Дань для палача - Ольга Дашкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Смотрит зло, я готов к удару, ставлю блок. Если мы сейчас в квартире Вассермана устроим драку, много ценных испорченных вещей можно будет вынести на помойку.
— Мальчики, успокойтесь!
— Ну, Саф, сам напросился.
Валера слизывает кровь с разбитой губы, не успеваю увернуться от его кулака, мне прилетает точно в левую скулу, в голове шум. Ударяюсь спиной о сервант, звенит посуда, что-то падает.
— Тебе сказали, что Влада не хочет тебя видеть! Не хочет! Она вообще ничего не хочет, что связано с тобой.
А вот это удар, словами — и это больнее, чем было только что. Под дых, прямо в солнечное сплетение, и уже не кровь пропитывает повязку, а мне кажется, что кислота. Она разъедает до костей, и от этого нет спасения.
— Ты сам от нее отказался. Тебе напомнить, как это было?
— Заткнись, сука! Заткнись!
— Саф, ты получил что хотел — свободу и деньги, все наказаны, кара свершилась. Даже по документам все теперь твое, без судов. Живи, как хотел, только оставь девушку в покое, дай ей отдохнуть и вырваться из того кошмара, в который ты ее втянул по своей же вине, по своей прихоти.
Хочу забить в глотку Валере каждое его сказанное слово, сжимаю кулак, смотрю на пасть змеи, на выпирающие вены и жилы под ее чешуйчатым телом.
— Разве я не прав? Скажи, что не прав!
Валера кричит, кидает в меня мою же куртку, ловлю левой рукой, на душе мерзко.
— Прав, конечно, сука, Валера, ты прав. Ты вообще у нас правильный мужик. Чистенький такой, уверенный, должность, звание, ловишь бандитов. Очищаешь этот мир от гнид вроде меня, да? Герой, мать свою! А вот я не святой…
Мне есть что еще сказать, но я не буду. Эффект от обезболивающих уколов давно прошел, смотрю, как кровь пропитала уже и футболку.
— Я сейчас уйду, но ты не думай, что я откажусь от нее.
— Ты уже это сделал.
— Да пошел ты… Валера. И только посмей тронуть ее пальцем! Только посмей!
Хлопнул дверью, неудобно, конечно, вышло перед Вассерманом, но мне вообще трудно было всегда держать эмоции в себе, а сейчас тем более. Сел в машину, но не завел мотор, откинулся на спинку сиденья.
Да, тут не поспоришь, Валера прав, но так не хочется слушать и знать эту правду. Два дня не вылезал из клуба, пил, но алкоголь не брал, все время пас Карима и его братьев, вливался в коллектив, так сказать. Строил планы, как мы все классно заживем без посредников, без смотрящих и прикрывающих перед законом.
Говорил, а сам понимал, что чушь все это, что не надо мне ничего. Разве к этому я стремился? Месть, обида, я хотел, чтоб все ответили за свои поступки, за смерть Сашки, за мои семь лет тюрьмы. Я хотел вернуть свое, но не задумывался, что сейчас я бы был на месте бывшего дружка, крышующего наркобизнес.
Разве это счастье? В этом и состоит смысл жизни? Чтоб вот так ее губить и еще сотни и тысячи других? Господи, как все мерзко, и я сам себе мерзок и противен.
А ведь раньше я так не считал, не думал даже, все изменила девчонка с голубыми глазами, все она, та, которую я, как животное, взял силой, обидел, растоптал, сделал больно.
— Сука! Сука! Мать твою! Сука! — бью по рулю кулаками, уже не чувствуя боли.
А меня все равно режет изнутри именно это. Даже не то, что сказала Марина, не ее рассказ о сговоре с Минаевым и то, как они меня так ловко посадили, убив лучшего друга.
Марина хрипела, заикалась, путала слова, рассказывала, размазывая слезы по лицу, была такая жалкая, но я не чувствовал тогда ничего, даже ненависти не было. Пустота. Из меня словно выскребли все чувства. На единственный вопрос хотел знать ответ: «Почему?».
Славка все продумал заранее, капал на мозг Маринке, что я ее не люблю, что у меня есть другая, а она поверила. Блять, вот поверила, даже не показав вида, ревности, не спросив, не устроив истерику. А дружок выжидал, как паук плел сети и копил яд; тот жирный кусок, что мы урвали, стал для нас и последним.
После таких сделок всегда был ресторан, много алкоголя, а в моем бокале оказалась одна очень сильная синтетика. Не знаю, где Славка достал эту дрянь, но за столько лет так и не вспомнил, что произошло точно в тот вечер.
Это он убил Сашку, у нас возник спор, слово за слово, нож в руке и уже в крови, тело на полу, крики, шум, я словно пьяный, картинка плывет перед глазами.
— Кто подсыпал мне ту дрянь? Кто?
— Я не хотела… не хотела… он заставил меня…
Марина плакала, а я, оказывается, все эти годы жил с ножом в спине, который мне туда вонзил самый дорогой человек.
Достал сигареты, прикурил, впервые за эти недели моего пребывания на свободе небо затянулось черными грозовыми тучами, первые капли дождя упали на лобовое стекло.
Теперь я свободен, свободен от своей мести, от идеи свершить правосудие и наказать врагов. Получилось так, что судьба сама их наказала, но не моими руками. Марина рассказала, что заказала убийство своего мужа, все ее жесты руками, странные разговоры, которые я считал пьяным бредом, оказались правдой.
На следующее утро Славкина машина взлетела на воздух у его офиса — вместе с ним и водителем. Мы так и не успели поговорить по душам с бывшим другом, виделись лишь несколько раз. Хотел ли я его смерти? Думаю, нет, после встречи с Владой — нет. Но туда ему и дорога.
Его жену сам отвез в отделение полиции и сдал, пусть пишет явку с повинной и считает меня предателем, наплевать. Теперь она хлебнет сама то, что досталось ее руками мне.
Потом были два дня подготовки к операции по захвату груза и причастных к его транспортировке и распространению лиц. Два дня угара и поиска смысла жизни на дне бутылки виски.
А когда все началось, и вбежали бравые ребята в бронежилетах с автоматами наперевес, так глупо
