( Не) пара для вампирессы (СИ) - Мэл Кайли

Ненависть, как и любовь, — тонкая материя.

Не зря говорят, что их разделяет не более шага. И черпать страсть из одного чувства можно с тем же успехом, что и из второго. А я не помню ни одного мужчины, который устоял бы перед Николь. Я уже, похоже, не в счёт.

Что, если Хант подсознательно чинил себе препятствия, потому что на самом деле не хотел убивать очаровательную вампирессу?..

Кажется, у меня едет крыша.

Да, определённо едет. Ну не могу я сохранять трезвость мыслей, когда этот долговязый прижимает Ник к груди и бродит узловатыми пальцами по тонкой талии, касается губами шеи! Там не то что крышу сносит, кровь закипает в венах!

Если одно упоминание о Камилле способно пробудить в бессмертной похожие чувства, то я ей не завидую. Судя по печали, затаившейся на глубине светлых глаз, стоит вычеркнуть назойливую поклонницу из своей жизни как можно скорее.

Ничего хорошего общество Лемейн мне не сулит.

Во время борьбы с внутренними демонами я не забывал подбираться к подруге и её похитителю. Вальяжно, расслабленно, выверенным танцевальным шагом, но паршивец-Хант снова и снова ускользал от меня по длинной диагонали, словно у него на затылке имелась запасная пара глаз.

Нелепая погоня грозила затянуться, поэтому я решил сменить тактику, остановился в центре паркета и протянул наяде руку.

Широкий луч света, сопровождавший ведущую пару, разделился на две части, и выхватил меня из полумрака, привлекая внимание партнёрши.

Устав от общества преследователя не меньше моего, Николь перехватила инициативу и высвободилась из рук нежеланного партнёра. Она сделала несколько стремительных шагов ко мне и протянула ладонь.

Зрители заулюлюкали: видно, роль положительного героя в нашем спонтанном танго втроём всё-таки отводилась мне. Вампиресса вся подалась ко мне и почти коснулась кончиками пальцев руки, когда чья-то миниатюрная кисть опустилась на моё плечо.

Глава 16

Я обернулся скорее по инерции, но и короткого замешательства хватило предприимчивому вампиру, чтобы рвануть партнёршу на себя и вновь заключить в плен цепких рук.

Прежде, чем успел опомниться, я и сам оказался в плену.

Выделившись среди гостей, высокая стройная леди в тёмно-изумрудном платье, застёгнутом под горло, обошла вокруг меня, тыльной стороной пальцев погладив по щеке. Толпа взревела, приветствуя смелую незнакомку.

Лицо скрывала причудливая маска, изображавшая бабочку с усыпанными драгоценными вкраплениями крыльями. Прильнув ко мне всем телом, словно желая стать естественным продолжением, девушка вложила свою ладонь в мою. Пальцы второй руки скользнули на плечо.

Прищурившись, я наблюдал за ней.

Тёмные волосы забраны с двух сторон и крутыми волнами спадают на плечи, ближе к макушке кокетливая шляпка в виде миниатюрного цилиндра с вуалью, дополняющая строгость и лаконичность платья.

Осознавая, что на нас все смотрят, поддался импульсу и сделал шаг вперёд. Полная грудь, приподнятая корсетом, дразняще всколыхнулась. Наряду с тонкой талией соблазнительный бюст представлял заманчивое зрелище.

Это был тот случай, когда закрытое платье на точёной фигурке только усиливало эффект — интриговало и притягивало. Проследив направление моего взгляда, красавица улыбнулась и всё поняла без слов.

Танцевать бабочка умела и, хотя двигалась чуть резче, чем следовало, оказалась наделена восхитительной чувственностью и раскованностью. Я ощущал с каждым шагом, с каждым жестом, что мы не просто исполняем элементы на радость зрителям и самим себе, мы занимаемся любовью в одежде, и это захватывает.

Знаю, что не должен был, но я поддался наваждению, позволил вовлечь себя в жаркое действо и получал удовольствие от невесомых, пропитанных эротизмом прикосновений.

Люди творческих профессий умеют замечать и ценить прекрасное. И второй раз за вечер (да что уж там — за одно затянувшееся танго!) партнёрша смогла удивить меня. Она не поднимала ресниц, но полураскрытые губы и манящие изгибы тела говорили за неё.

И я не заметил, как повёлся на провокацию: позиция стала теснее, и её ноги обхватили мой корпус, пусть и через ткань платья, а сама девушка откинулась назад в моих руках, прогнувшись в пояснице так, как сумеет не всякая спортсменка.

Одно беспокоило меня, не считая Ханта и Николь, которых я старался не терять из виду: отчего очаровательная незнакомка молчала и прятала глаза, словно что-то скрывала. Не раз я пытался заглянуть ей в лицо, но леди отворачивалась или склоняла голову, будто покоряясь чужой власти.

Интрига дразнила, но вместе с тем и напрягала.

Я не сумел избавиться от подозрений и, воспользовавшись ускорившимся темпом «Танго смерти», увёл партнёршу в стремительную дорожку шагов, вынуждая отвлечься. И когда она поднималась с одного колена, я наконец-то сумел выхватить её глаза.

Выхватить и догадаться.

— Ты?! — выдохнул в лицо леди, вмиг растерявшей всю свою таинственность.

И как я умудрился её не узнать! Даже не знаю, нужно ли больше спать, меньше работать или почаще тр… В общем, завести девушку на постоянной основе.

Потому что не признать в самоуверенной незнакомке Камиллу и воспроизводить с ней камасутру в вертикальном воплощении — это уже перебор. Особенно для меня!

Молодец, Марк, вычеркнул её из жизни, так вычеркнул! Пять баллов!

— Ты и впрямь не узнал меня? — рассмеялась ночная бабочка.

Как символично.

Что за противоречивое создание? То нежный легкомысленный мотылёк, то ядовитая гадюка, пригревшаяся на шее.

— Не злись, Марк, — попросила куртизанка, и, опомнившись, я расслабил пальцы, грозившие оставить синие следы на холёной ладошке. — Я здесь, чтобы извиниться.

— Извиниться? — переспросил, не веря своим ушам.

Чтобы такая гордячка, как Лемейн, перед кем-либо извинялась?..

Я так удивился, что забыл о первом желании оттолкнуть девушку прочь и покинуть паркет. Признаться, он мне осточертел!

— Да. Я прошу прощения за те гадкие слова в Фалконе, — смутившись, произнесла красавица.

Голос брюнетки дрогнул, и ей потребовалась пауза, чтобы совладать с ним.

Я увёл партнёршу в разворот и сменил направление движения, чтобы не столкнуться с наёмником. Стоило бы воспользоваться суматохой и слинять, но Камилла сумела меня заинтриговать.

— Я вспылила и выпалила то, что на самом деле не думаю, — продолжала она, покраснев. — Верность — редкое качество, заслуживающее уважения. Не имеет значения, жив человек или мёртв.

Я приподнял бровь, не найдясь, что сказать.

Может, у неё биполярное расстройство?

Сначала искренний, доверительный разговор после пробежки. Затем ядовитый выпад в «Дэйвиле». Теперь это… Блестящие глаза, которые она наконец решилась на меня поднять, дрожащие губы, словно у испуганного ребёнка.

У меня голова скоро треснет, как перезревшая тыква.

— Ладно, Камилла, проехали, — кивнул, глядя сквозь неё: туда, где Николь, нахмурив прелестное личико, слушала охотника.

О чём вообще они могли