Украденные чары - Адель Эшуорт

— Еще я сказала, что ты легкомысленный, распущенный и достаточно богатый, чтобы путешествовать по свету ради удовольствия и возможности покупать всякие безделушки. Но Мадлен защищала тебя, уверяя, что ты глубокий и преданный. И еще она посоветовала мне повнимательнее к тебе приглядеться.

— Она права, я именно такой, — с серьезным видом проговорил Джонатан, улыбка исчезла с его лица, он хотел дать понять Натали, что больше не шутит.

Неожиданно для самой себя Натали вдруг почувствовала, как внутри ее что-то оборвалось. Нет, это нельзя было назвать ревностью, «неудовольствие» — более подходящее слово. Оно возникло оттого, что француженка, оказывается, знает его лучше, чем она. Натали рассердилась на себя за такие мысли. Вслух же она вежливо сказала:

— Хотелось бы мне знать, на основании чего она сделала такой вывод?

— Она живет с открытыми глазами, Натали, — резко заключил Джонатан.

Ей никогда не было так больно раньше, с ней никто так не обращался, и Джонатан понимал, какое впечатление на Натали произвели его слова. Он смотрел на нее пронзительным взглядом, сведя брови у переносицы. Его подбородок вдруг заострился и принял резкие очертания, а губы сложились в тонкую полоску.

— Ты, наверное, проголодалась? — вежливо осведомился он, выпуская ее из своих рук, так как уже второй вальс подошел к концу.

И прежде чем Натали успела что-то ответить, молодой человек взял ее под локоть и повел к столам с закусками. Мадлен тоже оказалась там, она разговаривала о чем-то с джентльменом средних лет. В нескольких футах от мадам Дюмэ стояла Аннет-Элиза, держа шоколадное пирожное в пухлых пальцах, рядом с ней находились ее отец и мачеха. Вокруг них троих образовалось довольно плотное кольцо из гостей, которые обсуждали достоинства изумрудного ожерелья, а заодно и охраняли его. Украсть эту драгоценность с шеи леди в присутствии сотен людей казалось совершенно нереальным. Впервые Натали усомнилась в возможностях Черного рыцаря.

Мадлен повернулась и, заметив приближающихся Джонатана и Натали, спросила:

— Как вы прогулялись?

— Отлично, — живо ответила Натали.

— А мне прогулка показалась слишком короткой, — решительно добавил Джонатан, слегка сжав локоть своей спутницы. — Я думаю, что и моя жена хотела бы… задержаться еще ненадолго.

Натали не могла поверить, что он это сказал. Она почувствовала, как кровь прилила к ее щекам, и, открыв веер, стала обмахиваться им, не в силах поднять глаза на своего спутника. Но и без того она ощущала его пристальный взгляд на своей щеке.

— Что ж, этот сад весьма подходящая декорация для любовников, — добавила Мадлен с едва заметной улыбкой на губах.

Затем, тактично оставив эту тему, она повернулась к джентльмену, стоящему слева от нее:

— Месье и мадам Дрейк, позвольте представить вам месье Жака Фекто, давнего знакомого моего покойного мужа Джорджа. Он ювелир из Парижа, а в Марсель его привели дела. Я не видела его, о… — она взглянула на мужчину, — пять лет.

— Да, около того, — весело произнес тот на превосходном английском. — И вот мы встретились опять. Какое совпадение!

Натали протянула ему руку Мужчина был примерно одного роста с Мадлен, достаточно полный, но подобранная с безукоризненным вкусом одежда — темно-серый фрак и брюки, белая рубашка и черный шейный платок — искусно скрывала этот недостаток. На его лице, обрамленном густыми короткими бакенбардами, сияла радостная улыбка, а глаза светились от удовольствия. Он повернулся к Натали и вежливо поцеловал ее руку:

— Мадам Дрейк, какая честь.

— Месье Фекто.

Затем джентльмен посмотрел на Джонатана:

— Месье Дрейк Мадам Дюмэ уже рассказала мне о вас и о том, что вас интересует недвижимость в Европе Надеюсь, вам понравилось в Марселе?

— Да, здесь великолепно. А как вам здесь?

Натали великолепно исполнила свою роль, обменявшись с месье Фекто любезностями и попутно узнав, что он занимается торговлей и часто бывает за границей, чем и объясняется такое великолепное знание английского языка. Но несмотря на все усилия Натали, диалог получился несколько неестественным и высокопарным. Мадлен и Джонатан внимательно слушали, не принимая в нем участия. Джентльмен в мельчайших подробностях описал свое путешествие на юг Франции, которое ему пришлось совершить неделю назад, он рассказывал что-то о своей карете, у которой отвалилось колесо, о том, как ему и еще двум леди пришлось провести на солнцепеке несколько часов, прежде чем они смогли продолжить путешествие. Затем месье Фекто поведал о том, как одна из дам потеряла сознание и извозчику пришлось приводить ее в чувство, обрызгав водой из ближайшего ручья.

Эта беседа показалась Натали в высшей степени нелепой и ненужной. Ей хотелось веселиться, танцевать, пить шампанское, наслаждаться более приятным обществом, но почему-то Джонатан и Мадлен внимательно слушали этого человека, поддакивали ему и кивали. С увлеченным видом они старались уяснить, в чем состояла разница между сухой жарой в северной части Франции и влажной жарой на юге.

И затем это случилось. Мадлен сделала шаг назад и наклонилась над тарелкой конфет и орехового хлеба сзади Аннет-Элизы, которая продолжала что-то есть. Жак Фекто замер на полуслове и с открытым от удивления ртом стал смотреть на изумруды, находившиеся всего в нескольких футах от него.

— Боже милостивый, что за великолепие! — в восторге воскликнул он на родном языке.

Внезапно воцарилось молчание, когда Фекто чуть ближе подошел к Аннет-Элизе, завороженный красотой изумрудов и сиянием золота.

Натали почувствовала мгновенную перемену настроения. Продолжала звучать музыка, весело кружились пары в центре зала, но никто из окружения дочери графа, казалось, не обращал на это ни малейшего внимания. Джонатан, не двигаясь с места, спокойно наблюдал за всем происходящим. В двух футах слева от Натали стоял очень высокий человек с необыкновенно приятными и мягкими чертами лица, Мишель Фейль, виконт… какой-то, какой, она точно не помнила. Рядом с ним девушка увидела Алена Сируа, виконта Лиона. Чуть раньше Мадлен уже показывала Натали этих двух джентльменов. Между Аленом и Клодин, небрежно опираясь о стол, стоял сам граф. Все эти люди охраняли бесценные изумруды на шее Аннет-Элизы.

Фекто сделал еще один шаг по направлению к ожерелью. Казалось, он так поглощен открывшимся ему зрелищем, что все происходящее вокруг перестало для него существовать.

— Изумительно! — прошептал он. — Какое мастерство!

Анри сразу выпрямился, и на его губах заиграла хвастливая улыбка.

— Фамильная драгоценность. Мы гордимся тем, что наша дочь надела такие красивые изумруды по случаю своего дня рождения.