Инженер страны Советов - Евгений Владимирович Панов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Взлетевший на пару недель позже десантно-транспортный Ми-1 представлял собой почти копию Ми-4 и имел в качестве силовой установки двигатель М-62. О надежности этого двигателя говорит тот факт, что его эксплуатировали даже в XXI веке на самолетах АН-2. За довольно брутальный вид остряки на аэродроме прозвали этот вертолет «Миша» или «Медведь». Экипаж у него был два человека, двойное управление, мог принять в грузовой отсек 10 человек с вооружением и поднимал 1,3 тонны груза. Сталин, когда увидел его, развел руками со словами «ну я уже просто не знаю, чем вас еще награждать». В итоге Милю как главному разработчику подарили автомобиль ЗиС-101.
Татьяна с отличием окончила первый курс мединститута. Решили отпраздновать это событие походом в ресторан гостиницы «Националь». Попросил Глеба Рябова заранее заказать нам там столик на двоих. И вновь пришлось ехать на автомобиле, хотя тут идти от дома совсем близко. Николай, провожая нас, только бросил:
– Надеюсь, на этот раз никому там морду бить не будешь, и мне не придется тебя из милиции вытаскивать? – Все не может мне забыть Ваську Сталина.
В ресторане нам понравилось. И вкусные блюда, и вид из окна на Исторический музей и видимую позади него Красную площадь. Мы выпили по бокалу вина, когда я заметил вошедшего в зал со вкусом одетого мужчину, явно иностранца. Он взглядом буквально просканировал зал, о чем-то переговорил с метрдотелем и довольно быстрым шагом направился через зал. Проходя мимо нашего столика, он будто нечаянно споткнулся и слегка задел меня.
– О, entschuldigen sie bitte[50]. Я есть такой неловкий!
Пожалуй, даже сам Станиславский бы поверил ему.
– Не стоит извиняться, – ответил я на языке Гете.
Спасибо тебе, дядя Коля, что в свое время буквально вбивал мне в голову немецкий язык, который сам знал в совершенстве. Уже гораздо позднее я выучил еще и английский: была как-то мысль податься на заработки за границу. Увы, с работой за рубежом не сложилось, но знания языков частенько пригождались.
– О, вы немец?
Вот смотрю на него и прям сразу верю, что он не знает, кто я такой. Примчался-то он сюда явно из-за меня, а значит, кто-то ему сообщил о том, что я нахожусь здесь. Будет работа для Николая и повод для раздумий у Берии.
– Увы, вынужден вас разочаровать. Я русский. – Я был само радушие.
– Какое же это разочарование? Наоборот, с немцем я всегда могу поговорить, а вот побеседовать с настоящим русским, прекрасно понимая его, это же прекрасно. – Его улыбке могли бы позавидовать все голливудские звезды. – Но прошу простить мою бестактность, я так и не представился. Помощник атташе по культуре Иоганн Краузе.
Ну что же, охотно верю. В конце концов, в той же Америке полным-полно Джонов Смитов, а в России – Иванов Ивановых. Немец тем временем, как истинный пруссак, прищелкнул каблуками.
– Фройляйн, – он коротко поклонился Татьяне.
– Фрау, герр Краузе, – с лучезарной улыбкой ответила она. – Мы муж и жена.
А я едва не упал со стула. Надеюсь, мое удивление этот самый Краузе не заметил. Таня говорила на немецком с чистым произношением. Я и не знал, что она им владеет. А эта чертовка лишь улыбнулась мне. Ладно, дома выясним, что я еще не знаю о своей жене.
– О, майн гот, вы говорите как настоящая берлинка. Мне даже на миг показалось, что я очутился в Фатерлянде.
– Меня зовут Татьяна, а моего супруга – Михаил. – Она с изяществом первой леди протянула Краузе свою ладошку, которую тот слегка пожал.
– Фройляйн! О, простите, фрау, я счастлив с вами познакомиться.
– Не желаете присоединиться к нам, герр Краузе? – предложил я немцу.
Вот интересно, он на РСХА[51] работает или на Абвер[52]?
– О, с огромным удовольствием, герр…
Немец сделал вид, что замялся.
– Моя фамилия Шершнев, – помог я ему.
Посидели в компании с немцем довольно весело. Он много смеялся, рассказывал смешные и курьезные истории. В общем, делал все, чтобы стать, что называется, своим парнем. Он как бы непринужденно выяснил у меня, что я инженер и работаю по линии Совнаркома, ну а я, в свою очередь, сделал вид, что не заметил его наводящих вопросов, и отвечал вполне естественно. Тут же обнаружилось, что и герр Краузе имеет отношение к технике, и мы увлеченно принялись обсуждать машины и самолеты.
Расставались мы с ним прямо лучшими друзьями. Он вручил мне визитку и просил звонить в любое время, если вдруг понадобится его помощь. Надеюсь, он не заподозрил, что я его раскусил. Вроде бы мне удалось создать впечатление молодого простачка.
Домой в машине ехали молча. Таня вполоборота смотрела в окно и слегка улыбалась. Уже дома я спросил:
– И как это понимать? Когда ты успела выучить немецкий?
– Учить его я, Мишенька, начала еще в школе, и учителя меня очень хвалили. Говорили, что у меня способности к языкам. А уже здесь, в Москве, я записалась на курсы. Надеюсь, ты не забыл, что должно произойти через год? Так что думаю, что язык врага мне может пригодиться.
– Прости меня, родная, – я обнял жену, – я постоянно в делах, и у меня вечно не хватает времени на тебя. Обещаю исправиться, – я посмотрел ей в глаза. – А ты у меня молодец, не растерялась в ресторане.
– Ничего удивительного, – Таня пожала плечами. – Лаврентий Павлович предупреждал, что такое рано или поздно может произойти.
– Кто? – Вот уж не думал, что у моей жены такие знакомства.
– Товарищ Берия. Он приезжал к нам домой, когда ты был в отъезде, и мы долго беседовали. В том числе о возможных контактах с представителями иностранных разведок. Лаврентий Павлович попросил меня вести себя в таких случаях естественно и дружелюбно и во всем помогать тебе.
Ну, Берия, ну, жук. Все предусмотрел. Хотя понять его вполне можно.
На следующее утро я положил на стол своего начальника особого отдела капитана госбезопасности Сазонова рапорт о встрече в ресторане с Краузе. Уже через пару часов мне позвонил сам Берия и велел ехать на дачу к Сталину. Предстояло обсудить возникшую в ходе Зимней войны проблему со стрелковым оружием. Точнее, с отсутствием в войсках автоматического оружия. Дошло до того, что со складов изъяли хранящиеся там еще со времен Первой мировой войны автоматы Федорова и передали их воюющим подразделениям.
Проблема на самом деле была достаточно серьезная. Финны, вооруженные пистолетами-пулеметами «Суоми», попили много крови у наших бойцов, а нам и ответить было почти нечем. И при всем при этом Наркомат обороны был категорически против автоматов, называя их полицейским оружием. Понесенные в ходе боев потери способствовали просветлению в мозгу.
Увы, дела у нас в
