Венеция Казановы - Сергей Нечаев

Гораздо позже, в 1797 году, Казанова напишет в «Кратком очерке своей жизни»: «В 1782 году перессорился я со всем венецианским дворянством и в начале 1783 года, оставив добровольно неблагодарное отечество, отправился в Вену».

Добровольно? Это уже явно перебор! На самом деле у него просто не оставалось другого выхода.

Жюльетта Бенцони («Три господина ночи»):

«Жизнь Казановы могла бы течь так и дальше, оставаясь спокойной и даже приятной. К несчастью, он принадлежал к числу тех людей, которые вечно все сами себе портят и не умеют удержать удачу. Казанова оказался замешанным в денежном деле, куда впутал и своего друга патриция Гримальди, причем ухитрился еще сильнее рассердить его тем, что предъявил ему обвинение в ядовитом пасквиле…

И снова, уже в который раз, ворота Венеции захлопнулись у него за спиной.

«Одно из двух: или я не создан для Венеции, или же она не создана для меня!» — так, стараясь скрыть огорчение и тоску, философствовал Казанова.

Теперь он боялся заглядывать в будущее: возраст его приближался к шестидесяти годам, здоровье слабело. Долгая дорога была противопоказана его ногам и спине. И все же надо было снова трогаться в путь…

В январе 1783 года, пообещав Франческе прислать денег, чтобы заплатить за жилье, и скоро вернуться, Казанова опять поднялся на борт корабля, чтобы переправиться в Местре, на материк».

Теперь с Венецией было покончено окончательно и бесповоротно.

Часть четвертая

Венеция после Казановы

Как ни странно, история венецианской независимости закончилась в конце XVIII века. Ровно за год до смерти Казановы совершенно обескровленный город стал легкой добычей солдат Наполеона Бонапарта, вторжение которых в мае 1797 года ознаменовало конец Светлейшей республики. Последний 120-й дож Людовико Манин, сняв чепец, носившийся под короной, сказал слуге:

— Убери, это мне больше не понадобится.

Анж-Анри Блаз де Бюри («Воспоминания и рассказы о военных действиях Австрии»):

«Все это происходило в то время, когда правительство Венеции уже напоминало стоячие болота, которые своей гниющей зеленью покрывали поверхность воды».

Ален Бюизин («Казанова»):

«Весь XVIII век для Венеции будет лишь долгой агонией, апатичной и патетичной, и Бонапарту, в общем-то, придется лишь прикончить полумертвого».

Конечно, Венеция пыталась сохранить нейтралитет, однако ее захват французскими революционными войсками был лишь вопросом времени. Два события ускорили ход событий. Первое из них — уничтожение французской колонии в Вероне, после того как город был захвачен венецианскими крестьянами в апреле 1797 года. Событие это получило название Веронская Пасха. Второе — нападение на французское судно, которое зашло в венецианские воды. Именно после этого Наполеон заявил, что станет для Венеции вторым Аттилой.

15 мая 1797 года его войска вошли в город.

Анж-Анри Блаз де Бюри («Воспоминания и рассказы о военных действиях Австрии»):

«Французская республика, уничтожив Венецианскую республику, открыла ее казематы лучам солнца, очистила огнем ее ужасные подземелья, впустила повсюду воздух свободы. Странное противоречие, которое часто повторяется в истории народов и отдельных личностей! Есть самый страшный и самый отвратительный тиран, какого можно себе представить, и вдруг он героически провозглашает себя рыцарем свободы для других. Эта самая Французская республика, которая в Париже плодила застенки и кровавые убийства на гильотине, эта нежная мать в красном фригийском колпаке, пившая кровь своих собственных детей, вдруг опечалилась и побледнела при виде варварства прошлого!»

Для начала французы разграбили Венецию и разрушили около сорока древних дворцов. Потом, мирным договором, заключенным в Кампо-Формио 17 октября 1797 года, часть венецианской территории вместе с Истрией и Далмацией была передана Австрии, а часть — присоединена к вновь созданной Цизальпинской республике, которая потом станет основой для созданного Наполеоном Итальянского королевства.

Пьер Дарю («История Венецианской республики»):

«Удивительная республика, долгое время могущественная, выделявшаяся своеобразием своего происхождения, своего местоположения и общественных институтов, исчезла прямо у нас на глазах, в один момент. Современница самых старейших монархий Европы, изолированная из-за своего положения, она погибла в той большой революции, которая свергла столько государств».

Джакомо Казанова умер в изгнании 4 июня 1798 года, но вряд ли его порадовали последние новости из его родного города.

Пьер Дарю («История Венецианской республики»):

«Капризы судьбы восстановили опрокинутые троны; Венеция же исчезла безвозвратно».

Утверждение известного историка не совсем верно. Венеция не исчезла безвозвратно.

Кристиан Бек («История Венеции»):

«Большинство историков Венеции заканчивают свои работы падением Республики. И не без основания, ибо отныне Венеция прекращает свое существование как самостоятельное государство (не считая короткого периода революции 1848 года) и находится под иностранным владычеством, а затем входит в состав Италии. Тем не менее с 1797 года и до наших дней история города, какой бы временами мрачной и проблематичной она ни была, все же продолжается».

В самом деле, город существует и очень неплохо себя чувствует и сейчас, продолжая привлекать массу туристов со всего света. А вот что действительно исчезло безвозвратно — так это та Венеция, которую так хорошо знал и так любил, несмотря на всю сложность их взаимоотношений, наш герой Джакомо Казанова. Впрочем, это судьба любого старого города, любой древней цивилизации. Именно поэтому, кстати, историю часто называют наукой о том, чего уже нет и никогда не будет. Хотя, с другой стороны, легенда всегда берет верх над историей, и это дает возможность закончить книгу о Венеции Джакомо Казановы на оптимистической ноте: Джакомо Казанова и его Венеция, и это бесспорно, уже давно стали легендами, а герои легенд, как известно, живут вечно.

Послесловие

Филипп Соллерс («Казанова Великолепный»):

«Казанова родился в Венеции в начале XVIII века, он неотделим от великого мифа этого города, но умер он в возрасте семидесяти трех лет вдали от него, в Дуксе (ныне Духцов) в Богемии».

В самом деле, в январе 1783 года Джакомо Казанова приехал в Вену. К этому моменту он был беден и имел не самую лучшую репутацию. В австрийской столице он стал секретарем венецианского посла Виченцо Фоскарини и снова начал ходить на балы и в приличное общество. Но Фоскарини вскоре умер, и Казанова вновь остался не у дел. И вот тогда о нем узнал молодой и очень богатый граф Вальдштайн.