Тайные операции «Моссад» и «Мухабарат» - Константин Капитонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Встреча закончилась безрезультатно…
18.00. Подразделения фалангистов проникают в лагеря палестинских беженцев Сабра и Шатила и находят там вооруженных палестинцев. Их оставили для защиты обитателей этих лагерей.
Кровавая бойня началась…
Убивали ножами, топорами, закалывали штыками. Убивали без разбору мужчин и женщин, детей и престарелых. Убивали не только палестинцев, но и ливанцев, живших в лагерях.
Фалангисты убивали всех, кто появлялся на улице. Врывались в дома и убивали спавших. Женщин и их дочерей насиловали. Иногда выгоняли людей группами на улицу, ставили к стене и расстреливали.
19.00. Израильский лейтенант услышал по рации разговор между фалангистским офицером и начальником разведслужбы фалангистов Эли Хобейкой. Офицер захватил 50 детей и женщин и спрашивал, что с ними делать.
— Подобные вопросы ты задаешь мне в последний раз, — ответил Хобейка. — Ты прекрасно знаешь, что надо делать.
19.30. Правительство Израиля собралось на экстренное заседание. В первый раз министры услышали о том, что подразделения ЦАХАЛа захватили Бейрут. Многие из них выразили сомнения относительно необходимости вхождения в ливанскую столицу, а также недовольство, что предварительно не проконсультировались с ними. В конце концов была принята резолюция, одобрявшая эту операцию.
Начальник Генштаба Эйтан и другие генералы, участвовавшие в совещании, представили доклады, касавшиеся ситуации в Бейруте. Все говорили об «ограниченных столкновениях», о том, что фалангисты вошли в лагеря палестинских беженцев, чтобы «очистить их от террористов». Подводя итог, Эйтан заявил, что «контакт с фалангистами постоянен и что их действия координируются с действиями израильской армии».
17 сентября. Рано утром израильские солдаты и офицеры наблюдали в бинокли со своих позиций за тем, что происходило в лагерях.
Лейтенант Ави Грабовски, заместитель командира танковой роты, позднее расскажет:
— Я видел фалангистов, которые убивали гражданских. Один из них заявил мне: «Беременные женщины рожают террористов…»
Сержант-парашютист слышал приказ: «Это нам не нравится, но мы не должны вмешиваться…»
Все выходы из Сабры и Шатилы продолжали оставаться блокированными. С утра туда прибыли новые банды на джипах и грузовиках.
Стало известно, что жителей лагерей вывозят в неизвестном направлении. Нигде потом этих людей найти не удалось…
Между 11 и 12 часами дня вооруженные бандиты ворвались в госпиталь «Акка». Они убили многих раненых и больных, медсестер, а потом тех жителей, которые нашли убежище в госпитале.
В течение дня с помощью бульдозеров были вырыты общие могилы, чтобы свалить туда труппы.
18 сентября. Лишь к 10.00 в опустевших лагерях наступила тишина. Трупы, которые еще не были засыпаны, лежали грудами. Стены уцелевших зданий были усеяны выбоинами от пуль, свидетельствовавшими о том, что здесь расстреливали.
К полудню ливанская армия смогла войти в лагеря и установить там свой контроль…
Из архивов арабской прессы:
«Операцией в лагерях палестинских беженцев руководил начальник разведки фалангистов 28-летний Элиас Хобейка. С1976 года он являлся связным "Ливанских сил" с израильской секретной службой "Моссад", а также с ЦРУ. Уже в то время на его руках была кровь палестинцев и ливанцев. Даже приближенные Хобейки считали его "очень крутым и совершенно безжалостным человеком".
В массовых убийствах в лагерях Сабра и Шатила также участвовали начальник фалангисгской полиции Диб Анастас, командир "черных беретов" (спецназ) Жозеф Эдде, комендант Восточного Бейрута Марван Мишала-ни и офицер по связи с ЦАХАЛом по кличке «Джесси». Последний еще задолго до израильского вторжения в Ливан не раз заявлял, что "нет другого решения, как истребить палестинцев в лагерях"».
21 сентября старший брат Башира Жмайеля — Амин был избран президентом Ливана.
Сколько же было убито в ходе операции «Стальной мозг»?
По общим подсчетам, из 20 тыс. обитателей Сабры и Шатилы погибли от 3 до 3,5 тыс. человек. Примерно четверть из них — ливанцы, остальные — палестинцы. А сколько было увезено на грузовиках и не вернулось?
26 сентября израильтяне покинули ливанскую столицу и окопались в четырех километрах от города В Бейруте расположились части так называемых многонациональных сил по поддержанию мира в Ливане…
Маркус Клинберг — шпион за идею
Спецслужбы Израиля раскрыли подробности самого громкого шпионского скандала 80-х годов. Он связан с ведущим израильским ученым, заместителем директора секретного Биологического института Маркусом Клинбергом. Он двадцать с лишним лет работал на советскую разведку, передавая в Москву информацию о химической и биологической программах еврейского государства. О его провале стало известно в 1991 г., когда он уже 8 лет томился в израильской тюрьме…
Маркус-Авраам Клинберг родился в Варшаве в 1918 г. в ультрарелигиозной семье. Как и все еврейские мальчики, он получил начальное образование в «иешиве» (религиозная школа). Однако впоследствии оставил веру своих отцов и дедов, поступил в обычную школу, которую с блеском закончил.
В 1935 г. он стал студентом медицинского факультета Варшавского университета. В 1939-м был вынужден прервать учебу — началась Вторая мировая война. Клинберг, как и десятки тысяч евреев, бежит на Восток, спасаясь от нацистов на территории СССР. Его мать не могла бросить своих престарелых родителей, осталась и погибла вместе со всей семьей.
Оказавшись в СССР, Клинберг пытается закончить медицинское образование в Минске, но в 1941 г. начинается война, и он уходит добровольцем в Красную армию. Какое-то время он находился на передовой, но вскоре был тяжело ранен. Наверное, при желании он мог бы получить «белый билет». Но он потребовал, чтобы его вернули в строй, и напомнил о своем незаконченном медицинском образовании.
Некоторое время капитан Клинберг служит в медицинских частях. Затем его переводят в Москву, где он возобновляет учебу в мединституте и одновременно продолжает работать в военной медицине. На талантливого врача обращают внимание, его все чаще посылают в освобожденные от немцев города и села, где то и дело вспыхивают различные эпидемии. Вскоре за ним прочно закрепилась репутация блестящего эпидемиолога.
По словам его близких, участие в войне и пребывание в Советском Союзе не сделали из Клинберга коммуниста. Однако, как и у многих людей его поколения, промывание мозгов при сталинском режиме оказалось достаточно эффективным, чтобы наложить свою печать на формирование его личности. Уже тогда завязались его контакты с армейской службой безопасности и армейской разведкой.
В 1945 г., после окончания войны, Клинберг едет в родную Варшаву, чтобы узнать, что произошло с его семьей. Но он мог бы и не ехать: все его близкие были сожжены в Треблинке.
Зато в столице Польши он познакомился с Вандой, сумевшей чудом убежать из гетто и укрыться в одном из монастырей. Как и у Клинберга, Катастрофа отобрала у нее всю семью. Как и Клинберг, она в свое время училась на медицинском факультете.
Вскоре Маркус и Ванда отпраздновали свадьбу. Затем, решив, что им нечего делать в Польше, перебрались в Швецию. Там, в 1947 г., родилась их дочь Сильвия. Там же их застала весть о возрождении еврейского государства…
Несмотря на протесты жены, мечтавшей поселиться в США, Клинберг принимает решение перебраться в Израиль. По словам его дочери, «отец никогда не был сионистом, но ощущал свою принадлежность к еврейству и хотел помочь молодому государству в войне за освобождение».
В 1948 г. Клинберг вместе с женой иммигрирует в Израиль. Его опыт и военное прошлое произвело впечатление на тогдашнее армейское командование и особенно ее медицинского корпуса. Тем более что среди руководителей было немало эмигрантов из Польши, прошедших, как и Клинберг, через войну в Европе. В 1952 г. он уволился из армии в чине подполковника.
Клинберги поселяются в Яффо — в доме, специально предназначенном для врачей, в котором царит совершенно особая атмосфера профессионального братства. Впрочем, атмосфера всеобщего братства вообще была необычайно характерна для Израиля 50-х годов.
Так как Клинберг прекрасно зарекомендовал себя с профессиональной точки зрения, его знакомят с профессором Давидом Эрнстом Бергманом. Он как раз приступил к созданию Института в Нес-Ционе.
Будучи близким другом первого премьер-министра Израиля Бен-Гуриона, Бергман сумел убедить его, что в будущей глобальной войне преимущество окажется на той стороне, которая будет располагать всеми видами оружия массового поражения и средствами защиты от него. Глава правительства поддержал идею превращения химикобиологического центра, созданного еще первым президентом еврейского государства Хаимом Вейманом, в мощный научно-исследовательский институт.
