Ленин. Человек — мыслитель — революционер - Воспоминания и суждения современников

Другой документ, предложенный Лениным второму съезду, — это его первый набросок условий вступления в Коминтерн. Сколько ни осмеивали эти тезисы, сколько ни протестовали против них, но когда перечитываешь их, когда спрашиваешь, которая из партий, входящих в состав Коминтерна, научилась уже исполнять хотя бы одну десятую часть этих условий, все больше видишь их великое политическое значение. Если книга Ленина «Государство и революция» указала нам цель коммунистического движения, или, точнее говоря, первый великий его этап, если брошюра о левизне указывает весь тернистый путь борьбы за диктатуру, то эти тезисы Ленина ставят вопрос о том, чем должна быть коммунистическая партия. Без проверки того, насколько исполняются эти тезисы, вообще не стоит принимать новых резолюций. Эти тезисы — пробный камень, мерило развития партии Коминтерна от социал-демократических левых партий к партиям, действительно коммунистическим.

Третий документ Ленина — это его набросок тезисов о колониальном вопросе. И они еще не вошли в кровь и плоть ни пролетарских коммунистических партий Запада, буржуазия которых держит в своих хищных лапах сотни миллионов колониальных народов, ни в сознание наших молодых коммунистических партий Востока. Работа английских, французских, голландских товарищей в колониях встречает громаднейшие затруднения со стороны не только полиции империалистических держав, но и со стороны неподготовленности наших товарищей к работе среди масс колониальных, стоящих на неслыханно низком культурном уровне. Наши товарищи в колониях очень часто сбиваются на левый коммунизм. Воспитанные на литературе, провозглашающей борьбу за диктатуру, они с трудом учатся соединять борьбу за объединение молодого пролетариата и ремесленников Китая, Кореи, Персии, Индии, Египта против чужестранной и своей буржуазии с попытками связаться с национальным освободительным движением молодой буржуазии своих стран против буржуазии угнетающих ее метрополий. И снова пройдут десятки лет, пока удастся на практике связать национальную освободительную борьбу колониальных народов с пролетарской революцией в Европе и Америке. Но одно уже ясно: Ленин гениально указал путь международному пролетариату. В буквальном смысле этого слова в первый раз в истории классовой борьбы в лице Ленина и его науки создан объединяющий центр для трудящихся всего мира. В первый раз мы начинаем выходить из тупика, в котором находится европейский пролетариат, на дорогу действительно всемирного движения. Книга индусского товарища Роя об Индии дала нам первую теоретическую проверку науки Ленина на конкретном примере. Борьба газеты, самостоятельно издаваемой Роем, дает первую проверку периодического применения науки Ленина, и мы можем сказать, что эта проверка доказывает, как далеко и глубоко смотрел наш вождь. Во время гамбургского конгресса Второго Интернационала гамбургская социал-демократическая газета напечатала приветственный стих конгрессу. Поэт обращается к китайским кули, работающим на рисовых полях, к неграм, работающим при сборе хлопка в Южной Америке, к черным, добывающим золото, и зовет их под освободительное знамя Интернационала, — но это пустые звуки. Тот же самый Второй Интернационал празднует теперь свою большую победу. Его вождь Рамзей Макдональд составил первое рабочее правительство. И кого же назначил он министром по делам порабощенных трехсот миллионов индусов? Сэра Сиднея Оливера, чиновника старого колониального ведомства, губернатора Ямайки. Этот колониальный чиновник — испытанный защитник интересов владельцев сахарных плантаций на Ямайке. Он будет теперь звать под знамя Второго Интернационала индийских рабов его величества короля Англии, или, может быть, это будет делать лорд Чельмсфорд, бывший вице-король Индии, назначенный первым лордом адмиралтейства милостью Рамзея Макдональда, вождя Второго Интернационала? Только Коммунистический Интернационал сможет организовать колониальных рабов, и заслуга Ленина, указавшего нам этот путь, незабвенна перед историей, перед международным рабочим классом и перед человечеством.

Третий съезд Коминтерна увидел Ленина снова на боевом посту. Волна революции 1918–1919 годов схлынула. Германская коммунистическая партия, став массовой партией пролетариата, не заметила перемены положения, не заметила начавшегося уже наступления капитала, дала себя спровоцировать и ринулась в бой с оружием в руках, не имея за собою даже симпатии большинства трудящихся масс. Все мы поняли ошибку партии, все мы отклонили тезисы германского ЦК, развивающие теорию наступления в момент политического отступления. Но мы, непосредственные работники Коминтерна, зная, что партийный центр, который создался из старых вождей союза Спартака и лучших вождей бывшей независимой партии, является единственно возможным центром германского коммунистического движения, хотели преподать немецкой братской партии уроки, вытекающие из ее поражения, в возможно мягкой форме. Ленин заставил нас пять раз перерабатывать наши тезисы. Заставил нас сказать в самой решительной, в самой брутальной форме немецким коммунистам и коммунистам всего мира: «Сначала завоюйте большинство пролетариата, и только после этого можете поставить себе задачей завоевание власти». Ленин спас коммунистическую партию и с той же решительностью поддержал тактику единого фронта, встречающую значительное сопротивление в рядах не только западноевропейских коммунистов. Он проявил неслыханную чуткость в понимании основной разницы, существующей между русскими условиями 1917 года и условиями, в которых борются западноевропейские коммунисты. Он понял великолепно, что там, где существуют массовые организации пролетариата, сложившиеся в продолжение полувека, находящиеся в руках желтых вождей, нужна очень сложная, очень кропотливая работа, нужен ряд компромиссов, неприятных для коммуниста, но необходимых для завоевания большинства пролетариата. Он, заваленный государственной работой, не имеющий времени следить за деталями развития на Западе, имел какое-то особое чувство, позволявшее ему ухватить существенное отличие в положении всякой страны, в задачах всякой коммунистической партии.

На 4-м съезде Коминтерна только что вставший после первого удара болезни, которая его у нас отняла, Ленин делает доклад о положении в России. С глубочайшей радостью встретил его съезд и с глубочайшей мукой следил за тем, как любимый вождь с трудом подбирал слова, чтобы выразить на чужом языке свои чеканные мысли. Перед своим докладом, хитро прижмуривая один глаз, Ленин спросил: «А что сказать, когда спросят о ближайшей перспективе мировой революции?» — и, подмигивая хитро, немедленно отметил: «Скажу им, что если коммунисты будут поумнее, то и перспективы будут получше». Отправляющейся в Гаагу русской делегации профсоюзов Ленин вручает директивы о методах борьбы с войною. Этот последний совет Ленина международному пролетариату представляет собою новый образчик его неслыханного реализма. Он заявляет, что тот, кто после уроков империалистской войны обещает провести всеобщую забастовку в случае ее нового возникновения, — тот или дурак, или обманщик. Если мы не предупредим империалистской войны, то массы пойдут на войну и нам придется идти на войну и в рядах империалистских армий работать для революции. Задача состоит в том, чтобы теперь всей своей работой не допустить до возникновения войны. И снова Ленин развивает пункт за пунктом план ежедневной революционной работы против военной опасности.

Миновал год работы Коминтерна без Ленина. Этот год принес нам два крупных поражения: в Болгарии и Германии. Уроки этих поражений мы должны разъяснить себе сами, без Ленина. Революционная волна пока еще не поднялась, как мы этого ожидали летом этого года. И если она не поднимется в ближайший год, то нам придется разобраться в целом ряде сложнейших вопросов, как в период реакции наступления капитала собрать вокруг себя массы и связать их повседневную борьбу с подготовкой к будущей борьбе за диктатуру. У нас 42 партии. Каждая из них живет в особых условиях. Учесть все особенности этих условий и, несмотря на их отличие, проводить одну коммунистическую работу неслыханно трудно. Но мы с этими задачами справимся. Ибо у нас есть наследие Ленина, неисчерпанный запас его мыслей, его метод, проверенный в тысяче наступательных и оборонительных сражений. Мы будем учиться на сочинениях Ленина. Как у Маркса, не результаты, не конкретные решения представляют самую большую ценность, а именно метод решения, подход к делу этого величайшего из пролетарских революционеров.

Коминтерн совместно с русским пролетариатом понес величайшую потерю. Если когда-нибудь правдивыми были слова, что смерть взяла с собою только тело великого вождя, то они правдивы и теперь. Поэтому над могилой Ленина Коминтерн не будет проливать слез. Он возьмется с удесятеренной энергией за изучение того, что есть бессмертного в науке Ленина, и с его мечом в руках победит.