Джайн Зар. Буря Тишины - Гэв Торп

— Бесспорно, ты превосходишь меня в бою.

Джайн Зар ощутила прикосновение двух клинков по обе стороны шеи. Через несколько мгновений Бурю Тишины вскроют, и ее душа будет обнажена, как и души изгоев, вырванные из камней.

Баньши хотелось закричать. От дара Кхаина кровь вскипела в жилах. Все естество требовало, чтобы она дала отпор, а не смиренно встречала гибель.

— Азурмен преподал мне самый ценный урок.

— Неужели? Я заинтригована.

— Величайшие победы достигаются без сражений.

Одним движением запястья Джайн Зар отправила закрутившийся Джайнас Мор к потолку. Черное пламя оставляло за собой темную борозду, разрывая последние линии цепи.

Когда трискель покинул ее руку, она откатилась назад, поворачивая рукоятку Жай Моренна в сторону, чтобы принять удар двух клинков, которыми демон рефлекторно резанул вниз.

В мгновение ока цепь бесконечности вышла из строя, погрузив отсек и весь корабль в леденящую черноту.

Великое бедствие терзало пряжу. Руны, которые вертелись и кружили вокруг вытянутых рук молодого провидца, создавали все более сложные узоры, дважды едва не столкнувшись, когда перед ним открылись катастрофические линии будущего.

Неподалеку от центра Ультве вместе с другими провидцами тот, кого они уже называли Ультай-дас — Око Незримых Судеб, — подключился к ядру бесконечной цепи, пытаясь разгадать природу возмущений, что в последнее время мешали предсказаниям. На нем были лишь основные регалии — свободная пурпурная мантия и золотая головная повязка с овальным топазом. Провидец носил облегающие черные перчатки, отчего его руки походили на тени, пока он пытался призвать безумно танцующие вокруг него руны хоть к какому-то подобию порядка.

Руны Кхаина и Ультве почти соприкасались, совершая пируэты вокруг друг друга, в то время как Ястреб и Голубь гонялись один за другим по сходящимся орбитам. Ворона, посланница старухи Морай-Хег, металась туда-сюда не в силах успокоиться, проносясь то в одну, то в другую сторону.

Помимо рун, сама пряжа представляла собой свернутый лист, моток такого количества нитей, что невозможно было различить ни одной пряди судьбы. Что-то спутывало будущее, превращая пути миллионов эльдаров в непостижимый хаос смерти и разорения.

От этого зрелища у Ультай-даса замерло сердце. Он предвидел разрушения небывалого масштаба.

Еще одна руна выпорхнула из его раскрытой ладони, медленно вращаясь и увлекая за собой остальные. Азур — чистота, слово, путеводный свет. Остальные руны немедленно подчинились, но вместо того, чтобы занять установленные орбиты, они сгрудились вокруг главной руны, дико вибрируя и не давая никакого представления относительно своего будущего пути или намерения.

Руна Кхаина стала отливать костяным блеском, и к ней присоединилась сигила Морай-Хег. Они плясали, дрожа от мощи и издавая завывающий звук, который с одинаковой силой пронзал мысли Ультай-даса и резал его уши.

Такой союз мог означать лишь одно — метафору из древнего мифа.

Баньши.

Он повернулся к другим провидцам, что находились в пастельно-голубой комнате, — каждый из восьми боролся со своими собственными рунами, пытаясь выделить узоры из беспорядка, что создавал невозможные выпуклости и изгибы на переплетении будущих жизней.

— Мне нужен корабль, — заявил Ультай-дас. — Как можно скорее.

Даэнсирит бросила хмурый взгляд через зал на молодого провидца, возможно, оскорбившись его требовательным тоном. Когда она обратила свое внимание на Ультай-даса, ее руны послушно повисли в воздухе.

— Корабль?

Ультай-дас указал на узор своих рун — петляющий путь рун Баньши и Ультве.

— Она вскоре явится. Буря Тишины.

— Где? — Даэнсирит перевела взгляд на остальных членов совета. — Отыщите ее.

Все умы сосредоточились на этой единственной цели, хлынув в бесконечную цепь и выбравшись в Паутину за пределами мира-корабля в поисках следов Баньши. У Ультай-даса возникло еще одно предчувствие. Он позволил всем рунам, кроме одной — Баньши, — залететь обратно в мешочки на его поясе и сконцентрировал свою силу дальновидения на единственном сигиле.

Незваный, Мировой Змей выскользнул из своего мешочка, заливая Баньши золотистым сиянием. Несколько мгновений они неподвижно висели в воздухе, словно наблюдая друг за другом.

Затем они столкнулись. С треском, похожим на отдаленный гром, Мировой Змей раскололся на шесть частей, которые пронеслись вокруг головы провидца, а потом упали на пол. Там, где они коснулись поверхности, возникла пепельная темная руна. Руна Великого Врага.

Ультай-дас быстро стер следы носком черного ботинка и повернулся к остальным, пытаясь унять бешено колотящееся сердце.

— Расколотый дракон, — сказал он совету. — Она следует по Заливу Гидры.

— Безумие, — пробормотал Чаритас, качая головой.

— Она окружена, — продолжил Ультай-дас. — Нуждается в помощи.

— Она посредник Кхаина, — возразил Лицентас. — Пусть Кроваворукий спасает ее.

— Не просто так руна Баньши вторгается в нашу жизнь, — сказала Даэнсирит. — Прибудет она или нет, но мы услышали зов дочери Морай-Хег. Рок уже опустился на нас.

Ультай-дас почувствовал, как импульс мыслей старшей ясновидицы пронесся по бесконечной цепи. Они ненадолго задержались в доках у моста Вздыхающих облаков, а затем вернулись к совету.

— «Рассветный парусник» ожидает тебя, Ультай-дас. Ступай. Приведи Баньши обратно к нам. — Когда она произнесла эти слова, по бесконечной цепи пробежала дрожь — низкая пульсация, которая обожгла мысли Ультай-даса и пронеслась по разуму каждого эльдара Ультве. Во рту у провидца остался железный привкус крови, а его кожу закололо от жара. — Поторопись. Аватар Каэлы Менши Кхаина пробуждается. Он призывает экзархов. Скоро мы пойдем на войну!

Звезда паутинных врат была так близко, что Маэнсит захотелось броситься вперед — в ее сияющий свет. Он охватывал весь горизонт, за исключением пятна темноты, оставшегося от защитной оболочки вокруг мостика. Демоны перестали атаковать их, однако, как она и предупреждала Аратуина, спокойствие могло оказаться лишь уловкой. Насколько знала Маэнсит, она и второй пилот остались на «Бойкой реке» одни.

Душевный подъем, который она испытала, мучая своего спутника, потух, отчего комморрийка сделалась тревожной. Мысли пилота были недоступны для нее, скрыты под слоем угрюмой неприязни. Подобное ощущалось скорее как тяжесть, давящая на ее сознание, чем возносящий жар. Она избегала любых контактов, за исключением тех, что требовались для совместного проведения корабля сквозь хлещущие потоки энергии.

Неподалеку от врат Паутина превратилась в водоворот, закручиваясь все сильнее и быстрее вокруг портала, из-за чего им пришлось направиться во входной поток, чтобы их не втянуло в бесформенный варп, лежащий под туннелем пряжи.

Войдут ли они во врата правильно — вопрос лишь удачи, но даже тогда до безопасности будет еще далеко.

Слишком многое зависело от обстоятельств, над которыми Маэнсит была не властна. Весьма вероятно, что остальные корабли уже пали жертвой темных сил. Они войдут в ворота и будут отвергнуты и брошены вниз, в бездну вечного проклятия.

Сомнения покачнули