Варвар для особых поручений - Ерофей Трофимов

— Раздевайся и ложись. Мне нужно осмотреть тебя.

— Да чего там осматривать, Валдин. Уже почти не болит. Только наступать трудно, — попытался отговориться парень, но Вадим не дал ему договорить.

— Заткнись и делай, что говорят. Спорить он ещё со мной будет, — зарычал он, размахивая факелом перед носом у парня.

— Видар, делай что сказано, — поддержал Вадима Свейн. — Хочешь калекой остаться?

— Можно подумать, оттого, что он посмотрит, что-то изменится, — мрачно проворчал Видар. — Я и так калека.

— Дать бы тебе в ухо, чтоб язык дурной прикусил, — рявкнул в ответ Вадим. — Думаешь, после такого ранения так просто всё заживёт? Это лечить нужно. Долго и старательно. Ясно?

— Да ясно мне, ясно, — проворчал парень, заметно успокаиваясь.

Воины поддержали его под руки, пока он развязывал пояс и, уложив на стол, осторожно повернули на бок. Внимательно осмотрев шов, Вадим удовлетворённо кивнул и, взяв парня за колено, принялся осторожно сгибать бедро в разные стороны, поминутно спрашивая, больно или нет. Убедившись, что бедро медленно, но двигается, а вживлённые пластины прижились и не мешают, он оставил парня в покое и, отступив в сторону, озадаченно почесал в затылке.

— Ты чего? — с интересом спросил Свейн, внимательно наблюдавший за его камланием.

— Я, конечно, не Гиппократ и даже не Гален,[6] но, похоже, балбесу повезло, и он сможет сам ходить, — со смущением и гордостью ответил Вадим.

— Так он же и так сам ходит, — развёл Свейн руками.

— На костылях. Это не ходьба, а ковыляние. Он будет ходить сам.

— Твои слова, да услышит Глин.[7] Надеюсь, так и будет, — вздохнул стоявший рядом с ними кормчий.

Только теперь до Вадима дошло, что упоминание известнейших врачевателей древности не вызвали у северян никакого удивления. Подумав, он решил не вдаваться в подробности, чтобы в очередной раз не испугаться за собственный разум. Теперь парню требовалось очень много терпения и времени. Восстановить двигательные функции бедра было сложно, но вполне возможно. Специальные упражнения и терпение. Это всё, что было нужно.

Празднования по поводу их возвращения продлились почти неделю. Вынырнув из пьяного угара, Вадим попытался сориентироваться во времени и, сообразив, как долго длится этот праздник, мрачно выругался. Кое-как натянув сапоги, он выбрался на улицу и увидел, что на дворе стоит раннее утро.

Справив нужду и окунув голову в ледяной ручей, он с огромным трудом обрёл ясность мышления и, оглядевшись, понял, что праздник пора заканчивать. Судя по лежащим прямо на пляже телам, не всем удалось добраться до своих топчанов. Вино свалило парней раньше, чем они успели понять, где находятся. Медленно обойдя спящих, Вадим убедился, что все живы, и, тяжело вздохнув, побрёл обратно в дом.

Нужно было обладать изрядной долей удачи, чтобы поймать Свейна до того, как он проглотит очередную кружку вина. Вадим так и не оставил свою идею захватить фьорд Каменного тролля и приспособить его для их нужд. Но чтобы воплотить её в жизнь, нужно было протрезвить ярла и попытаться втолковать ему, что пора заняться делом. Кроме того, лето ещё не закончилось, а значит, дел впереди много.

Войдя в дом, Вадим задумчиво огляделся и, увидев знакомые сапоги, торчащие из-под мехового одеяла, сшитого из нескольких волчьих шкур, решительно шагнул к топчану. Хотя сказать «решительно» было бы значительным преувеличением. Вадим шёл, сдерживая противную нутряную дрожь и мечтая только об одном: избавиться от дикой головной боли, сдавившей виски стальными тисками.

Добравшись до топчана, он пнул торчащий сапог и в голос, от души, выругался. Как оказалось, в сапоге никого не оказалось. Отброшенная ударом обувь отлетела в сторону, приземлившись прямо на голову одного из лежавших на полу воинов. Послышалось недовольное бурчание, после чего слабая возня сменилась очередной порцией храпа.

Включив остатки ещё где-то оставшейся логики, Вадим понял, что стукнутый сапогом решил использовать прилетевший предмет вместо подушки и со спокойной душой уснул снова. Понимая, что хозяина сапога придётся искать по всему поселению, Вадим присел на топчан, пытаясь путём логических умозаключений облегчить себе работу.

Но, к его огорчению, в данной ситуации обычная логика просто буксовала. Свейн мог оказаться где угодно. В доме, на складе, в ручье или даже на дороге. Единственное место, где его действительно не было, пляж. Там Вадим осмотрел всех. Сообразив, что в таком состоянии он будет ползать в поисках ярла до самого вечера, Вадим решил дождаться, когда проснётся кто-то из рабов.

В данной ситуации это было самое простое и приемлемое решение. Словно в ответ на его молчаливое пожелание, в общую комнату вошла Налунга. Похоже, за прошедшие дни девушке здорово досталось. И не только работы, но и вина и мужского внимания. Вовремя вспомнив, что она всего лишь рабыня, и, пытаясь вступиться за её честь, он выставит себя полным дураком, Вадим испустил тяжёлый вздох и, жестом подозвав к себе девушку, тихо спросил:

— Как ты?

— Жива, хозяин, — усмехнулась рабыня.

— Сильно досталось?

— Не очень. Главное, не били, а остальное переживу, — снова усмехнулась Налунга.

— А ты сильная, — задумчиво протянул Вадим, потирая трещащую голову.

— Плохо, хозяин? — участливо спросила рабыня.

— Не то слово, — осторожно кивнул Вадим. — Не люблю я вино. Особенно в таком количестве.

— Тогда зачем пили? Из-за вас и я напилась, — сварливо отозвалась Налунга.

— В каком смысле из-за меня? — насторожился Вадим.

Сообразив, что проболталась, Налунга, не спрашивая разрешения, присела прямо на пол перед ним и, положив точёный подбородок на ладошку, тихо ответила:

— Ваш бог говорил со мной.

— Мой бог? — опешил Вадим.

— Тот, которому вы осмелились задать вопросы, — пояснила девушка.

— И что он сказал? — растерянно спросил Вадим, сообразив, о ком идёт речь.

— Сказал, что я должна пробовать всю вашу пищу и питьё. Вас хотят убить, хозяин, — вздохнув, ответила рабыня.

— В смысле ты должна будешь умереть вместо меня? — окончательно растерялся Вадим.

— Нет. Этого он не сказал. Но обещал, что когда всё кончится, он велит вам отправить меня обратно. Домой.

— А ты хочешь вернуться? Прости, но какой в этом смысл? — не понял Вадим. — Ты же сама говорила, что тебя там убьют.

— Говоря домой, я говорю про Африку. Мне плохо здесь, — всхлипнула девушка.

— Верю. Мне тоже несладко. Только мне даже возвращаться некуда, — вздохнул Вадим. — Выходит, ты напилась, пробуя моё вино?