Россия и Китай. Две твердыни. Прошлое, настоящее, перспективы. - Анатолий Беляков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У туристической отрасли – огромный потенциал, и особенно это важно в связи с ухудшением отношений между Европой и Россией, имеющим место санкциям и препятствиям для путешествий в Европу со стороны европейских стран. Многие русские опасаются, что могут быть задержки виз, что они будут восприняты не столь дружелюбно как раньше, и многие думают о том, не пересмотреть ли свои туристические планы с Запада на Восток.
У туристической отрасли – огромный потенциал, и особенно это важно в связи с ухудшением отношений между Европой и Россией, имеющим место санкциям и препятствиям для путешествий в Европу со стороны европейских стран.
Вот почему имеет смысл усилить информационную работу по продвижению туристических ресурсов и в России, и в Китае, и решить ряд проблем. Пока в Китае еще не создано представительство по делам туризма Российской Федерации. Прием китайских туристов в России и так достаточно дорог, а за последние годы цены на проживание в российских отелях заняли первое место в мире. Визовый режим тоже влияет на данную ситуацию: большинство китайских граждан, приезжающих в Россию, имеют служебные и деловые визы, а по законам процесс оформления деловой визы довольно сложен, из-за чего развитие делового туризма из Китая в Россию ограничено. Нужно совершенствовать туристическую инфраструктуру в нашей стране, в частности, представить такие туристические продукты и маршруты, которые будут ориентированы на китайских туристов, и улучшить туристическое обслуживание в целом.
КНР и Россия – две крупнейшие соседствующие друг с другом мировые державы, совокупное влияние которых на мировые процессы, как минимум, сопоставимо с американским. Многовековые традиции культурных обменов, общность истории и ценностей, а также вызовов и угроз, которым приходится сегодня сообща противостоять соседям по континенту, позволяют предполагать, что наладившееся сотрудничество между нашими странами в самых важных областях – от культуры до экономики, от туризма до геополитики – не конъюнктурный союз, но историческая необходимость. Вполне естественно, что важнейшими приоритетами государственной политики России в XXI в. определены восточный вектор развития и ускоренное развитие дальневосточных регионов.
Выгоды от нашего сотрудничества очевидны. Это и возможность консолидации огромных финансовых, интеллектуальных, кадровых ресурсов, сокращение накладных расходов в реализации грандиозных инфраструктурных и энергетических проектов. Это и сближение народов, развитие гуманитарных обменов, укрепление духовного суверенитета и авторитета обеих стран на мировой арене. Кроме того, важен и политический аспект такого сотрудничества – с политическим тандемом Россия-Китай невозможно не считаться.
Философ Никита Гараджа сказал однажды: «Невозможно построить Россию в отдельно взятой стране». Эта максима применима и к Китаю. В современном мире невозможно успешно развиваться, укрывшись от всего остального мира за Великой стеной или в башне из слоновой кости. А это значит, что добиться успеха можно лишь объединяя усилия.
Не все будет сразу. Работа предстоит большая. Но постепенно, шаг за шагом, мы справимся с любыми трудностями.
Юй-гун передвинет горы.
Китай в нашей жизни
(Беседа за чайником пуэра)А.Б.
Мне кажется, всегда полезно внести в научно-публицистическую книжку личностный элемент, и объяснить, «откуда в мальчишках китайская грусть?» То есть, лично нам-то – что с этого Китая? Почему мы написали книгу именно о нем, а не, например, о той же самой Индии или Америке, по примеру Бодрийяра? Откуда он вообще появился в нашей жизни, и что нас с ним связывает?
О.М.
Резонно.
Лично я впервые про Китай узнал от мамы. Когда мне было семь лет, она рассказала, что в этом возрасте она начала переписываться с девочкой из китайского города Ухань. Сейчас поразительным кажется даже не факт переписки, а то, как тогда, в пятидесятые годы, были налажены коммуникации, социальные связи – моя мама ведь не из крупного какого-то города, а из небольшой деревни в Ульяновской области. А переписки начинались тогда просто – в «Пионерской правде» постоянно публиковались адреса иностранных детей, которые изучали русский язык и хотели переписываться со своими сверстниками из Советского Союза.
«В мире прочнее не было уз», – пелось в популярной песне «Москва-Пекин». В 1950-е гг. советско-китайская дружба казалась нерушимой.
Так что отношение к Китаю, благодаря маминым рассказам, у меня сложилось позитивное. И это несмотря на то, что на дворе были семидесятые года, и везде – в прессе, на телевидении – нагнеталась атмосфера страха и подозрительности по отношению к Китаю. В советской пропаганде Китай рассматривался как наиболее вероятный противник – это стало очевидно и каждому советскому человеку после конфликта на острове Даманский в 1969 году. На политинформациях в школе говорили, что китайцы и думать ни о чем не могут, кроме как о войне с СССР, что их очень много, что они очень злые, что у них проходят «пятиминутки ненависти», когда китайских детей учат ненавидеть русских. Ну, как сейчас на Украине. И чтобы противостоять этой китайской угрозе, молодые люди стремились стать хорошими инженерами и конструкторами, чтобы изобрести такое оружие, что на нас никто не посмеет напасть, а если посмеет, то пожалеет, что на свет родился.
А.Б.
Помню из тех времен детский анекдот про русское чудо-оружие – резиновую бомбу, которая уже убила двести миллионов китайцев и все еще продолжает прыгать.
О.М.
А еще были слухи про засекреченное лазерное оружие на границе с китайцами – чуть ли не гиперболоиды из книжки. И это до известной степени успокаивало – ведь мы знали из прессы, что в Китае орудует страшная и загадочная «Банда четырех». Что это такое, мы, дети, не понимали, но само словосочетание звучало угрожающе. А еще было очень обидно, что Китай, социалистическая страна, начала дружить с Америкой. Это выглядело как форменное предательство. Объявляют себя коммунистами, а сами водят хороводы с классовым врагом – Дядей Сэмом в звездно-полосатом цилиндре.
Советская пресса без устали клеймила «китайских ревизионистов» и «любителей опасных авантюр».
А.Б.
Мое знакомство с Китаем произошло, как, вероятно, у большинства детей, со сказок. «Соловей» Андерсена, китайские сказки из сборников… А еще дома было немало предметов из Китая – красивых и необычных. Папина ручка с золотым пером, термос с какими-то разноцветными птицами – фазанами, что ли, не помню уже. В магазинах этого не продавалось. А, зонтик еще был очень красивый у мамы. В общем, Китай ассоциировался у меня в детстве с товарами исключительно высокого качества.
А еще была фотография Великой китайской стены с дарственной надписью иероглифами. Я ее у мамы взял (ей ее тоже кто-то из Китая, что ли, прислал) и положил на стол под стекло. И чуть ли не до десятого класса на нее любовался. Думал – ну, не побываю ведь никогда, но какая же красота!
И песню мама пела мне все детство одну китайскую – насчет того, что Тянься тай пин, «Миру великий мир».
Но общие тенденции меня, конечно, не обошли. Полагалось презирать и побаиваться Китай – мы так и делали. У меня папа очень любил Высоцкого, у него на бобинах все записи, наверное, были. Немало было песен и про Китай – про хунвейбинов, дацзыбао, «Мао Цзэдун – большой шалун». Такое ощущение, что десятки их! «Нас – миллиард, их – миллиард. А остальное – китайцы», – опять же.
Высоцкий же не только писал на злобу дня, он ее и создавал во многом – злобу дня. Закладывал в мой неокрепший ум формулы, как рассуждать и думать о Китае, и кто из них там кто.
Когда вы рис водою запивали,
Мы проявляли интернационализм.
Небось, когда вы русский хлеб жевали,
Не говорили про оппортунизм.
Да и народный фольклор не отставал. «Лица желтые над городом кружатся» – перефраз на известную песенку – напевала вся страна.
До известной степени китайцев реабилитировал уже Брюс Ли и его фильмы…
О.М.
Нет, это чуть позже уже было. А сначала, в самом начале восьмидесятых пошла мода на карате. Фильмы выходили, которые популяризировали этот вид единоборств – «Пираты XX века», «Не бойся, я с тобой!», даже в «Берегите женщин» по этой теме прошлись. Карате, понятно, из Японии пришло, и все это знали. Но уже тогда стали выходить заметки в журнале «Ровесник» и еще где-то – про то, что на самом деле все эти карате и айкидо восходят к китайскому искусству ушу, которым в полной мере владеют лишь монахи из монастыря Шаолинь, которые умеют ходить по потолку, разбивать одним ударом стену…