Бумажный зáмок (СИ) - "Mut-Em-Enet"

Она подмигивает и скрывается в хвостовой части самолета. Что это было? На что она намекает? Выдерживаю паузу и иду тужа же. Где же она? Может это так шампанское на меня подействовало. Внезапно нежные руки увлекают меня в кухонный отсек, такую себе коморку с перегородкой.

— Всегда мечтала это сделать!

— Птичка, ты рискуешь, тут твой босс и полно персонала…

— Я же не прошу тебя брать меня прямо тут, всего лишь поцелуй…

— Ты же знаешь, одного поцелуя мне будет нескончаемо мало.

Губы соприкасаются, дыхание становится тяжелым и горячим. Я пытаюсь расстегнуть ее блузку, но не могу справиться с дрожью.

— Не надо, Мэтт, все там, на земле! А тут только поцелуй.

— Один?

— Та хоть сотню…

— Мне мало сотни…

— Тысячу?

— Холодно…

— Миллион…

— Нет…

— Да ты ненасытен…

Мы целуемся неистово, компенсируя отсутствие прямой физической близости своими губами. От таких поцелуев, наверное, рождаются дети. Тянущая боль в паху сводит с ума. Нет, не может все закончиться так просто.

Буквально отталкиваем друг друга, дышим тяжело и отрывисто, вроде бежали марафон не меньше.

Птичка выходит первой: пунцовые щеки, растрёпанные белокурые волосы, припухшие розовые губы, в глазах — странный блеск.

Выдыхаю, пытаюсь успокоиться. Кровь постепенно возвращается в мозг.

Птичка на кресле рядом кладет голову мне на плечо. Миленько-то как! Я не могу удержаться и целую ее макушку. Надеюсь мистер Исмаил слишком занят, чтобы видеть наши тайные знаки внимания.

Лондон встречает нас, нет, не дождем, как все ожидали, а приветливым солнцем. В зале ожидания Хитроу уже ждет о, великий и ужасный, Майкл Боярский. Обычно звезд встречает водитель с табличкой… Но я согласен и на мистера Боярского.

Лиза буквально кидается ему на шею. Еще немного и я начну ревновать: так уже рьяно этот медведь обнимает мою девочку. Мне Миша подает руку:

— Привет, Мэтти

— Премного благодарен, что снизошли до моей скромной персоны, — я не могу изменить себе.

— Омар, — Майкл склоняет голову.

— Майкл, — Исмаил пожимает руку, а потом обнимает Боярского. Ты смотри какие нежности.

— Так, друзья, какая программа на сегодня?

— Сейчас в гостиницу отдохнем немного, а вечером презентация книги, ты ж договорился с прессой? — Исмаил спрашивает Боярского.

— Да, сэр!

И мы, обсуждая всякие мелочи, едем в наш отель «Савой».

— Лизаня, так может ты у нас поживешь?

— Не могу дядя Майкл, если позовете — в гости приду, но жить нам надо с Мэттом по договору в одном номере, никуда не денешься, — беззастенчиво врет моя птичка.

— А как же? — Миша смотрит на нас удивленно.

— А вот так, мы обо всем уже договорились — снова птичке приходится прибегнуть к обману.

— Чтоб и пальцем! — Миша тычет пальцем мне в плечо.

И когда все уходят мы наконец переступаем порог нашего временного приюта. Твой час расплаты настал, птичка!

Kovacs — My Love

50. Неравный бой

Лиза

Смотрю на Мэтта в самолете, как же умело он играет отстранённость. Или это мои тяжелые мысли вызывают такое впечатление. Глоток шампанского действует на меня, как любовное зелье. Мне очень хочется его поцеловать, просто так.

Всегда хотелось попробовать это на борту… Немного неуместно и слишком! Но за поцелуй меня никто не убьет.

Увлекаю Мэтта за собой в коморку, он понимает меня без слов, и он знает мои желания.

Не даю раздеть меня, нет, сейчас в небе ничего не будет, я хочу только его губы. Прикоснуться к коже, ощутить разгоряченные мышцы под его сорочкой. От волнения облизываю губы и сглатываю. Поцелуи на грани, еще немного и я расплавлюсь в его руках, просто прольюсь теплой жидкостью к его ногам. Нужно остановиться… Я не хочу, чтобы кто-то увидел. От этого чувства обостряются.

Остаток пути моя голова покоится на его плече… Он, наверное, думает, что я не замечаю, как он украдкой целует мои волосы.

Предвкушаю встречу с дядей Майклом: уже очень по нему скучала, в этом водовороте страстей просто потеряла нашу драгоценную связь. Рада его видеть всегда! Он тоже, по-моему, скучал, так меня обнимает, что мне и вдохнуть невольно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вот повезло, меня окружают большие и сильные мужчины, только им уже как-то всем (привет, Мэтт Лавлесс!) нужно научится соразмерять свою силу.

— Лизок, расскажи, как вы поживаете? Как малышня и бабуля? — дядя Майкл берет меня под руку.

— Пока все живут дружно! К нам уже приходили из соцслужбы по поводу опеки, выспрашивали что и как, честно, я очень переживаю, как бы не случилось что пока меня нет.

— О, это не совсем хорошо… Ну Лиз, не волнуйся там на месте бабушка и Вал тоже. Если что, они помогут, а ты себе сейчас душу не рви, все равно как раз и не поможет. А вот с этим, — указывает на Мэтта, — давно у вас «договор»? Ну и партнера, я тебе скажу, ты нашла по играм, дорогая!

— Никто никого не искал, мы просто оказались в одном месте в одно время, с теми же ранами…

— Звучит, как-то странно…

- Уж как есть…

— И что там кроме договора, колись? — дядя Майкл изучает моё лицо.

— Сейчас это сложно объяснить, возможно чуть позже.

— Лиза! Я тебя знаю с детства и не слепой, надеюсь Лавлесс не задурил тебе голову?

— Моя голова ясна как никогда.

— Хорошо, ты уже взрослая, и еще умненькая у меня, а что красавица! — целует меня в щеку.

Перед входом в гостиницу дядя Майкл переспрашивает:

— Ты точно не хочешь пожить у нас?

— Не беспокойтесь, все будет нормально…

— Если будет приставать, а больше чем уверен, обязательно будет, звони, я приеду — разберусь…

— Конечно, спасибо!

И когда Мэтт за руку заводит меня в наш огромный номер отеля «Савой» я теряю волю и самообладание. Мы больше не Мэтт и Лиза — мы одно целое. Наши разгорячённые тела способны плавить металл. Спотыкаясь об сброшенную одежду, мы продвигаемся с огромной кровати. Мои ноги обвивают его бедра. Нас уже не остановить! Впрочем, до кровати мы не доходим. Мэтт прижимает меня к стене и, не опуская моих ног, стоя входит. Я издаю глубокий стон, и он быстро начинает двигаться во мне. Размеренные движения сменяются инстинктивными, животными. Я, постепенно теряя рассудок, кладу голову на его плечо, царапаю его спину, пытаясь сохранить равновесие.

— Мэтт! Боже — кончаю с его именем на губах.

Он впивается в мои губы. Ускоряется и я чувствую его разрядку.

Когда накал спадает, Мэтт ставит меня на ноги. Но они с трудом несут меня.

— Мэтт, я понимаю, что сейчас сочтешь это бредом закомплексованной девственницы, но мы ни разу не делали это с презервативом.

— Хочешь я куплю тебя 100 разных презервативов, и пока мы не попробуем все — не остановимся.

— Заманчивое предложение! Проблема в том, ты будешь смеяться, но наш незащищенный секс опасен…

— Ты о чем? У меня не было болезней, передающихся половым путем, клянусь. А в тебе я прям таки уверен…

— А если я забеременею?

— Немудрено.

— Что мы будем делать?

— Рожать!

— Ты такой умный…

— А ты что предлагаешь: воздерживаться или мне сделать вазэктомию? И то и второе невозможно: рядом с тобой я не сдержусь и еще хочу детей.

— Но мне еще рано…

— Лиза, вроде от меня еще никто не беременел, по крайне мере, я не знаю…

— Ну понятно, их видимо было так много, что ты и не сочтешь?

— Я уже тебе говорил: все, кто был до тебя — неважны! Особенно их число.

— Вот это наваждение какое-то: мы всегда, Мэтт, с тобой начинаем за здравие, а кончаем за упокой.

— Кончаем мы всегда хорошо, допустим. И практически всегда вместе.

— Мэтт, ты скажешь, что я зануда, а что будет, когда нам надоест заниматься любовью?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Такое возможно?!

— Влюбленные могут делать много других интересных вещей….

— Держаться за руки и собирать ромашки?

— Ну вот почему ты такой противный? Я ему слово — он мне десять… Тебе прям нравится меня доставать, правда?