Уникум (СИ) - Билик Дмитрий Александрович

— Ах ты, гад!

— Да ты не распаляйся, — пропал из виду Потапыч. — Я ж просто самогоночку гоню. Как закончу, прохладнее будет. Ненамного.

Я посмотрел на Байкова, который хоть и молчал, но его буквально распирало. Того и гляди, сейчас лопнет.

— Ладно, не держи в себе. Что сказать хочешь?

— Я же говорил, — удовлетворенно выдохнул Димон. — С банником одни проблемы. Их не так-то просто приструнить. Так вот, по поводу ног тоже не вариант. Надо в любом случае ответить согласием или отказом.

— Так я всех приглашу. А потом заболею. Чем-нибудь серьезным, но не смертельным.

— Не получится. Как ты думаешь, почему нашего долговязого друга сейчас нет?

— Кстати да, почему? Скоро отбой уже, а он все шляется не пойми где.

— Рамик имел неосторожность рассказать паре одноклассников, что тебя пригласило целых три девушки. Ведьма, высокородная и красавица из вашего клуба. Ну, и теперь об этом знает почти весь первый курс.

— Рамиль! — я сжал кулаки.

— В его защиту хочу отметить, что он тобой даже восхищался.

— Мне от этого не легче. И что теперь делать?.. О, знаю.

Я достал терновскую монету и продемонстрировал Байкову.

— Вот! Никогда не подводила при выборе решений.

— Ты серьезно? — Димон так выпучил глаза, словно его кипятком ошпарило. — Боюсь спросить, кто будет ребром?

— Орел Терлецкая, решка Тихонова, ребро Зыбунина. Нет, решка Зыбунина, ребро Тихонова.

— Ну хоть с одной кандидатурой мы определились, — мрачно подытожил Байков.

Я подкинул монету, выставил ладонь и… ничего не произошло. Точнее, произошло. Она исчезла в воздухе. Зато раздался противным и довольный смешок банника. Вот почему он мне все портит?

— Потапыч, гад, золото верни!

— Нельзя быть таким жадным, — буркнул банник, но из пустоты прямо в лоб мне прилетела монета. Отскочила и покатилась по полу.

— Мы результаты какие будем считать. Которые на лбу или на полу? — вкрадчиво поинтересовался Байков.

— Да прав ты, фигня, а не метод. Только делать что?

— Возьми три листка, на каждом напиши достоинства и недостатки кандидаток. Потом возможные выгоды и ущерб. Уже после принимай решение. А я лучше пойду руноведение почитаю. Сдается мне, легким экзамен у Козловича не будет.

Я последовал совету Байкова, и на столе появилось три белоснежных листа бумаги. Итак, начнем с конца. Значит, Тихонова. Я, не задумываясь ни секунды, вывел: «красивая» и впал в ступор. На этом мои познания о девушке заканчивались. Это что, все плюсы? Ладно, минусы: у меня в недругах будет аристократка и ведьма. Да уж, такой себе выбор. Значит, действительно все намного проще, чем я думаю. Выбирать надо не из трех, а из двух.

Итак, Зыбунина. Симпатичная, добрая, справедливая, много мне помогала, сильный маг, точнее ведьма. Что еще? И я ей задолжал, если быть откровенно.

По Терлецкой все проще и сложнее. Начнем с того, что она мне нравилась. Также, как и Тихонова. Я даже захотел вернуть последнюю в игру, но увидев единственное слово под именем Вики, отложил листок обратно. Дружба со Светой действительно может открыть многие двери, а вот ссора напротив, закрыть. Она мне помогает, впрочем, и я ее выручил. Значит, один-один. Ну, и самый главный минус, если я приглашу Терлецкую, то, таким образом, открыто брошу вызов Куракиным. Как я понял, не только молодому дурачку, а всей семье. Со слов Байкова, выходило, что этот брак задуман не просто так. Расчет там самый серьезный.

И все-таки я не мог сходу взять и выбрать. Это означало обидеть кого-то из девчонок. Хотя, сказать откровенно, больше всего я боялся не ранить их чувства, а навлечь гнев. Это, кстати, более вероятно, чем слезы в подушку. Обидеть девушку-мага способен каждый, не каждый выживает.

К примеру, можно только представить, как будет рвать и метать та же Терлецкая. Да и Зыбунина способна на многое. Поэтому я сложил листки в стол, решив повременить с трудным выбором. Вообще, время было, а решения нет.

По словам Байкова (проверять я уж не стал, поверил на слово), по правилам этикета у меня было две недели на ответ. Три дня уже оказались убиты ни на что, но время оставалось. Я решил, что ответ должен прийти сам. А пока нужно было поднажать на учебу.

— Не забывайте, на экзамене будет практическая часть, — огорошил нас одним мрачным темным утром Козлович.

— Так у нас практики совсем не было. Чего нам делать надо будет? — поинтересовался один из благородных.

— Наложить силу на руны, которые попадутся в билетах. Не переживайте, ловушки и руны на крови я убрал из перечня. Они будут лишь в теоретической части.

— Викентий Павлович, — поднял руку Мишка, — но ведь мы никогда не накладывали силу на руны.

— Это очень просто. Выходите, Максимов. Руны на столе, — указал он на множество маленьких камешков, — мне нужно создать, ну, например, охранное поле.

— От физического воздействия? — спросил Мишка.

— Допустим.

— Тогда Кеназ, Перт и Манназ, — взял три камня Максимов.

— Порядок правильный?

Мишка на секунду задумался и покачал головой.

— Сначала Манназ, потом Перт и Кеназ.

— Теперь поочередно вкладывай силу в каждую руну.

Мой друг напрягся, на его лбу запульсировала вена, но я почувствовал, как сила тягуче стала разливаться в пространстве. Рунные камни зажглись, словно внутри их оказалась маленькие лампочки, потом голос Козловича стал глуше, а вокруг него полукругом растеклось марево.

— Как вы можете видеть, точнее слышать, теперь я и Максимов накрыты защитным куполом. Его сила напрямую зависит от того, как активно вы подкачиваете рунический щит. Но она использует энергию намного меньше, чем любой из стихийных щитов чародеев, а эффекта добивается такого же. Это все, Максимов?

Мишка кивнул и Козлович указал ему жестом, чтобы друг занял свое место.

— Молодец, на экзамене была бы твердая четверка.

— А почему не пятерка? — удивился Мишка.

— Потому что Кеназ есть факел, Перт — кладезь памяти, а Манназ человек. Как всегда, читаем справа налево. На человека длительное время накладывается факел или огонь, не причиняющий вреда. Последний не подразумевает агрессию из-за присутствия в комбинации Кладезя памяти, руны из второго эттира, уравновешивающую все остальные. Вот это все надо рассказать. Что бы было, примени Максимов лишь Кеназ и Манназ, Кузнецов?

— Атака огнем ближайшего к руне человека.

— Именно, — кивнул Козлович. — Важно запомнить основы эттиров. С ними вы на свою троечку наскребете.

— Рунический щит, опаляющий огнем, любимое оружие у ведьм западных ковенов, — шепотом сказала мне Катя.

— Да уж, тогда с ними лучше не ссориться, — хмыкнул я.

— Ни с одной ведьмой лучше не ссориться, — заметила Зыбунина, очень серьезно глядя на меня.

Сказала, а я похолодел. Это намек или просто совпадение? Цвет глаз молодой ведьмы сегодня был насыщенный, спокойный, без внутреннего огня. Но кто знает, что скрывается за этим спокойствием?

Только после обеда и уроков я окончательно поверил, что все сказанное Катей лишь наш очередной треп. Мы часто болтали вот так, ни о чем. В ульяновской области одни ведьмаки, а ведьм нет. А в Питере в два раза больше ковенов, чем в Москве. Или, что была у них в глуши бабка, магию крови практиковавшая с помощью пиявок. Ровно до того момента, пока на нее блюстители не вышли. И где теперь эта бабка?

Вот и сказала она про этот рунический щит и что с ведьмами лучше не ссориться просто так. Себя не имела в виду. Только я успокоился с этой мыслью, сконцентрировавшись на отработке заклинаний, как будто бы в продолжении темы выдала Терлецкая.

— Меньше силы, меньше, — комментировала она мои Иглы. — Слишком стараешься, оттого выходит только хуже. Ты, кстати, думал, что будешь делать дальше?

— На тренировку пойду, а потом поем.

— Я не про то. Что будешь делать после окончания школы?

— Ну, у меня отработка на Конклав. Он же обучение оплачивает.

— Всех уникумов, чтобы ты знал, расхватывают по фамилиям еще на втором-третьим курсах. Как и остальных хоть чего-нибудь стоящих магов. Кому-то везет, они попадают к высокородным, другие влачат жалкое существование в бедных благородных семьях.