Отторжение - Инна Тронина

Нас провели за столик, всегда занимаемый Косаревым. Крахмальная чистейшая скатерть пахла лавандой. Я ёжилась, не зная, куда деть руки. Вспоминала тигра, которого, по распоряжению Ковьяра, выпускали на ночь бродить вокруг коттеджа, за забором из валунов. Как выяснилось уже после убийства Гуляева, в зоопарке не было только слона. А вот крокодилов было даже два.

В доме Эдуарда, на берегу Тихого океана, я почему-то не побывала ни разу. «Братец» сказал, что держит бурого медведя, леопарда и лемура. Кроме того, по коттеджу у него летают попугаи — и маленькие, и большие. Они качаются на кольцах, орут, разговаривают и ругаются матом. Косарев вскользь заметил, что тут у всех имеются редкие экземпляры живности, в том числе и змеи. Но лично мне их не показывали даже в зоопарке.

Самое потрясающее известие Эдик выдал, когда официант ушёл сервировать двухэтажный столик на колёсах. Оказывается, покойный Вадик Гуляев держал у себя на вилле бегемота и уйму тропических тараканов. Меня буквально передёрнуло. Гуляев и сам на блатном жаргоне должен называться «бегемотом» — хам, трус и подонок.

Художник Веденяпин тем временем пытался покорить меня своей мужественностью. Он вертел перед моим носом гражданский пистолет Марголина, который годился лишь для самообороны, да и то с натяжкой. Может, про Гуляева он и знает, а вот про предыдущих четверых — ни сном, ни духом. Иначе перестал бы петушиться со своими игрушками, не смешил бы опытных людей.

Хорохорился дядя до тех пор, пока официант не привёз столик. Мы выпили шампанского со льдом, закусила ананасом и приступили к деловой беседе.

— Дайана, ты видишь самого, наверное, интересного человека во всём Владике. По крайней мере, я так считаю.

Эдик болтал механически, а сам думал о чём-то важном. Мне даже показалось, что он влип в серьёзную разборку.

— Уговор нерушим. Саша согласен взять тебя на работу. Трудись прилежно, сестрёнка!

Веденяпина звали, как Меншикова — Александр Данилович. Но, несмотря на свой почтенный возраст, он требовал обращения, как к пацану.

— Если собиралась прокатиться мой счёт, сестрёнка, то зря. Начинай самостоятельную жизнь. Тебе ещё нет восемнадцати, поэтому я и принял участие в твоей судьбе. Будь ты совершеннолетней, я и пальцем не пошевелил бы. А ты ещё и человека убила…

Так, значит, Веденяпин обо всём знает. И, несмотря на это, хочет со мной работать? А если я и его тоже?…

— Хозяин не может отпустить тебя в Москву. Там у Вадима влиятельные друзья. А власть Ковьяра в столице гораздо слабее, чем тут. Я, тем паче, тебя не сберегу…

Эдик лично открыл вторую бутылку шампанского.

— К тому же, я хочу дать тебе шанс, деньги в руки. Мне некогда много думать о твоём будущем. Ладно, Саша, по дружбе, вошёл в положение. Берёт тебя на вакансию, за которую все «тёлки» Владика дерутся.

Мне мучительно хотелось сбежать от Ковьяра и его банды. Но в Москву, как выяснилось, хода нет. Но, может быть, Озирский спрячет меня в Питере? О связи своей мнимой сестры с этим городом Эдик ничего не знает. Наверное, там я смогу отлежаться. Тоска по дочери, по семье заставит меня хоть пешком пройти через всю страну. Нет смысла мне здесь оставаться.

Конечно, зря прикончила Гуляева. Но иначе он бы выдал меня с потрохами. А Эдик-то таков хмырь! В боди-арт, практически в проститутки отдаёт свою сестрёнку. Пользуется тем, что она сиротка, и никуда ей не деться. А от покойных родителей помощи, как известно, не дождёшься.

При встрече Веденяпин преподнёс мне камелии. Официант тут же притащил вазу, украсил цветами наш стол. Художник, хоть и под богему одет, носит часы «Pasha» и перстень их чистого золота. Видно, неплохо гребёт за мазню по голым телам.

Сама я оделась круто — даже Эдику понравилось. На ногах — длинные, выше колен, лакированные сапоги. Каблук — высокий, тонкий. Чем-то сапоги похожи на туфли с велюровыми чулками. Ещё на мне брюки с атласными лампасами и женский пиджак — под смокинг. Ногти я покрыла вишнёвым лаком, с блёстками.

Эдуард по дороге восхищался, что ногти у меня не накладные. Не нужно таскать с собой коробочки, как здешним путанам*. Ногти пригодились, чтобы снять стресс. Я впилась ими в ладони, подсознательно чувствуя — что-то Эдику во мне не нравится. Сегодня утром он отзывался о мачехе дурно. А по дороге в ресторан, наоборот, говорил, что она была привлекательной и сильной духом женщиной. Вспоминал, как они втроём играли в теннис на кортах, ходили на яхтах по шлюзам северных рек.

В салоне «мерса» горел яркий свет. Косарев внимательно следил за моей мимикой. Каждое слово, произнесённое мной, было для него исключительно важно. Пришлось перетряхивать в памяти сведения, сообщённые Гаем. Например, вспоминать огромного плюшевого медведя, которого братец подарил на трёхлетие.

Похихикивая в кулак, я рассказала, как столкнул с окна цветочный горшок — прямо в кузов грузовика, который тут же уехал. Эдуард смеялся, а сам не переставал сомневаться. Только в чём именно, я не знала.

Вместе с Веденяпиным и Косаревым я ела жульены, пила красное вино. О том цветочном горшке могла знать только сама Дайана. Она и рассказала мне забавную историю. А вот о кошках почему-то умолчала. Неужели хотела оставить братцу «маячок»? А. может, просто забыла. С наркоманки какой спрос?

Художник не мог скрыть своих чувств. Вожделение прямо-таки сияло в его глазах. Нет, не думаю, что Эдик подозревает меня в шпионаже. «Утка» надела бы крест, отстаивала все службы в церкви — лишь бы сойти за Дайану Косареву. Да и Гуляевым она обошлась бы совершенно по-другому. Стала бы с ним спать, но на рожон не полезла. А если и прикончила бы, то иначе.

Создаётся впечатление, что Эдик всерьёз боится меня, и желает поскорее сплавить Веденяпину. Тот довольно жмурился, воображая, как оттрахает девочку в мастерской. Я ела мороженое из тыквы с сиропом из какого-то местного плода, а художник смотрел мне в рот. Кажется, он остался доволен. Умилила его и сумочка, лежащая на скатерти рядом с моим локтем.

Это был очередной подарок Эдика — настоящая змеиная кожа с золотыми дорожками. Сегодня «братец» словно между прочим, проверил содержимое сумочки и не нашёл там даже крохотной иконки. Попивая минеральную воду, он смотрел на часы. Я же прикидывала, как мне удрать от художника.

— Мою работу только вместе с головой можно потерять, Дая. Ты знаешь, кто такой наш хозяин. Признайся, что не я тебе нужен, а «бабки». Кроме того, знакомства и возможности. Всё это Сашка представит тебе в лучшем виде. Ты осталась одна, тебе нет восемнадцати. В жизни нужно на кого-то опираться, и ради этого смирять амбиции. Тебе везёт — лови удачу!

Мне пришлось танцевать несколько раз подряд — и с Косаревым, и с Веденяпиным. Кавалеры меня хвалили. Я в подростковом возрасте занималась танцами, в том числе и бальными. Папа хотел видеть меня образованной во всех отношениях. Но потом я перешла на спортивные — с элементами акробатики. Кстати, тренировались и в паре с Прохором Гаем. Между прочим, подполковник ФСК — идеальный партнёр, хоть и ниже меня. Куда до него громиле Эдику!

Пока мы плясали, художник ел шоколад «Дайв», отставив палец, как жеманная барышня. Тем временем Эдик доходчиво объяснял мне, кто на самом деле Веденяпин. Он держит здесь несколько борделей. Гости разбирают его моделей, — какая приглянется. Следовательно, мне грозит то же самое. А я знаю, что такое притон для извращенцев, и больше туда не хочу.

Перемещаясь, как лунатик, по танцполу вслед за Эдиком я соображала, как выпутаться из ситуации. Как раз исполняли медленный танец — была возможность сосредоточиться.

— Не изображай из себя целку, — в который уже раз повторял «братец».

— А я и не изображаю. Только не люблю, когда меня берут грубо, — честно призналась я, намекая на Гуляева.

— Ну, Сашка Веденяпин — мужик вежливый, — успокоил меня Косарев. — Считай, что срок отбываешь. Сама знаешь, за что. И будешь делать это, пока хозяин не смилостивится.

По легенде, я не должна была знать, чем конкретно занимается Косарев. Но он от меня этого, похоже, и не скрывал. Считая сестрой, спокойно отдавал в публичный дом — правда, изысканный. Бедная Дайана, ей бы грозила подобная участь. Другое дело, что она никогда не замочила бы Вадима Гуляева. Конечно, и за меньшую провинность можно жестоко пострадать.

А, может, Косареву пришло в голову, что я — подсадная? Намекает же он на то, что отец в разговорах рисовал меня совершенной другой. Да. я виновата… А в чём? Ведь Гуляева всё равно пришлось бы убивать. Досадная оплошность — мне не сказали о том, что сестра Косарева боится кошек. И я прокололась, после чего едва не погибла. Судя по всему, Эд ни о чём не знает, но подозрение закралось. А уж о хозяине-то и говорить нечего…

Сейчас бы с Гаем посоветоваться, но как это сделать? Врача уже не вызовешь. Да и нельзя подставлять самого ценного связного. Надо сделать рывок — верный и единственный в данной ситуации. Из горного коттеджа меня увезли. Теперь бы ещё и из Владика сбежать! Иначе Веденяпин запрёт меня в борделе, а тем временем Ковьяр с Косаревым тщательно проверят мою личность. У них ведь тоже агентура имеется. А вдруг сумеют выяснить, где сейчас находится настоящая Дайана?…