иного склада, и Огнеяр сам не всегда понимал его. Он часто ощущал, как огромна переполнявшая его сила, она плещется через край и убьет его самого, если он не даст ей выхода. А дав ей выход, он потом сам, опомнившись, боялся себя. Он ощущал в себе разом два непохожих существа, и ему делалось страшно. Он едва мог справиться с той силой, которая вошла в него в прыжке над Острым Лучом. В нем не было равновесия, и он не знал, как его обрести.

– Чего? – спросил Утреч, не дождавшись продолжения.

Но Огнеяр так же молча смотрел перед собой.

Из задней двери в палату вошла девушка, и Утреч радостно ахнул, забыв о тайнах Огнеяра. Это была говорлинка – лет семнадцати, стройная, с длинной рыжеватой косой, милым аккуратным носиком и серо-желтоватыми глазами, едва заметно раскосыми.

– Это откуда? – радостно спросил Утреч.

– В подарок привезли! – Стряхнув задумчивость, Огнеяр насмешливо фыркнул. – Я ее Лисичкой зову.

Когда он пришел к личивинам и объявил, что отныне будет ими править, прежний вожак Кархас на радостях предложил ему выбрать себе любых из его шести жен. Огнеяр выбрал двух попригляднее, – а то уважать не будут. После удачного похода на Медведей ему торжественно вручили пять самых красивых пленниц. Но священный вожак Метса-Пала уделял им немного внимания и скучал. Решив, что их женщины ему не нравятся, преданные воины отправились на Турью и украли из ближайшего говорлинского рода молодую девушку, надеясь порадовать своего князя привычным говорлинским лицом. Огнеяр и правда был рад. Девушка была так отчаянно напугана похищением, личивинами и его собственным горящим взглядом – все ближние роды уже были наслышаны про нового личивинского князя, оборотня с волчьей головой, – что Огнеяр был тронут слезами на глазах говорлинки.

Вид ее лица и порадовал его, и причинил боль напоминанием о Милаве. Он старался забыть ее, но не мог, каждое женское лицо напоминало ему о ней. Он не сделал Лисичку своей женой, но оставил у себя и был доволен, что есть с кем поговорить на родном языке. Постепенно она перестала его бояться и даже стала в глубине души жалеть – сама не зная почему. Казалось бы, чего ему не хватает, князю, почти богу? Но женским чутьем Лисичка угадывала, что он хранит в сердце какое-то несчастье, и ни она, ни все красавицы мира не могут его утешить.

Лисичка прислуживала им за едой, отводя глаза от настойчивых взглядов Утреча и не отвечая на его расспросы, хотя ей самой было очень любопытно, откуда здесь взялись три дебрича.

– Так ты теперь на Рысей собрался? – тем временем спрашивал Тополь.

– Собрался, – ответил Огнеяр, оглядывая свое веселящееся воинство. – Они, Волки мои, совсем не плохие ребята оказались. Честные – у них ложь вроде помешательства считается. Потому и всех говорлинов каженниками считают – что больно легко врут. И смелые. С такими воевать можно.