Время выбора - Андрей Васильев

– А то какой же? Живой! – весело ответил тот, скидывая рюкзак с плеч. – Меня убить – это хорошо постараться надо. Не всякому такое под силу.

– И все такой же скромный, – хохотнул Гера, вставая с земли. – Но я рад, что ты цел. Пусть не получилось у меня стать единственным говорящим с камнями, но все равно – рад!

Эти двое обнялись, а я вспомнил, что то ли он сам, то ли кто-то из ребят мне говорил, что у Геры такой же талант, как у Антохи. Он тоже полезные ископаемые слышит. Ну или что-то в этом роде.

– Здорово, Сашка! – подошел ко мне Мишаня и протянул руку. – Слушай, еще раз тебе спасибо хочу сказать за помощь. Если бы не ты, хана бы моему лесу настала.

– Сань, привет! – хлопнул меня по плечу Олег. – Как сам?

– Сашка, здорово! – донесся до меня голос Димона, сидевшего у костра.

Точно так же приветствовали и Слав, и Антоху. Причем ощущалось, что это не дежурные фразы, собратья правда были нас рады видеть. Но, пожалуй, больше других Мезина. Во-первых, потому что он давно не появлялся, во-вторых, потому что в рюкзаке у него, как оказалось, лежало копченое с травами мясо лося, который, со слов Антохи, еще в начале этой недели бегал по лесу и думал только о том, как бы порадовать собой желудки ведьмаков.

Надо заметить, что не все те, кто сидел у костра, были мне знакомы, несколько новых лиц я заметил. Все они, как один, были крепкими мужиками ближе к сороковнику и, что примечательно, сидели немного наособицу от остальных. Впрочем, от коллектива в определенном смысле они не отрывались, наравне с остальными ели, пили и смеялись.

– Мое почтение вам, старшие, – подошел тем временем Антоха к старикам, сидевшим на корнях дуба, а я, поразмыслив несколько секунд, последовал за ним. – Прощения прошу за долгую отлучку, воли моей на то не было, так уж вышло.

– Случается, – кивнул один из патриархов, тот, которого, если мне не изменяет память, звали Макарыч. – Рад, что жив. А то наши охламоны начали поговаривать о том, что тебя этот мир уже оставил. Причем неясно было, успел ты передать кому свою силу или же нет.

– Языки длинные, вот и мелют не пойми чего, – проскрипел дед, сидевший слева от него, имя которого мне было неизвестно. – Раньше у каждого слова цена имелась, потому всегда лучше было промолчать, чем лишнего болтнуть. А теперь…

– Ступай к костру, Антон, – огладив бороду, перебил его старик, сидевший в центре. Вот его я помнил, как звали, – Демид, и как раз он здесь был самым главным. Так сказать, самым равным среди равных. – Поди, соскучился по родне? Так не теряй времени, время летит быстро. Хмель, мясо, душевный разговор – что еще нужно ведьмаку в заветную ночь?

– Все так, старшие, – поклонился дедам Мезин. – Все верно.

Он отошел в сторону, и взгляды стариков уткнулись в меня.

– Добрый вечер, почтенные, – я приложил руку к груди и чуть наклонился. Наверное, стоило бы согнуться до земли, поклон спину не ломит, но вот не хочу. Сам не знаю отчего, но внутри в этот миг словно появился какой-то штырь, не дающий мне это сделать. То ли включилось осознание того, что я ни перед кем давно спину не гну, поскольку план по этой дисциплине еще в той своей жизни перевыполнил, то ли сработало то неразумное упрямство, которое время от времени меня посещает, усложняя и без того непростое мое бытие. Не знаю. Да и какая разница? Если меня сейчас начнут топить, то никакие поклоны ситуацию не выправят, так чего ради собственную самооценку понижать? – Я тоже отсутствовал некоторое время, и тоже по уважительной причине. Пришлось покинуть страну, чтобы не получить проблемы с законом.

– Знаем, – кивнул Демид. – Кощеевича ты упокоил. Дело благое, нужное.

– Нужное кому? – прошамкал безымянный старикан. – Нашего брата лиходейное Кощеево семя никогда не задевало, стороной огибало. Выходит, что и нам с ним делить особо нечего. А теперь следующий Кощеевич ведьмаков среди своих врагов числить станет да ковы разные строить начнет.

– Так подружкам своим он угодить желал, – наконец подал голос пятый старейшина. – Ведьмам. Верно, Александр?

Евдоким. Вот, значит, ты какой – седой как лунь, плечистый, с лицом, словно вырубленным из дуба при помощи плотницкого топора. И нетерпеливый. Выжидать не стал, использовал первый же выгодный для себя момент в беседе. Или просто счел, что не по чину ему разыгрывать сложную пьесу ради какого-то щенка?

– Почти верно, – ответил я. – Почти – потому что не только им. Еще судным дьякам, которые тоже принимали участие в охоте, сотрудникам ФСБ, которые в обмен на помощь не стали копать случившуюся историю слишком глубоко, и еще много кому. Кощеевич вообще-то умудрился насвинячить очень многим. А началось все с того, что он первый объявил мне войну. Он мне, не я ему.

– В самом деле? – поднял правую бровь Демид. – Я слышал другое.

– Когда мы с ним схлестнулись в первый раз, я понятия не имел, с кем имею дело. Уверен, Кощеевич это понял, – спокойно, даже немного отстраненно произнес я, глядя при этом на Демида. – То есть в тот момент мы могли просто разойтись в разные стороны и забыть о конфликте, но нет, он сам предпочел продлить нашу вражду. Опять же, поняв, что к чему, осознав, какой враг у меня появился, я мог сбежать за тридевять земель или каким-то образом попросить у него пощады, но мне такое в голову не пришло. Это же опозорит честь рода. Я воин. Я ведьмак. Как о таком вообще всерьез возможно даже думать? Вот и выходит, что мне оставалось или победить, или умереть – третьего не дано.

Такую пафосную дичь я, скорее всего, вообще никогда в жизни не нес. Вот только с учетом того, что передо мной за аудитория, приходится изображать из себя черт знает кого. И ведь работает! Старый хрыч, что сидел по левую руку от Демида, довольно заулыбался, показывая весьма недешевые зубные протезы, да и Макарыч вон ухмыльнулся. То ли слова мои его проняли, то ли, что вероятнее, он находчивость мою оценил.

В любом случае мяч сейчас на моей половине поля. Пока.

– Что до союзников… – я открыто взглянул в глаза Евдокима. – Война есть война, она всех разводит на те стороны, которые им ближе. Да и потом, не было мне от ведьм особой помощи. Да никакой не было. Вот убить они меня пытались, это было. Правда, им самим это боком вышло, я одну из них крепко подрезал своим ножом. Так они потом сами ко мне и пришли, мол, исцели, не дай помереть подружке. Спину гнули, винились.

– Эва как, – Демид коротко глянул на моего недоброжелателя. – Про то не слыхал.

– Было-было, – подтвердил Гера от костра. – Я тому свидетель. Денис-змеевик тоже подтвердил бы эти слова, но его сегодня здесь нет.

Я и не обратил внимания на то, что за моей спиной стихли разговоры и смех, все присутствующие на поляне, оказывается, внимательно слушали наш разговор.

– А я бы вообще сдох, не помоги мне Сашка, – влез в беседу Олег. – Эта сволочь меня почти уморила. Знал, паскуда, что мне вода как воздух нужна.

– Если бы не он, с тобой, балаболом, ничего бы и не случилось! – рявкнул Евдоким. – С чего Кощеевич на нас всех вызверился? А?

– Не на всех, а только на тех, кого рядом со мной видел, – невозмутимо парировал его слова я. – Остальным ничего не угрожало. И потом, он тем самым Покон нарушил и себе приговор подписал.

– Это как же? – удивился безымянный дед.

– Родню в нашу с ним свару вплел, – пояснил я. – А это неправильно. Олег брат мне. Не кровный, верно, но это ничего не меняет. Как брат мне любой из ведьмаков, что тех, кто сейчас на поляне находится, что тех, кто сегодня сюда не приехал. Даже те, с кем я вижусь впервые, – они тоже мне родня, за любого из них я на бой выйду и, если надо будет, умру. Потому что семья – это то единственное, что