Сезон охоты на Охотника - Алекс Берн

— Я хочу видеть Сергея! — вырвалось у Татьяны.

— Я тоже! — сообщил без тени иронии Андрей Владимирович.

Глаза Татьяны сузились, и она с яростью крикнула:

— Что вы тут дурака валяете?! Я знаю, что вы чуть не убили Сергея и держите его в тюремной больнице! Я хочу его видеть!

— А откуда вы знаете, что мы его держим в тюремной больнице? — спросил Андрей Владимирович, но на этот раз с нескрываемой иронией.

— Но… об этом сообщили по телевидению! — растерялась Татьяна. Она уже начала потихоньку догадываться об истинном положении дел.

— Милая Татьяна Борисовна! — рассмеялся Андрей Владимирович. — Позвольте вам напомнить эпизод из одного старого детского фильма, который вы наверняка смотрели в детстве. Назывался он… дай бог памяти… ах, да! „Про Красную Шапочку“. Так вот. Хитрый Волк написал на заборе возле дома, где жила Красная Шапочка, фразу: „У тебя заболела бабушка“. Наивная девочка немедленно отправилась проведать больную старушку и, естественно, попала в лапы к хитрому Волку. Волк спросил девочку, откуда она узнала о болезни бабушки. Та ответила, что прочитала об этом на заборе. На что Волк вполне резонно осведомился: „А разве хорошие девочки читают то, что написано на заборе?“

Андрей Владимирович рассмеялся и укоризненно покачал головой:

— Милая Татьяна Борисовна! Ну как же можно относиться с доверием ко всему тому, что рассказывает нам телевидение! И, простите, что за откровенная глупость, — купить билет по своему подлинному паспорту! Ну, ладно, раз уж вы так легко попались, я постараюсь максимально сократить время вашего пребывания у нас в гостях.

— Чего вы хотите от меня? — устало спросила Татьяна.

— Мне нужно поговорить с вашим Сергеем, но он упорно уклоняется от встречи со мной. Поэтому мне и пришлось прибегнуть к этой маленькой мистификации. Я обещаю, что как только Сергей появится у меня в гостях, я немедленно вас отпущу!

— А Сергей? Что вы сделаете с ним?

— Ничего! — пожал плечами Андрей Владимирович. — Я просто хочу, чтобы он сделал одну несложную работу для нас, — и все! Слово чести!

— А она у вас есть? — презрительно усмехнулась Татьяна.

— Конечно! — с уверенностью ответил Андрей Владимирович. — Честь заключается в том, чтобы добросовестно и профессионально делать свое дело. И я его делаю. А то, что я предпочитаю работать на тех, кто способен заплатить мне больше, — так это вполне естественно! Профессионал всегда работает на тех, кто способен оценить его профессионализм по достоинству и обеспечить достойную оплату. Вот вы — хорошая певица! Неужели вы останетесь петь в грязном кабаке за гроши, если появится возможность выступать в фешенебельном ресторане за приличную сумму в долларах?

— А вы, похоже, не видите разницы между кабаком и Родиной! — с сарказмом заметила Татьяна.

Андрей Владимирович нахмурился. Улыбка исчезла, остался Чеширский Кот.

— Разница, конечно, существует! — неожиданно согласился он. — Но только в теории. А на практике мое месячное жалованье майора ФСК меньше дневной выручки рыночного торгаша! Это не просто несправедливо, это — оскорбительно!

— А по-моему, это вполне справедливо! Народу больше пользы от рыночных торгашей, чем от таких работников госбезопасности! — с презрением заметила Татьяна. — Вам же платят наркоторговцы за то, что вы покрываете их грязный бизнес!

— А вы не так просты, как кажетесь! — прищурился Андрей Владимирович. — Ладно, прервем нашу дискуссию до лучших времен. Сейчас меня интересует одно! Сергей наверняка оставил для вас канал экстренной связи. Вы должны с ним связаться и передать мои условия. И вы это сделаете!

— Почему вы так уверены? — усмехнулась Татьяна.

Андрей Владимирович пристально посмотрел ей в глаза и сочувственно сообщил:

— Потому что у вас нет выбора!

31 августа 1994 года, 10.41

Заседание объединенной следственной бригады началось ровно в десять. Председательствовал старший следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре России Алексей Константинович Борисов. Он сразу приступил к делу:

— Коллеги! Тут появилась очень интересная информация, которую я хочу до вас довести. Точнее, ее доведет наш коллега подполковник Лаврушин, поскольку информация поступила по линии ФСК. Прошу вас, Станислав Андреевич.

Подполковник Лаврушин из следственного управления ФСК встал, открыл папку в темном переплете, достал несколько листов бумаги и начал:

— Начну с главного. Коллеги из РУОП передали мне фоторобот подозреваемого в убийстве четырех человек на Таганке, а также в убийстве Карамова Рената Рашидовича, известного также в криминальном мире как Акбар. Мы произвели проверку и установили, что подозреваемый, проживавший до недавнего времени под именем Кузнецова Сергея Ивановича, на самом деле является Ладыгиным Сергеем Андреевичем, 1959 года рождения. В период с 1980 по 1990 год Ладыгин проходил службу в органах КГБ СССР. В 1990 году уволен из органов по состоянию здоровья.

Лаврушин сделал паузу и добавил:

— Но это по документам. На самом деле все было немного иначе.

Он поднял лист бумаги.

— Вот здесь показания заместителя начальника Управления внутренней безопасности ФСК полковника Никифорова. Полковник Никифоров утверждает, что истинной причиной увольнения Ладыгина послужило подозрение в неслужебных контактах с представителями вооруженной афганской оппозиции. С 1990 года Ладыгин находился под наблюдением внутренней контрразведки КГБ, а позже — ФСК, как сотрудник действующего резерва. Наконец удалось отследить контакты Ладыгина-Кузнецова с представителями криминального мира, имеющими связи за рубежом и занимающимися контрабандой наркотиков. Кроме того, Ладыгин попал в поле зрения следственного управления ФСК в связи с нелегальной торговлей оружием в крупных масштабах, — у меня имеются показания занимающегося этим делом полковника Самойлова. Однако Ладыгин почувствовал слежку и успел скрыться. Оперативные мероприятия по его розыску не дали результата. Вот вкратце и все. С материалами, о которых я упомянул, можно ознакомиться.

Лаврушин сел. Борисов обвел глазами присутствующих:

— У кого есть вопросы?

Васильев переглянулся с Лавровым и поднял руку:

— Скажите, а чем занимался Ладыгин в КГБ?

Борисов заерзал и ответил:

— Я не могу обсуждать этот вопрос без санкции руководства. Поймите правильно, — речь идет вовсе не о Ладыгине, а о людях, которые вместе с ним служили и продолжают служить. Могу сказать только, что он служил в спецподразделении, отличный стрелок, владеет навыками маскировки и… так далее.

— А как он стал Кузнецовым? — спросил Лавров.

— Как только перешел в действующий резерв. Он был формально отправлен в отставку и соответствующим образом легендирован, — это обычная практика.

— А что за контакты он имел в криминальном мире и, в частности, с наркодельцами?

— Ну вот первый зафиксированный контакт в 1990 году — некто Левин. Вскоре этот Левин был убит.

— Случайно, не из винтовки? — осведомился Лавров.

Лаврушин удивленно взглянул на Лаврова, порылся в бумагах и ответил:

— Нет, Левин был избит, ему отрезали палец на правой руке, после чего застрелили из пистолета „TT“. Выпустили восемь пуль: шесть в грудь и в живот, две в голову. Пистолет оставили на месте преступления. Насколько мне известно, убийство осталось нераскрытым.

— А с кем он еще имел контакты из криминала? — спросил Васильев.

— Некто Рубинчик. Темная личность. Владеет рестораном „Тропикаль“, а также рядом фирм сомнительной репутации, — все оформлены на подставных лиц. Располагает обширными связями в криминальном мире. Между прочим, имеет двойное гражданство — он еще и гражданин Израиля.

— А имел ли Кузнецов… или, как это мы сейчас выяснили, — Ладыгин, контакты с ворами в законе или уголовными авторитетами? Ну, с теми же Акбаром и Гирей?

Лаврушин усмехнулся.

— Он связи с подобными типами держал через Рубинчика. Оно и понятно: будь Ладыгин известный человек в преступном мире, Гиря его в два счета нашел бы! Да и не только он! А Рубинчик исчез, и все концы оборваны! У кого еще вопросы?

Вопросов больше не было, и Борисов спросил:

— Станислав Андреевич, а как там со взрывом ресторана „Тропикаль“? У вас есть новая информация?

Лаврушин снова зашелестел бумагами и важно сообщил:

— В деле наметился существенный прорыв. Оно в принципе приобретает совершенно иной оборот. Во-первых, как и следовало ожидать, это не был взрыв бытового газа. Найдены следы взрывчатого вещества, обычно используемого специальными подразделениями некоторых зарубежных стран. По оценке экспертов, сила взрыва составила около трех килограммов тротилового эквивалента, — можете себе представить! Удивительно, как вообще дом не рухнул! Во-вторых, буквально накануне теракта на работу в ресторан в качестве подсобного рабочего был принят человек, исчезнувший на следующий день после взрыва. Никто не смог назвать ни его фамилии, ни где он живет, ни того, кто устроил его на работу. Так, вспомнили, что Колей звали, — и все! Но благодаря составленному работниками ресторана фотороботу нам удалось установить личность этого человека, предположительно заложившего взрывное устройство в подвале ресторана „Тропикаль“.