Лимб (СИ) - "Ремаркова дочь"

И если Малфой всегда был искренне рад видеть друга, то Лонгботтом, сидевший в кресле напротив, явно встревожился. Драко усмехнулся. Вражда, в которой они выросли, оставила в каждом из них неизгладимый след.

— Ну так что, ты теперь принял целибат?!

— Блейз, ты разве не в Италии? — вместо ответа расплылся в улыбке Малфой.

— Как я могу быть в Италии, когда мой друг заразился комплексом героя и намерен спасти магический мир посредством своей тощей задницы! — оскал Забини был совершенно беззлобен. Друг повалился на маленький диванчик с присущей ему грациозностью и, подняв вверх брови, ожидал словесного спарринга.

Тишину нарушил голос Невилла, который явно был не в восторге от бесцеремонного появления еще одного слизеринца.

— Забини.

Очевидно, на Блейза терпимость Лонгботтома растягивалась со скрипом. Невилл перевел взгляд на Малфоя и поднялся с кресла.

— В общем… Делай, что считаешь нужным, раз с Гермионой сработало… — Лонгботтом как-то замялся и, видимо, решив не пояснять, кивнул им обоим и вышел за дверь.

Драко расслабился в кресле. Всё-таки общение с гриффиндорцами, пожалуй, самая напряженная сторона его работы. За исключением, пожалуй, подавления иррациональной привязанности к одной маленькой буйной гри…

— Так значит Гре-е-ейнджер? — протянул Забини и нагло ухмыльнулся.

Малфой понимал, что ложь — а тем более ложь лучшему другу — станет черной кляксой на пергаменте его новой жизни. А если учесть его навыки коммуникации, статус бывшего Пожирателя Смерти и заляпанную репутацию, можно смело ставить два стула у его могилы. Больше не придут.

Но и сказать прямо другу о том, что он облажался как профессионал, но преуспел как врач, Драко не мог. Ограничиться полуправдой было выходом по-слизерински.

— Я лечу её.

Но… когда-то Блейз тоже был слизеринцем.

— Неужели, Малфой? И это никак не связано с тем, что ты сох по ней с третьего курса?

Драко бросило в жар.

Забини избрал неплохую тактику, но и он сам постыдился бы зваться Малфоем, если бы сдался так легко.

— Я не сох по ней с третьего курса, — деланно безразлично ответил Драко. — Мерлин… я вообще был еще ребенком.

Забини запрокинул голову и рассмеялся, словно в жизни не слышал ничего уморительней.

— Брось, Драко! Ты на четвертом курсе уже срывал цветы пуффендуйских фей.

— Срывал цве… Салазар. Забини, твоя манера изъясняться похожа на изнасилование настолько, что мне нестерпимо хочется вновь вернуться на пятилетнее очищение в Тибет.

Судя по ехидной улыбочке Блейза, Драко допустил в этой партии ошибку.

— А ты уже успел испачкаться?

Определенно допустил.

Малфой медленно выдохнул, уговаривая себя не проклинать лучшего друга за оскорбительную аллюзию.

— Даже не думай, Забини.

Блейз расслабился на диване и поднял руки в капитулирующем жесте.

— Надолго вы с Пэнс в Британии? — задал вопрос Драко, зная, что эта парочка, умудряющаяся до сих пор сочетать в себе трогательную заботу и неугасающую страсть, никогда не могла разделиться надолго на две самостоятельные составляющие. Впрочем, по этой же причине они не хотели пока добавлять третью составляющую в их брак.

— Пока не женим тебя, Златовласка, — ослепительно улыбнулся друг, зная, как Малфой ненавидит это прозвище.

Он получил его еще на пятом курсе, когда какая-то семикурсница, выходившая из его спальни после ночи, погладила Малфоя по волосам и поблагодарила «одаренную Златовласку». Сидевший на диване Забини поставил своей целью никогда не давать Драко забыть об этом.

И он справлялся.

— Могу предложить тебе переехать в мэнор, мама будет страшно рада. В конце концов, разве Отдел женитьбы Драко Малфоя не должен находиться в постоянной боевой готовности? — шутливо парировал Малфой, раскачиваясь на стуле.

Он любил подобные беседы с другом, на этом строилось всё их общение начиная с первого курса.

— Полагаю, Нарцисса займется организацией свадьбы, а моя задача будет состоять в том, чтобы ты не налажал с выбором невесты. Она знает?

Руки Малфоя крепко стиснули подлокотники стула. Ему не нужно было знать, о ком говорит Блейз. И хотя они почти ни разу не обсуждали это вслух, друга нельзя было обмануть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Нет. И она не узнает.

Лицо Забини мгновенно стало серьезным, утратив прежнюю игривость.

— Ты должен сказать ей, это могло бы…

— Ты ни хрена не знаешь, Блейз.

— Ну конечно, Драко, — раздраженно процедил друг. — Скажи ей!

Малфой ощетинился. Это вообще его не касалось. Это нужно и можно было оставить в прошлом, и Драко не собирался это ворошить, но, похоже, у Блейза были свои планы.

— Я помог ей сейчас. Сделал то, на что не хватило сил тогда. Нет смысла к этому возвращаться.

— Смысл в том, что она будет знать, кому обязана своим спасением, — Блейз вскочил с дивана и направился к его столу.

Драко встал следом и, нервно развернувшись, остановился у зачарованного окна

— Пять лет в коме не спасение, Блейз! — практически выкрикнул он.

Шумный выдох сзади подсказал ему, что Забини, как и всегда, принимает его решения, даже если не считает их правильными.

Вот почему Блейз был его лучшим другом.

Никогда не осуждай. Просто будь рядом.

— Не защити ты её тогда, лежать ей в Мунго до конца дней, — гораздо тише добавил Блейз, и Малфоя передернуло, как передергивает человека, остановившегося за секунду до катастрофы, когда он еще может посмотреть ей в глаза, но уже точно, точно знает, что избежал её.

— Я сделал всё сейчас. Я её вытащил.

Это ведь оправдывало то, что происходило до? Или нет? Драко не знал, но это не было важно. Самым важным по-прежнему оставалось возвращение Грейнджер из чертогов её запутанного разума.

— Не-ет, Малфой, скажи, что ты этого не сделал, — голос Забини неожиданно задрожал, и Драко обернулся, чтобы увидеть, как друг сотрясается от хохота.

— Ты переспал с ней? — тон Блейза выражал сразу палитру эмоций: удивление, восторг, недоверие.

— Блять, о чём ты? Она не встает с чёртовой кровати, — Малфой не хотел озвучивать факты, которыми не гордился. Это было в его стиле — ну хоть что-то же должно оставаться неизменным?

Переспать с пациенткой — просто кощунство с точки зрения этики. Пусть даже у них случился ментальный секс: он значил не меньше. Всем известно, что возбуждение начинается в голове.

— Насколько я знаю, ей вставать и не обязательно, — Забини сдерживал смех изо всех сил, а Малфой лишь морщился в ответ на слишком неизящную шутку друга. — Что бы ты с ней не сделал, это явно превышает то, что ты делал с другими пациентами. Что-то я не помню такой теплоты в твоих глазах, когда ты лечил Манчини на Сицилии. Хотя у старикашки был потенциал. Ты видел, как он…

Малфой содрогнулся.

— Умоляю, заткнись и не продолжай. Ещё немного твоих шуток, и мне самому понадобится ментальный целитель.

— Так что? Тебе удалось-таки схватить за золотой хвост свою редкую птицу?

Драко раздраженно выдохнул и серьезно посмотрел в глаза другу, надеясь, что он увидит, что самое время захлопнуть свой хренов болтливый рот.

— Вели-и-икий Салазар, ты сделал это! — присвистнул Блейз. — Не знаю, правда, что и как… но вижу по тебе.

— Ну сделал, — только и сказал Драко, напряженно кивнув. Он не собирался ничего скрывать от друга, но и делиться подробностями не стал бы. Никогда.

Забини ухмыльнулся.

— Так и знал. Ты выглядишь… — друг задумался, подбирая слова, — словно вернулся домой спустя годы странствий. Я рад за тебя, Малфой. И Мерлин, расскажи мне, где надо шлепнуть подпись, чтобы в случае, если я слечу с катушек, мне влепили аваду промеж глаз раньше, чем я попаду к тебе на лечение, ты, похотливый аристократишка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Драко не удержался от смеха, и когда Блейз похлопал его по плечу с ехидной улыбкой, он и вправду почувствовал себя дома. Возможно, судьба уже опустила свой нефритовый жезл, которым знатно его покалечила.

***

Когда Малфой вошел в палату к Грейнджер, там уже сидел Поттер. Впрочем, большая его часть лежала на кушетке: голова покоилась на ладонях Гермионы, которые он, в свою очередь, сжимал в руках.