Вечно - Дж. М. Дарховер

Обычно она пребывала в здравом рассудке, но время от времени окуналась в те времена, когда Антонио ДеМарко был самым влиятельным человеком в Чикаго, а Винсента еще волновало то, чтобы его родители им гордились.

– Было бы здорово немного подышать свежим воздухом, как думаешь?

Джиа вытянула руку и потерла свое правое ухо, в третий раз игнорируя Винсента.

– У меня в ухе звенит. Должно быть, эта старая карга Гертруда, живущая по соседству, снова обо мне судачит.

– Ты принимала сегодня аспирин? От него может звенеть в ушах.

– Дело не в таблетках, – сказала она. – Дело в ней.

Он вздохнул. У его матери всегда было полно предрассудков.

– Гертруда всегда казалась мне славной. Не думаю, что она любит сплетничать.

– Да откуда тебе знать, Винченцо. Ты рассуждаешь, как слабоумный! Ты и твоя ирландская…

– Не начинай, мам, – Винсент повысил голос, перебивая ее. – Я не собираюсь сидеть здесь и снова все это выслушивать.

Джиа замолчала, словно раздумывая над тем, стоит ли ей или нет заканчивать свою мысль, но, в конечном итоге, решила сменить тему.

– Твоя сестра все время навещает меня, и даже отвозит меня к себе домой. Я вижу Коррадо чаще, чем тебя.

Это было ложью, но Винсент не стал заострять на этом внимания.

– Вот кого я могу назвать достойным человеком, – сказала Джиа. – Коррадо предан делу. И всегда был ему предан. Единственный его недостаток заключается в том, что он так и не завел с твоей сестрой детей. Мне всегда хотелось иметь внуков.

– У тебя есть внуки, – сказал Винсент. – Двое.

Джиа едко усмехнулась, но смогла на сей раз оставить свое мнение при себе. Она смотрела в окно, качая головой.

– Тебе наплевать на меня, Винченцо. Ты больше не желаешь даже брать меня на прогулку.

* * *

Кармин сидел на неудобном пластиковом стуле, елозя по нему в попытках занять удобное положение. Он стучал кончиком карандаша по своей парте, раздражая окружающих с каждым ударом. Он чувствовал, как Лиза сверлила взглядом его затылок, ее драматичные вздохи только лишь еще больше докучали ему.

Услышав свое имя, он посмотрел на стоявшую возле доски миссис Андерсон. Она смотрела на него, ожидая ответа, и он начал едва слышно бормотать – он не обращал на урок никакого внимания.

– Не могли бы Вы повторить вопрос?

– Каков Ваш ответ на четвертый вопрос из списка вопросов после главы?

Кармин опустил взгляд на свой учебник по истории. Он был закрыт. Блять.

– На какой мы странице?

В классе раздались смешки его одноклассников, а миссис Андерсон покачала головой.

– Сто двадцать седьмая страница, Кармин. Будьте внимательнее.

Она задала вопрос другому ученику, пока Кармин открывал свой учебник. Лиза перегнулась через свою парту, ее губы оказались возле его уха, когда она начала шептать.

– Что тебя так сильно отвлекает?

Он отодвинул голову, отстраняясь.

– Можно подумать, что тебя это хоть как-то касается.

За оставшуюся часть урока Лиза больше не произнесла ни слова. Кармин смотрел на свои часы, наблюдая за тем, как утекают секунды. Когда звонок, наконец, прозвенел, он закрыл свой учебник и встал.

– Я тебя больше не понимаю, – сказала Лиза, закидывая в сумку свой учебник. – Тебе нужно принять пару таблеток «Мидола» и избавиться от этого настроения в духе предменструального синдрома.

– Тебе никогда не приходило в голову, что ты попросту не знаешь меня? И почему ты вообще со мной разговариваешь?

– Потому что мы были друзьями.

– Да, были, – сказал он, накидывая на плечо свой рюкзак. – Прошедшее время. Мы больше не друзья, Лиза, так что не утруждайся.

Он вышел из класса, не давая ей возможности ответить. Все остальные направились на третий урок, но Кармин прошел мимо своего класса и направился на стоянку.

* * *

Семья ДеМарко переехала в Северную Каролину практически десять лет назад и с тех самых пор парни каждый год устраивали вечеринку в честь Хэллоуина. Несмотря на то, что на смену сладостям и играм на вечеринке пришли алкоголь и танцы, ее суть оставалась прежней. Ребята из школы приходили в костюмах, заставляя Дуранте хотя бы на один день казаться менее унылым.

Винсент сомневался в том, что ему следует позволять сыновьям устраивать вечеринку и в этом году, но после некоторых уговоров он все-таки дал свое разрешение, но оговорил несколько условий: никому не позволялось заходить в комнату Хейвен, и за ней все время должен был кто-нибудь присматривать.

Когда Кармин приехал домой, он почувствовал, что в воздухе пахло чистящим средством с ароматом сосны. Запах был настолько резким, что у него защипало глаза. Кармин направился на кухню и остановился в дверном проеме, замечая начищающую мраморный пол Хейвен. Она снова что-то напевала, не подозревая об его присутствии, и он прислушался, пытаясь разобрать, что это была за песня.

Спустя мгновение она поднялась с пола и развернулась, перестав напевать и вскрикнув.

– Вы уже дома.

У него вырвался смешок, когда она выронила губку.

– Не хотел тебе мешать, колибри.

– Вы не помешали. Я тут просто… – она замолчала, задумчиво смотря на него. – Колибри?

– Да, колибри. Маленькая птичка. Ты немного напоминаешь мне ее.

Он почувствовал себя идиотом, когда произнес эти слова, но Хейвен, казалось, была только лишь озадачена.

– Почему?

– Не знаю. Эти птички такие маленькие и красочные, порхают повсюду и издают приглушенные звуки. И, знаешь, ты вроде как делаешь то же самое.

Она покраснела.

– Вы слышали меня?

– Да. Несколько раз. Это, эм… – он не знал, что сказать, – …что это за песня?

– О, это просто мелодия, которую обычно напевала моя мама.

Она смутилась, отводя взгляд. Ее спортивные штаны и майка без рукавов были забрызганы мыльной водой, ее волосы растрепались.

– Тебе нужно переодеться.

Она опустила взгляд, осматривая себя.

– Простите. Мой вид неопрятен.

– О, нет, – сказал он. – Дело в том, что мы должны кое-куда съездить, и я уверен в том, что тебе хотелось бы переодеться во что-нибудь другое.

Она скептично посмотрела на него.

– Дайте мне одну минутку.

– Собирайся столько, сколько потребуется. Я буду ждать тебя здесь.

Она на мгновение замешкалась, после чего направилась к лестнице. Он расслабил свои напряженные плечи, мысленно ругая себя. Ему хотелось того, чтобы он мог быть рядом с ней менее скованным. Его волнение сказывалось и на ней, и меньше всего ему хотелось того, чтобы она снова начала его избегать.