Новая история Второй мировой - Сергей Переслегин

Пока командование решает, должны ли армии наступать, отступать или вести жесткую оборону, войска находятся в движении и не готовы к выполнению ни одной из этих задач. Приказ приходит в корпусные и дивизионные штабы только в ночь на 2 июля, он требует от 8‑й и 27‑й армий начать активные действия утром в 10:00. Но 4‑я танковая группа перешла в наступление на пять часов раньше, сбила перестраивающиеся для атаки части Северо — Западного фронта и к исходу дня прорвалась к Резекне.

Штаб фронта вновь потерял управление своими армиями, которые опять отступали по расходящимся направлениям, открывая дорогу на Псков. Немецкий прорыв развивается очень быстро: 4 июля Рейнгарт захватывает мосты через реку Великая, 6‑го взят Остров, 10‑го — Псков.

В возникшей — достаточно простой — оперативной обстановке фон Лееб сделал все ошибки, какие только были в его силах. Прежде всего он поворачивает 18‑ю армию на Таллин. Это означает, что дважды разбитая 8‑я советская армия, в силу инерции откатывающаяся в Эстонию, неожиданно получит возможность сыграть историческую роль: целых полтора месяца она будет отвлекать треть пехотных дивизий группы армий «Север» от сколько–нибудь осмысленных боевых задач.

В оправдание решения фон Лееба ссылаются обычно на значение Таллина как передовой базы Балтийского флота. Но этот флот ничем не мешал ни группе армий «Север», ни плану «Барбаросса». К середине июля он находился под постоянным наблюдением с воздуха и к тому же был практически блокирован активными минными постановками. В рамках логики, заложенной в развертывание «Барбароссы», немцам было желательно, чтобы советские корабли оставались в Таллине как можно дольше. Этого было легко достичь, просто оставив Таллин в покое.

Конечно, при стремительном продвижении группы армий «Север» на восток, 8‑я армия, остающаяся в Эстонии, приобрела бы все выгоды удаленной фланговой позиции. Поэтому отвлечение каких–то сил на ее блокаду было неизбежно. Но «какие–то силы» — это все–таки не три корпуса с усилением!

Состояние 8‑й армии не являлось для немцев секретом. Конечно, на Таллинском плацдарме она могла быть усилена, но не радикально. Свободных сил на северо–западе у советского командования практически не оставалось, да и доставка их в Таллин сопряжена со значительными трудностями и потерей времени. В этих условиях фон Лееб имел все основания надеяться, что в том маловероятном случае, если советские войска все–таки перейдут в наступление с Таллиннского плацдарма, когда основные силы группы армий выдвинутся к востоку от Чудского озера, оставленные в Прибалтике обсервационные части (скажем, 58‑я и 291‑я дивизия) «выкрутятся» своими силами. Риск такого решения неизмеримо меньше того, на который пошел Гудериан, поворачивая свою танковую группу на Ромны.

Заняв таким образом 18‑ю армию, фон Лееб дал некоторый простор для инициативы остальным войсковым соединениям, которые в сложной пересеченной, достаточно бедной дорогами местности Прибалтики начали мешать друг другу. Однако пользы это не принесло: 16‑ю армию командующий задерживает у Даугавпилса, чтобы прикрыть стык с группой армий «Центр», в тот момент совершенно не угрожаемый. Теперь, когда сил на направлении главного удара стало откровенно не хватать, фон Лееб решил, что 4‑я танковая группа потеряет слишком много сил и времени в борьбе за Псковский укрепленный район. В этой связи он приказывает 56‑му моторизованному корпусу развернуться вместо Пскова на Опочку, как бы меняя оперативную линию с ленинградского направления на московское. Имелся в виду не то обход Пскова с юга, не то выдвижение к Великим Лукам с севера и дальнейшее следование на Валдай. Поскольку болота и леса междуречья Великой и Ловати не способствовали ни первому, ни второму маневру, да и сил для сколько–нибудь серьезных действий было выделено недостаточно, операция была отменена, и 56‑й корпус возвращен на Псковское направление. Однако и там ему была поставлена самостоятельная задача: в то время как Рейнгарт наступал на Ленинград через Лугу, Манш–тейн должен был прорваться через Новгород к Чудово.

Распыление сил принесло свои плоды. Ни та, ни другая группировка успеха не имели, и уже не так важно, было ли причиной этому героическое сопротивление советских войск на спешно построенной усилиями тысяч ленинградцев Лужс–кой оборонительной линии или же условия местности. В середине июля корпус Манштейна неожиданно был атакован под Сольцами двумя потрепанными дивизиями 11‑й армии

(183‑й и 21‑й танковой) и двумя свежими дивизиями (70‑й и 237‑й) из резерва Северного фронта, в чье ведение переходил Лужский рубеж[73]. В результате Манштейн попал в критическое положение, и о дальнейшем наступлении на Новгород ему пришлось забыть. 19 июля фон Лееб прекратил наступление до подхода 16‑й армии и восстановления связи корпуса Рейнгарта с 18‑й армией.

Операции группы армий «Север» разворачивались медленно и методично. 22 июля 18‑я немецкая армия перешла в наступление и рассекла 8‑ю армию, обороняющуюся в Эстонии, на две группировки, одна из которых отходила к Таллину, а другая — к Нарве. Заметим, что 4‑я танковая группа, выдвинувшаяся к реке Луге в ее среднем течении, не предприняла никаких попыток сорвать отход из Эстонии 11‑го корпуса 8‑й армии.

Казалось бы, после захвата Пярну и Тарту уже ничто не мешало фон Леебу оставить в покое Таллин, блокированный с суши и с моря и окончательно переставший быть оперативным фактором. Тем не менее прямое наступление главных сил 18‑й армии на столицу Эстонии продолжается.

Размеры плацдарма сокращаются, и немецкие атаки приобретают все более лобовой характер. Соответственно, возрастает сопротивление 10‑го корпуса 8‑й армии и отрядов моряков, брошенных на защиту города. Поскольку немцы потеряли преимущество в подвижности, оборона носит упорный и устойчивый характер.

Немцам приходится брать город грубой силой, и суточные потери сторон сразу становятся соизмеримы.

Таллин продержался до 28 августа, после чего последовали бои за и без того уже блокированные острова Моозундского архипелага. Этим до конца октября занимался полный 26‑й армейский корпус 18‑й армии — 61‑я и 217‑я пехотные дивизии.

В течение почти трех недель на фронте реки Луга активных операций не велось. Только 8 августа немцы перешли в наступление с плацдармов у Кингисеппа, а 10‑го возобновились атаки в направлении на Лугу и Новгород. В течение нескольких дней Лужская линия обороны была прорвана на севере и на юге.

На севере района не было пространства для маневра — фланг упирался в открытое море, все дороги вели в одном очевидном направлении — на Ленинград. На юге, где немцы наносили главный удар, им отчаянно не хватало сил, и прежде всего — пехоты. Как только противник развернул наступление на Новгород, советское командование 12 августа силами 11‑й, 27‑й и только что сформированной между ними 34‑й армий исключительно опасное для гитлеровцев наступление в обход озера Ильмень с юга. Продвижение достигло 60 километров, начал вырисоваться глубокий охват фланга наступающего на Новгород 56‑го моторизованного корпуса 4‑й танковой группы с выходом на его тылы.

Руководство ОКХ реагировало крайне нервно. Оно не только сняло из–под Новгорода и Луги две моторизованные дивизии, направив их на ликвидацию кризиса под Старой Руссой, не только ввело в действие на этом направлении основные силы 16‑й армии, но и перебросило сюда элитный 8‑й авиакорпус и 39‑й моторизованный корпус из группы Гота, жизненно необходимый у Смоленска. В итоге 56‑й моторизованный корпус оказался раздерган, а его место на правом фланге наступления на Ленинград занял 39‑й моторизованный корпус, так и не возвращенный Готу.

Такое массирование соединений, пусть и запоздавшее, привело к разгрому 34‑й армии[74] и создало условия для дальнейшего наступления группы армий фон Лееба. Уже 18 августа был захвачен Новгород, на следующий день части 39‑го мотокорпуса выходят к железнодорожной магистрали Ленинград — Москва в районе Чудово. Одновременно 41‑й мотокорпус наступает непосредственно на Ленинград, его поддерживают свободные от боев за Таллин соединения 18‑й армии. Связь между этими операциями обеспечивается наступлением от Чудово к Киришам. Именно здесь по всем военным законам должен состояться главный удар с дальнейшим развитием наступления по берегу Волхова к Свири на соединение с финской армией. Но в действительности немецких войск в этом районе почти нет — основные силы повернуты на Ленинград и для окружения 48‑й армии. По сути, в конце августа фон Лееб ведет одновременно три наступления — на Таллин, на Ленинград и «как бы на Москву» южнее озера Ильмень в районе Старой Руссы с участием части сил 56‑го танкового корпуса. Не приходится удивляться тому, что операция постепенно выдыхается.