Ночь, безмолвие, покой - Лариса Соболева

– Из квартиры не выходи, если жить хочешь.

Алиса расплакалась.

Он долго пытался настроить себя на спокойствие и выдержку, но не получалось, до звонка не получалось. После звонка Никита понял, что жизнь, в сущности, на нуле, как-то сразу и успокоился. Что ж, несколько минут назад он едва удержался, чтобы не закончить ее самому, значит, не боится. Глупости, смерти боятся все.

Навязчивый мотив звучал внутри, стал вторым «я» Никиты. Пусть же звучит не в мозгах, а на самом деле. Он включил «Болеро», вышел из машины, стоял посреди полей, где даже зарослей лесополос нет, задрав голову кверху.

А ночь… Густая и яркая. Купол неба виделся отчетливо, соединяясь с бездонной чернотой внизу. Небо действительно не плоскость над головой, а огромная полусфера, усеянная пульсирующими звездами, которые опускаются к подножию черноты. Раньше не видел или не замечал сферы, не знал, что она так велика. И под этой громадой купола нет места маленькому человечку?

Кому нет места? Ему? Извините и подвиньтесь, место в морге он готов уступить, но не жизнь. А если хорошо продумать, если пересчитать и найти ошибки, то, наверное, можно что-то исправить? Ошибок допущено море, Никита их не перерабатывал, не хватило времени, да и сейчас его меньше, чем было, в миллион раз, но это время…

23

– Я не знаю всех его друзей, – озадачилась Антонина Владиславовна. – Их много было, Левушка никому не отказывал, когда просили нарезать диск.

– Основных назовите, – настаивал Никита. – Мне достаточно двух-трех. Он был молодым, а в молодости друзей много.

– Понимаете, Левушка отошел от друзей, он любил музыку. Ну, Кулаков чаще других захаживал, помогал с работой, Левушка подрабатывал в ресторанах.

– Кулаков? – повторил Никита, запоминая. – Как его найти?

– Он администратор в «Айседоре».

– Спасибо.

Пусть пока один, а если его сведений будет мало, Кулаков обязательно назовет какого-нибудь парня, дружившего с Левой, молодежь друг друга так или иначе знает. До ресторанного времени оставалось еще несколько часов, Никита зашел в кафе недалеко от ресторана «Айседора» выпить кофе. Он расположился у окна, откуда улица была как на ладони, читал газету, наслаждался кофе, курил, поглядывал на улицу. В этот час спокойствия Никита понял, как мало ценил свободное время, мало им пользовался в полной мере, не умел расслабляться, довольствуясь ничегонеделанием. Даже когда не было работы, он куда-то мчался, о чем-то беспокоился, с кем-то встречался попусту, то есть заполнял время свободы и был несвободен. Так же он понял рыбаков, сидящих по многу часов над неподвижным поплавком, дело не в улове, а в уединении и наслаждении беззаботностью. Решено, Никита тоже будет рыбачить, и обязательно в одиночестве, только с термосом чая или кофе, еще с сигаретой.

За окном мелькнуло знакомое лицо, он вытянул шею – точно, Остап собственной персоной, с ним Лола. Оставив деньги, Никита поспешил на улицу (опять спешка началась), догнал парочку, когда госпожа черного золота садилась в машину:

– Добрый день, Лола.

– Вы? – приятно удивилась она. – Вот уж нечаянная встреча. А я, признаться, вспоминаю вас, мы так и не отметили вашу победу. Простите меня, Никита, обычно я внимательна, но события были – бррр!

– Отметим, раз вам так хочется, – почти облизнулся он. Алиса показала гонор? Пускай с ним проводит ночи, а он действительно искуситель, на него клюют женщины, сейчас Никита наметил замену – Лолу. – Забыл вас предупредить… э… сообщить. Можете не опасаться отца Вишневского, я поставил его в известность, что вы не стреляли в Георгия. Так что чувствуйте себя свободной и ходите без охраны.

– Вот это отличная новость, – улыбалась Лола.

Наверняка она тоже порядочная искусительница, но, вероятно, хуже Никиты. Почему хуже? Она подвержена сиюминутным капризам, как ему представлялось, он тоже, она очаровывает, а он не прочь очароваться. Обычный инстинкт самца и самки, что же тут плохого, если так устроено природой? Из машины выглянул Остап, проворчал:

– Лола, мы едем?

– Да, сейчас… Знаете, Никита, давайте встретимся?

– Я только за, – рассеянно промямлил он, в мгновение ока поменявшись. Его притягивал Остап, что-то знакомое померещилось. Тьфу ты! Он и знаком с ним. Нет, не то знакомство, где-то Остапа Никита видел еще… – Но не хочется в шуме провести время…

– Тогда у меня на даче. Помните, где она?

– Разумеется.

– В семь я буду там и жду вас.

– Заметано.

– Что с вами? Вы как будто сам не свой.

– Нет-нет, я свой, – надел он радостное лицо, не соответствующее действительности.

– Тогда до вечера.

Никита провожал взглядом машину Лолы до тех пор, пока та не затерялась среди множества автомобилей, снующих по улице, как муравьи. Подозрения – отрава, они умудряются изменить настроение в один миг, точат и точат вопреки логике. Никита дошел до переулка, где оставил «пятерку», сел в нее, подумал и помчался в УВД…

Щелкая мышью, криминалист сопровождал поиск по компьютеру заунывной речью:

– Меня тошнит от этих рож, но, как назло, требуют и требуют: найди такого, сравни, фоторобот смастырь… Куда ж они запропастились, недавно ведь наскакивал на них… Нет, правда, насмотрюсь на сливки преступного мира, потом тянет посмотреть на Аленушек и Иванушек. Честно, домой прихожу и мультики кручу, сказки, сын балдеет и я, но сыну шесть лет, а мне… Вот они, родненькие. Садись и любуйся.

Никита уселся за компьютер, но никто из тех четырех человек, на которых указал бомж, не был Остапом, как ему показалось, они всего лишь похожи на него, отдаленно, неуловимо похожи. Никита развернулся к криминалисту:

– Слушай, поищи сведения об Остапе… черт, фамилию я не знаю. Сегодня узнаю и позвоню тебе.

– Если есть отчество…

– А отчество не у всех имеется? – подколол его Никита.

– Я имею в виду, если известно его отчество, – на полном серьезе разъяснил тот. – И неплохо бы знать дату рождения.

– Насчет даты… не обещаю, там могут не знать.

– Тогда примерный возраст.

– Примерный? Это можно. Лет ему тридцать семь – тридцать восемь. Поищи в девяностых годах.

Без пятнадцати шесть Никита стоял в холле ресторана «Айседора» и разговаривал с Кулаковым – человеком чуть младше самого Старцева: он явно устал уже жить, то есть был довольно равнодушным, скептическим и по виду ленивым.

– А что Левка? Нормальный был, надежный, знающий толк в музыке. На синтезаторе строчил, как на гармошке лабух.

– Почему он вколол себе смертельную дозу?

– Хрен его знает. Заклинило, наверное. Такое бывает.

– У него женщины были? – осторожно вызнавал Никита.

– А то. Ты его видел? На нем же бабы висли, по слухам, трахальщик Левка был отпадный, но чересчур разборчивый. Если бы захотел, в баксах купался бы…

– Я слышал, у него роман был… э… с Лолой Голдиной.

– Ну… – развел руками Кулаков, потом хихикнул. – Она что, не такая, как все? Тащилась от Левки. Однажды ей приспичило, так мне пришлось кабинет освободить, я бегал вокруг, чтобы отогнать посторонних подальше, Лола стонала и охала, как пьяная кошка. А ревновала его… Но если честно, Левка тоже тащился от нее. Слышь, может, это любовь называется, а?

– Не знаю. Тебе говорит что-нибудь имя: Валерий Хвалюн?

– Хвалюн… Хвалюн… – закатил глаза к потолку Кулаков. Слава богу, память у него не отшибло. – Точно, был такой. Заходил к Левке.

– На чем они сошлись?

– Да хрен их знает. Левка вроде рубаха рубахой был, а внутрь к себе никого не пускал. Но как-то он пришел, а сам аж черный. Знаешь, у всякого мужика бывает период, когда взял бы да и порешил всех подряд. Примерно такой в тот вечер был Левка. Я, понятное дело, к нему. Завел в кабинет… мне ж не надо, чтобы здесь таски возникли. Налил я Левке коньячку, хлопнули по рюмашке, загрызли лимоном, ну и спрашиваю, мол, чего злой он. А Лева мне: предателей ненавижу, уничтожу Хвалюна. Я: за что? А он: за подлость. Ну, я его успокоил, сказал, что это глупо, хочешь, мол, пацанов дам, те твоего Хвалюна инвалидом сделают, но по-тихому.

– И что Лева?

– Отказался. У него принципы имелись, уважаю за это, не каждый смертный позволяет себе принципы.

– Ничего не сказал больше? – засомневался Никита.

– Сказал, что сюрприз ему припас, в смысле Хвалюну.

– И все?

– Все. А чуть позже я узнал… Жалко. Таких, как Левка, мало, хотя дурак он был. Дурак.

Ясно, что сюрприз – это диск с головоломкой и смерть Левы. Получается, Валерка виновен в смерти парня, возможно, косвенно, но виновен? Чем же Валерка насолил Леве, это должно быть нечто мощное, убивающее душу, потом тело. Кулаков не знал и не подсказал, кто еще был ближайшим другом Левы.

– Имелись пацаны, с которыми он на музыке сошелся, а чтобы кто-то тесно с ним дружил… не-а, не знаю таких.

Но все-таки кое-что постепенно выясняется, не быстро, однако капля камень точит, по каплям Никита разберет головоломку. Он купил шампанское, цветы, коробку конфет и отправился на дачу к Лоле.