Барклай-де-Толли - Сергей Нечаев

По понятным причинам, это страшно стесняло Барклая-де-Толли. По свидетельству А. Н. Муравьева, от царившей в армии неразберихи Михаил Богданович «часто приходил в отчаяние: проекты за проектами, планы и распоряжения, противоречащие друг другу, все это… нарушало спокойствие» [101. С. 88].

Безусловно, этот наболевший вопрос нужно было решить «деликатно и верноподданно» [136. С. 86].

Далее у Н. А. Троицкого читаем:

«Царь всем мешал (Барклаю в особенности), все и вся путал, но мог ли кто сказать ему об этом прямо? Государственный секретарь А. С. Шишков сговорился с А. А. Аракчеевым и A. Д. Балашовым и сочинил от имени всех троих письмо на имя царя, смысл которого сводился к тому, что царь будет более полезен Отечеству как правитель в столице, нежели как военачальник в походе» [136. С. 86].

При этом А. А. Аракчеев, бывший в 1812 году председателем Департамента военных дел в Государственном совете, воскликнул:

«Что мне до Отечества! Скажите мне, не в опасности ли государь, оставаясь долее при армии?» [37. С. 320].

А. С. Шишков на это ответил:

«Конечно, ибо, если Наполеон атакует нашу армию и разобьет ее, что тогда будет с государем? А если он победит Барклая, то беда еще невелика!» [37. С. 320].

Итак, Александр, поколебавшись, решился на оставление армии. Очевидец сцены его прощания с Барклаем-де-Толли

B. И. Левенштерн слышал, как император, садясь в карету, сказал:

«Поручаю вам свою армию; не забудьте, что второй у меня нет» [81. С. 351].

После этого Его Величество «изволил отъехать в Москву, дабы личным присутствием своим придать более деятельности вооружениям, производимым внутри государства» [33. С. 162].

После этого Михаил Богданович облегченно вздохнул.

У Н. А. Полевого читаем:

«Император Александр оставил русскую армию, и власть главнокомандующего вполне передана была им Барклаю-де-Толли. Облеченный полной доверенностью монарха, Барклай-де-Толли принял тяжелую обязанность борьбы, когда, по-видимому, дела сближались к неизбежному решению. Положено было сражаться, едва соединится он с Багратионом, и маневрировать до тех пор, ибо превышавшие силы Наполеона не давали возможности противостать им одной 1-й армией» [110. С. 22].

Облеченный полным доверием императора? Возможно. Принял тяжелую обязанность борьбы? Да. Но вот получил ли Барклай-де-Толли от императора Александра власть главнокомандующего? Тут, к сожалению, можно ответить только отрицательно.

Как мы уже отмечали, когда император покинул 1-ю Западную армию, в соответствии с «Учреждением для управления Большой действующей армией», ее прежний главнокомандующий Барклай-де-Толли сразу же снова автоматически вступил в командование. Но вот чем? Только своей же 1-й Западной армией. При этом единым Главнокомандующим он не стал. Во всяком случае, если это и было сделано, то «келейно, в устной форме» [132. С. 54]. Никакого официального документа на эту тему император по одной ему ведомой причине не оставил.

Более того, если говорить строго, ситуация складывалась таким образом, что тот же князь Багратион формально и не обязан был подчиняться приказам Барклая-де-Толли, так как оба они «превратились в совершенно самостоятельных главнокомандующих частными армиями» [154. С. 183].

Историк А. А. Подмазо пишет:

«По тогдашней практике, общее командование принимал генерал, имевший над всеми старшинство в чине. <…> М. Б. Барклай-де-Толли и П. И. Багратион были произведены в чин генерала от инфантерии в один день (20.03.1809), только Багратион был расположен в приказе выше и следовательно имел старшинство в чине перед Барклаем. Исходя из этого, Багратион должен был принять общее командование. Однако в армиях кроме них находились и другие генералы, имевшие над Барклаем и Багратионом преимущество в чине (например, Л. Л. Беннигсен и А. Вюртембергский, кроме того в армии был брат царя Константин Павлович)» [108. С. 34–35].

Естественно, подобное положение привело к тому, что «сразу же начались интриги по поводу общего командования. П. И. Багратион, несмотря на то, что он мог требовать подчинения себе младшего по чину, видимо осознав ситуацию, предоставил общее командование над объединенными армиями М. Б. Барклаю-де-Толли как военному министру. Это была лишь добрая воля Багратиона, и он в любой момент мог отказаться выполнять приказы Барклая. При этом никаких претензий к нему не могло бы быть предъявлено, так как “Учреждение” наделяло обоих главнокомандующих армиями равными правами и никак не регламентировало принцип их взаимной подчиненности» [108. С. 35].

Так что все 42 дня, прошедших с момента отъезда императора до приезда М. И. Кутузова, Барклай-де-Толли оставался командующим лишь одной из армий — «подобно Багратиону и Тормасову, на равных с ними началах» [132. С. 54].

Нелепость положения усугублялась еще и тем, что Барклай-де-Толли «не мог, даже как военный министр, отдавать приказы армиям А. П. Тормасова и П. В. Чичагова» [108. С. 35].

Мнение историка А. Г. Тартаковского:

Двойственная позиция царя ставила и самого Барклая в положение крайне двусмысленное, создав, если можно так сказать, военно-юридические предпосылки развязывания борьбы против него в верхах армии после отъезда из нее Александра I. С одной стороны, в глазах множества военных и гражданских лиц Барклай представал в роли предводителя всех русских армий на театре военных действий, а с другой, — не имея на то от царя официальных полномочий, был предельно скован в своих полководческих усилиях, будучи к тому же обречен проводить непопулярную в армии и обществе стратегическую линию» [132. С. 57].

Отступление к Витебску

После отъезда императора Александра Барклай-де-Толли «выступил 14 июля из Дриссы, где, следовательно, задержался всего лишь шесть дней и направился к Витебску. Мешкать, конечно, не приходилось, так как, в сущности говоря, французы уже давно могли туда подойти» [66. С. 44].

В окрестностях Дриссы был оставлен только 1-й корпус генерал-лейтенанта П. X. Витгенштейна, в котором состояло примерно 25 тысяч человек — 28 батальонов, 16 эскадронов, 3 казачьих полка и 120 орудий. Граф Витгенштейн получил приказание прикрывать Санкт-Петербургскую дорогу.

Итак, 2 (14) июля 1-я Западная армия перешла за Двину. Движение ее было быстрым — Барклай-де-Толли спешил, опасаясь флангового удара Наполеона.

Как мы уже сказали, в ее руководстве произошли изменения: в частности, начальника штаба Николая Ивановича Лаврова заменил на этом посту генерал-майор А. П. Ермолов, в то время еще явно недооцененный. Лавров же после оставления Смоленска возглавит 5-й пехотный корпус и отличится в Бородинском сражении. Генерал-квартирмейстером армии вместо С. А. Мухина, который был лишь «хорошим чертежником» [136. С. 86], стал блестящий молодой полковник Карл Федорович Толь, участник Итальянского похода А. В. Суворова, сражения при Аустерлице и Русско-турецкой войны 1806–1812 годов.