В Афганистане, в «Черном тюльпане» - Геннадий Васильев

Сержант Богунов следовал сзади шаг в шаг, сгребая на ходу ладонью влажный снег, слизывая его с пальцев вместе с туманом. Матиевский хмуро поглядывал в сторону «Зуба», машинально обкусывал на руках грязные ногти. С пулеметом на плече бесшумно шагал сосредоточенный Осенев. Свободной рукой он временами украдкой вытирал кровь с ладони о грязную ткань бушлата.

Все солдаты «Метели» ступали мягким, стелющимся шагом. В другое время затлели бы в колонне огоньки сигарет, послышались бы глухие неразборчивые фразы, тупые удары прикладов по камням. Но сейчас в молочной гуще тумана двигались безмолвные призраки. Орловская «Метель» умела быть неслышной и тихой, как падающий с неба снег.

Медленно и осторожно двигалась цепочка людей, едва дыша в затылок друг другу, вглядываясь вперед за десятки метров, высматривая каждую встречную рытвину, трещину, яму. Прошло полчаса незаметного движения в тумане. Иногда солдаты попадали в снежные заносы, проваливались по пояс в рыхлом снегу. Прокладывали новую тропу с колодцами протоптанных шагов.

Солдаты поддерживали друг друга на сложных участках тропы, подталкивали в спину, упираясь в тугие бугры вещевых мешков, протягивали друг другу руки или приклады автоматов.

Каждое солдатское движение было отточенным и выверенным. Пальцы лежали на спусковых крючках. Авангардная группа шла с заранее досланным в патронник первым патроном.

«Зуб» должен был вот-вот показаться из тумана.

Орлов приостановил роту.

Махнул рукой Богунову и Матиевскому.

Помня утренний инструктаж, сержант молча кивнул головой и поднял вверх кулак с оттопыренным пальцем.

«Отлично, командир», — ответил ротному этой немой жест, и каждый в колонне вдруг повторил этот жест, словно желая поддержать рискующего ради всех сержанта. В следующую минуту исчезли в густом тумане широкие плечи, обтянутые автоматным ремнем. Мелькнула вслед за Богуновым высокая нескладная фигура снайпера Матиевского.

Шульгин пошел вслед за ними во второй паре вместе с Осеневым.

Маленький Осенев, заметно осунувшийся за последние дни, скинул пулемет с плеча, и нес его перед собой, сжимая обеими руками. Вскоре силуэты второй пары тоже растаяли в тумане грязными зелеными пятнами.

Остановившаяся орловская рота замерла перед броском, который должны были обеспечить исчезнувшие в тумане ребята. Присев на корточки, опираясь на горбы вещмешков, рота вслушивалась в тревожную утреннюю тишину.

Горная тропа, идущая по острию горного хребта, сорвалась в пропасть перед самым «Зубом». Несколько метров оставалось до едва угадываемых в тумане отвесных скал атакуемой вершины.

Богунов закрепил автомат за спиной.

Посмотрел на грязные заскорузлые ладони.

Матиевский неслышно хлопнул его по плечу.

Впереди за пропастью в двух метрах поднималась скалистая стена. На ней кое-где из трещин маленькими уродцами выглядывали карликовые кустики. Можно было в точном прыжке повиснуть на корнях этих кустов и начать восхождение к траншеям многоярусной обороны.

Богунов переглянулся с Матиевским.

Оба, не сговариваясь, кивнули друг другу.

В следующую минуту сержант отступил несколько шагов назад, разбежался и, взмахнув руками, взлетел в воздух, как хищная, серая птица. Через мгновение он повис на скале, вцепившись пальцами за одну из трещин. По-кошачьи изогнулось напрягшееся тело, и он гусеницей пополз вверх, осторожно подтягиваясь, опираясь носками горных полусапожек за едва различимые выступы.

Вскоре в воздух взлетел Матиевский.

Мелькнули над пропастью металлические подковы.

По скале поползла вторая серая тень.

Тихой осыпью полетела вниз кисейная пыль.

Повезло первой паре атакующего авангарда. Они добрались до безлюдной траншеи незамеченными, тихо скатились на ее спасительное дно, и замерли, тяжело переводя сорванное дыхание. Потом разошлись в разные стороны и залегли, прикрывая восхождение второй пары.

Так же тихо и беспрепятственно перевалились через крутой бруствер Шульгин и Осенев, с расцарапанными до крови пальцами, беззвучно сопящие, красные от напряжения.

Самое опасное препятствие удалось взять без единого выстрела.

Уже закрепившись в душманской траншее, Шульгин накрылся с радиостанцией под ватным бушлатом и шепотом вышел на связь:

— «Метель», я «Метель»-один, все получилось… Готовы вас прикрыть…

40

— Шульгин уже в траншеях. — Орлов обернулся к окружавшим его взводным офицерам.

— Неплохое начало, — заметил Алешин.

— Так точно! Без шума и пыли, — радостно согласился командир второго взвода лейтенант Смиренский.

— Да, — подтвердил Орлов. — Сумели зацепиться за их позиции с первой попытки, — он притянул потуже к бушлату ремень радиостанции. — С хребта Шульгин сразу вышел где-то на третий ярус обороны. Он теперь внутри этого слоеного пирога. «Духи» могут быть и под ним, и над ним…

Орлов повернулся лицом к напряженно ожидающей колонне:

— Ну, что, мужики. Пора резать пирог. Покажем, на что способны! Поработаем на совесть!

Орлов поднял над головой руку и махнул ею по направлению высоты.

— Строго предупреждаю пижонов. Голову под пули не подставлять. Под очереди в полный рост не бросаться. Не забывать о прикрытии. Вести огонь по реальному противнику, а не чесать свинцом пустой воздух. С пижонами буду разбираться индивидуально.

Солдаты закивали головами. Они хорошо знали, что Орлов не любит хмельной азарт во время боя, презрительно называет «пижонами» всех, пренебрегающих опасностью, даже седых майоров и полковников, бравирующих храбростью.

Вздрогнула колонна, ощетинившаяся стволами автоматов и пулеметов.

Вся орловская рота по команде легко перешла на упругий стремительный бег.

Бесшумно понеслась «Метель» по занесенным снегом камням.

С удивительным упорством пошли в атаку голодные истощенные люди. Они бежали, скалясь пожелтевшими шатающимися зубами, пошатываясь.

Впервые авангард файзабадского полка дошел до третьего яруса страшного «Зуба». Того самого «Зуба», у подножья которого раньше гибли роты файзабадского полка, захлебывались кровью самые ожесточенные атаки.

Раньше полк упрямо и безрассудно атаковал прямо в лоб. Шел к «Зубу», издалека поднимая автоматную трескотню и клубы пыли. Таранил камни прямыми атаками. А сейчас Орлов незаметно вывел роту на горную тропу, зависающую над ущельем. Вывел в тумане, невидимую и неслышную «Метель» прямо на середину «Зуба».

И бежали орловские солдаты, скалясь злыми улыбками. Чувствовали, что теперь уже точно доберутся до недосягаемой легендарной скалы и вытрут грязь своих изношенных сапог о хваленый загадочный «Зуб».