Украинский вопрос” в политике властей и русском общественном мнении (вторая половина XIХ века) - Алексей Миллер

С 1882 г., в условиях нараставшей напряженности в отношениях между Россией и Австро-Венгрией, галицийские русофилы подвергались жестким репрессиям польской администрации и Вены. В этом году во Львове прошел большой политический процесс над русофильскими деятелями. В. Вендланд справедливо отмечает, что «львиная доля» финансовой помощи русофилам из российских государственных источников поступает только после Львовского процесса, когда последние уже находились в глухой обороне. В результате Галиция в последние десятилетия ХІХ в. стала если не политическим, то культурным украинским Пьемонтом, со все более мощной издательской базой, с украинскими научными и просветительскими учреждениями (существенно подпитывавшимися как интеллектуально, так и финансово из российской Украины), а позднее и политическими партиями, которые возникли на десятилетие раньше, чем в Российской империи. Это обстоятельство было одним из важных факторов, способствовавших поражению ассимиляторского проекта.

Вместе с тем нужно отметить, что такая роль Галиции во многом была обусловлена развитием украинофильского движения в Российской империи. Галиция в значительной мере стала плацдармом украинского национального движения, но его инициатором и главной движущей силой она стать не могла. Если бы развитие России в политическом и экономическом отношении было настолько успешным, что осознание выгод единства решительно перевешивало бы в малорусском обществе сепаратистские настроения, то в экономическом отношении более медленно развивавшаяся Галиция не смогла бы получить такого политического влияния, даже несмотря на усилия Вены и части польских политиков, в последние десятилетия XIX в. поддерживавших галицийских украинофилов. (22)

Примером для сравнения может здесь послужить горная часть Шотландии, по типу своего отстающего экономического развития весьма напоминавшая, по замечанию Т. Нэйрна, Центральную Европу. Сепаратистские настроения ее жителей не получили поддержки у населения равнинных районов, понимавшего преимущества единства с Англией, и, как следствие, не смогли перерасти в сколько-нибудь сильный шотландский национализм. (23) Другой пример, структурно даже более близкий к нашему, рассмотрен П. Салинасом в уже упомянутой книге о Каталонии. Исключительная каталонская идентичность постепенно утверждалась в XIX в. по испанскую сторону границы. Однако существенного влияния на настроения во французской части Каталонии это не оказало, потому что в экономическом отношении и с точки зрения доступных им как гражданам Франции политических прав каталонцы по французскую сторону границы находились в заметно более выгодном положении. (34)

Библиография

1 Грушевский М. С. Очерк истории украинского народа. СПб., 1904.

2 Magocsi P. R. The Ukrainian National Revival: A New Analytical Framework // Canadian Review of Studies in Nationalism. Vol. XVI 1989 Ns 1—2. P. 57.

3 Наиболее полно борьба вокруг проблемы идентичности галицийских русинов рассмотрена в: Himka J.-P. The Construction of Nationality in Galician Rus: Icarian Flifhts in Almost all Directions. Доклад на 3-м конгрессе МАУ, август 1996 г., и монографии Wendland V. Die Russophilen in Galicien. Ukrainische Konservativen. (В печати.) См. также: Миллер А. Внешний фактор в формировании национальной идентичности галицких русинов // О. Хаванова (ред.). Австро-Венгрия: интеграционные процессы и национальная специфика. М.. 1997; Середа О. Місце Росії в дискусіях щодо національної ідентичності галицьких українців у 1860-1867 роках // Россия—Украина: история взаимоотношений. М.. 1997.

4 Подробно о Матице, а также статистические данные о «Просвите» и НТШ см. в: Стеблий Ф. Л, Криль М. М. Галицкая матица во Львове // И. Лещиловская (ред.) Славянские матицы, XIX век. Т. 1. М., 1996.

5 Подробно см.: Миллер А. Украинские крестьяне, польские помещики, австрийский и русский император в Галиции 1872 г. // А. С. Стыкалин (ред.). Центральная Европа в новое и новейшее время. М., 1998. С. 175—180.

6 «Слово» получило 500 рублей в 1868 г., вдвое меньше в 1869 и 300 руб. в 1870 г. Обещания увеличить поддержку и сделать ее регулярной так и остались невыполненными. См.: Tanty M. Kontakty rosyjskich komitetow slowianskich ze slowianami z Austro-Wegier (1868—1875) // Kwartalnik Historyczny. 1964. N 1. S. 69.

7 Wendland V. Die Russophilen in Galicien. Ukrainische Konservativen. гл. 5. Rusland und die Russophilen. (В печати.) Это резко контрастирует, например, с принявшим действительно массовый характер движением за присоединение Шлезвиг-Гольштейна к Германии. Специальные общества за единство Шлезвиг-Гольштейна с Германией возникли в десятках городов.

8 ГАРФ, ф. 109, оп. 50, ед. хр. 85. Л. 66—66 об.

9 Там же. Л. 67.

10Там же. Л. 126.

11 ГАРФ. ф. 109, оп. 50. ед. хр. 85. Л. 137. 2000 гульденов составляли примерно 1000 рублей, Чтобы верно оценить масштаб этой суммы, выделенной правительством империи, укажем, что объединявшая несколько десятков человек Киевская Громада послала Драгоманову на издание его журнала 1500 руб. в 1876 и по 3000 в 1877 и 1878 гг. См.: Рябінін-Скляревський О. Київська Громада 1870-х років // Украина. 1927. Кн. 1/2. С. 146.

12 ГАРФ, ф. 109, оп. 50, ед. хр. 85. Л. 135—136 об.

13АВПРИ, ф. 133, оп. 469, ед. хр. 218. Л. 208-209.

14 Там же. Л. 303 об.

15 Там же. Л. 306 об.

16 Там же. Л. 301.

17 Sаhlins P. Boundaries... Р. 109

18 АВПРИ, ф. 155, оп. 241, ед. хр. 34. Л. 10—12 об. Письмо Е. П. Новикова начальнику канцелярии МИД В. И. Вестману от 25.11.1871.

19 Там же. Л. 13.

20 Савченко Ф. Заборони... С. 171172.

21 Himka J.-P. The Construction of Nationality in Galician Rus: Icarian Flifhts in Almost Аll Directions. Доклад на 3-м конгрессе МАУ, август 1996 г.

22 Это прекрасно понимал Грушевский, который неизменно при первой возможности старался перенести свою деятельность из Львова в Киев как до революции 1917 г., так и после.

23 См.: Nairn T. Scotland and Europe // Geoff Eley and Ronald Grigor Suny (eds.). Becoming National. N. Y., Oxford: Oxford Univ. Press, 1996. P. 92—93.

24 Sаhlins P. Boundaries... P. 290—291.

Глава 13. Кризис власти в 1880—1881 гг. и попытка отмены Эмского указа

Взрыв, организованный народовольцами в Зимнем дворце 4 февраля 1880 г., послужил толчком к резкой смене правительственной политики. Главой нового чрезвычайного органа — Верховной распорядительной комиссии по охране государственного порядка и общественного спокойствия — был назначен М. Т. Лорис-Меликов, считавший, что борьба с террористами должна быть дополнена союзом с «благонамеренной частью общества». Его программа предполагала реорганизацию государственного аппарата, возобновление реформ и привлечение представителей общества к их обсуждению. Лорис-Меликова называли «диктатором сердца», новую политику сравнивали с весной, оттепелью.

Летом 1880 г. один из ближайших сотрудников Лорис-Меликова статс-секретарь М. С. Каханов предложил организовать сенаторские ревизии губернского управления с тем, чтобы «найти управу на губернаторов» и подготовить рекомендации для реформы управления провинциями при планируемом возрастании роли земств. (1) Первым шагом Лорис-Меликова после назначения министром внутренних дел был доклад царю об этом проекте, что убедительно свидетельствует о придававшемся ему значении. (2) Одним из сенаторов, поддержавших этот план и вызвавшихся возглавить одну из ревизионных комиссий, был А. А. Половцов, «умный, толковый, даже с государственным умом», как характеризовал его позднее С. Ю. Витте. (3) Он был готов ехать «куда угодно». Киев выпал Половцову либо вовсе случайно, либо потому, что Лорис-Меликов хотел послать туда человека сильного и настойчивого, поскольку инспектировать ему предстояло известного своим самоуправством киевского генерал-губернатора М. И. Черткова, в 1877 г. сменившего на этом посту Дондукова-Корсакова. (4)

Совсем не зная особенностей Юго-Западного края, Половцов постарался получить консультации у как можно большего числа петербургских сановников, которые когда-либо занимались его проблемами. Он встретился с бывшим ректором Киевского университета, а теперь товарищем министра финансов Н. X. Бунге, министром народного просвещения А. А. Сабуровым, председателем Комитета министров Валуевым, Головниным, Маковым. Посетил он и товарища министра внутренних дел П. А. Черевина, который заведовал делами III отделения накануне его расформирования. В своих обстоятельных беседах с Половцовым, которые он прилежно фиксировал в своем дневнике, никто из них, равно как и Каханов с Лорис-Меликовым, совсем недавно оставившим пост харьковского генерал-губернатора, даже не упомянул об украинской проблеме. Когда речь заходила о национальном вопросе, все внимание было сосредоточено на поляках. (5) Это лишний раз свидетельствует о принципиальном различии в подходе властей империи к украинскому и польскому вопросу. Если последний неизменно был в центре внимания, то первый возникал на повестке дня от случая к случаю и после принятия очередного указа исчезал из поля зрения высших петербургских бюрократов на годы.

12 октября 1880 г. Половцов приехал в Киев. Здесь украинская проблема сразу вторгается на страницы его дневника. Сперва визит Половцову наносит «бодрый, несмотря на свои 79 лет», Юзефович. «Потом являются две дамы, просящие о разрешении петь малороссийские песни на благотворительном концерте, разговор приобретает гоголевский оборот». На первых порах Половцов, похоже, плохо понимал ситуацию, но, во всяком случае, осознавал ее нелепость. Таких ходатаев у Половцова побывало осенью много. Он, вероятно, консультировался по их поводу с прежним киевским, а теперь харьковским генерал-губернатором Дондуковым-Корсаковым, который в письме о малороссийском языке от 13 января, о котором речь пойдет позже, прямо ссылается на «ходатайства отдельных лиц, обращавшихся по этому поводу к сенатору Половцову». Наряду с частными ходатайствами по отдельным вопросам Черниговское земство обратилось в Петербург с требованием разрешить учителям начальных классов объяснять на малорусском непонятные детям русские слова. Приезд ревизора был воспринят как предвестник смены политики, и все заинтересованные лица начали проявлять активность.