Возвращение с края ночи - Алексей Свиридов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вроде бы ничем конкретным ощущение не подтверждалось: «человекообразные» оставались в тех же позах, серая груда в отстойнике лежала тихо и мирно, загадочных звуков и прочих грозных знамений тоже не наблюдалось. Неправильные военные свернулись и уехали прочь, оставив разрушения и неприятный осадок на душе.
Но с каждой минутой на Сашку все сильнее и сильнее давило предчувствие: вот, вот, сейчас произойдет еще что-то, с чем справиться будет уже невозможно…
И поэтому он, если называть вещи своими именами, попросту сбежал. На этот раз никаких объясниловок, оправдывающих творящийся на станции разгром, Сашка писать не стал: при всем желании ничего логичного он сочинить сейчас бы не смог. Кроме того, перспектива снова заходить в директорский кабинет, где телевизор демонстрирует такие интересные передачи, не казалась слишком уж соблазнительной…
Троллейбусная остановка за ночь не претерпела никаких изменений. По растворяющейся в тумане дороге время от времени проезжали машины, и вроде бы было все, как обычно.
Вот только ни одного троллейбуса Воронков пока не увидел — а ведь примерно в это время, время смены на химзаводе, транспорт должен ходить чуть ли не каждые три минуты.
Джой, появившись словно ниоткуда, молча уселся на землю, а его хозяин сначала, нервничая, стоял, покачиваясь с пятки на носок, а потом начал мерить шагами маленькую асфальтовую площадку остановки. Могло, конечно, быть так, что по какой-то причине на линии отрубили электричество, но тогда…
Что тогда, Сашка придумать не успел: сначала издали послышался страдальческий вой электродвигателя, а потом из тумана реализовался и сам троллейбус, который, не останавливаясь, прокатил мимо.
Воронков успел разглядеть плотную массу людей, спрессованных так, что двери можно теперь открыть разве что монтировкой, и понял, что в ближайшее время уехать ему вряд ли удастся.
«Да уж, — решил Сашка, оценивая продолжающий сгущаться туман, — и этот-то водила небось уже не рад, что выехал. А остальные будут ждать, пока не развиднеется! Давненько такой хмари не было — пожар, что ли, где-то поблизости?»
Разочарованный, он сунул руки в карманы куртки, и снова неторопливо двинулся вдоль павильончика, пнул ногой алюминиевую банку из-под «джин-тоника», плюнул в основание полосатой металлической трубы, на которой когда-то висел знак «Пешеходный переход»…
И вдруг остановился: там, дальше, в тумане, неясно что-то белело. Сашка сделал несколько шагов вперед и сообразил — да ведь это тот самый белый бетонный забор! Вернее, два забора, между которыми есть тропинка, ведущая в город коротким путем!
Он покрутил головой: что направо, что налево, забор скрывался в серой дымке, становясь каким-то нереальным. Но прямо перед Сашкой все было видно четко: вот подсыпанные землей снизу бетонные плиты, вставленные выступами в бетонные пирамидки опор, вот щель между ними с уходящей туда тропинкой, вот лопухи, наросшие по бокам тропинки, — ничего сверхъестественного! Вот только позавчера здесь этого забора не было…
Воронков пожал плечами и направился обратно к дороге, ориентируясь на звук неторопливо ползущей по ней машины.
«Троллейбус — это наше, местное, — думал он. — Надо быть патриотом и пользовать свое — а во всякие там игры с мирами-пластами пусть играют те, кому это надо».
За стеной тумана скрипнули тормоза, и машина-ориентир остановилась примерно где-то в районе остановки, продолжая ровно урчать двигателем на холостых оборотах. Неужто директора принесло? Или объявившийся Олег тачку отловил? Хм-м, в такую-то рань…
Сашка остановился и поймал себя на том, что даже дышать старается тише. А от остановки донесся негромкий, но грубый и самоуверенный голос:
— Витек, там тропиночка такая… Встань побоку.
Потом раздался характерно-неразборчивый звук — грубого что-то спросили по рации. Тот ответил:
— Да, мы на остановке. Сам тормозни у знака, а Серый пусть, наоборот, дальше проедет. Тут туман, не видно ни бельмеса, как бы не разминуться.
Другой голос, помоложе и позвонче, но такой же уверенный в себе, воскликнул:
— Эй, ты куда?!
— Да хер с ним, — бросил грубый, — пусть бежит. Раз собака здесь, значит скоро и сам придет, падла.
«Джой, наверное? В таком случае, похоже, что „падла“ — это я…» — Сашка жестом, ставшим уже привычным, извлек «Мангуста» на свет божий.
Хотя какой там свет — серовато-белая размазня продолжала висеть в воздухе, не проявляя ни малейшего намека на просветление.
Воронков начал осторожно сдвигаться назад, к забору, и тут же все его попытки остаться незамеченным полетели к черту — из тумана появился Джой и, увидев его, громко залаял:
«Хозяин, хозяин, вот я тебя и нашел! Знаешь, там на остановке, люди ходят, у них тоже оружие есть, и ружья, как на охоте, и пистолеты вроде твоего!»
Сашка попытался заставить пса замолчать, но было поздно.
Со стороны тропинки прозвучал гулкий выстрел из помпового ружья, потом донеслось характерное клацание затвора, и Витек — так вроде назвали парня, посланного на тропинку? — бабахнул второй раз, в белый свет, как в копеечку.
«Пали, пали… — злорадно подумал Сашка, — Играй в ковбоя… Щас, пойду я к тебе, жди. По ту сторону дороги до аэропорта пустыри да свалки, и туман к тому же. Вспотеете искать!»
О том, кто это такие, он задумываться даже не собирался, а просто, стараясь не производить никакого шума, осторожно двинулся в сторону от тропинки, решив перескочить через дорогу подальше от i остановки.
Джой уже понял, что дело серьезное, молча двигался вслед за хо-зяином и на ходу, судя по выражению морды, переживал свою ошибку.
Где-то поодаль раздался еще выстрел, потом еще два.
Сашка удивился такой дрянной дисциплине, царящей среди охотников, но все-таки взял левее, подальше от того стрелка — напороться на шальную пулю ему вовсе не хотелось.
Вот кювет, потом насыпь, это значит дошли до дороги…
Очередь из «Калашникова» распорола ватную тишину. Стрелявший был где-то недалеко, и бил он явно не наугад — первые трассеры мелькнули рядом с левой рукой Воронкова.
Спасло его то, что стрелок скорее всего не часто пользовался автоматом и поэтому не удержал линию стрельбы, когда отдача повела ствол вверх.
Сашка как подкошенный упал на поднимающийся к дороге склон и с трудом сдержал желание выпустить весь остаток зарядов в магазине в окончательно посветлевший, но не ставший более прозрачным туман.
Машина, стоявшая где-то у остановки, медленно приблизилась к месту стрельбы, но метрах в тридцати от лежащего Сашки остановилась.
— Серый! — властно позвал грубый, — ты его достал?
— Похоже, да, — ответил тот, кто, видимо, был этим Серым.
Приятный голос, парень с таким голосом должен быть и внешне симпатичным.
«Ай-ай-ай, такой хороший мальчик — и врет… — впрочем, Сашка был далек от осуждения. — Теперь главное, чтобы врал умело!»
Но «хороший мальчик» продолжил:
— Я видел, когда он на дорогу вылезал, а потом слетел обратно и больше не поднимался. Лежит в кювете, наверное.
— Сейчас его видишь?
— Сейчас нет, я же говорю — кювет. Но на пустыре никто не появлялся.
— Да может, это собака была? — не унимался грубый.
— Нет, для собаки слишком высокий силуэт.
«Тепловой прицел! — сообразил наконец Сашка. — А остальные, получается, не просто так палили, а меня на симпатичного мальчика загоняли… Значит, если я вылезу на пустырь или на дорогу, он меня снова засечет. Но лежать здесь тоже не стоит. Остается одно».
Воронков, тщательно контролируя каждое свое движение, пристроил «Мангуста» под мышкой и, все так же распластавшись по склону насыпи, боком, по-крабьи, пополз в ту сторону, откуда доносились голоса и звук мотора.
Расчет был на то, что киллеры, а как их еще назвать, если живьем он им был явно не нужен, так или иначе должны двинуться к месту, где, по утверждению симпатяги Серого, клиент лежит в кювете.
Сашка, таким образом, останется у них в тылу, а глядеть себе за спину, тем более через электронику, они вряд ли будут.
В принципе, так и получилось: мотор машины снова взял нотой выше, и вскоре в тумане стала различимой неторопливо передвигающаяся темная масса.
Чуть впереди двигалась пара фигур поменьше — это шли охотники.
Сашка вжался в рано начавшую жухнуть придорожную траву, вдохнув полную грудь ее прелого запаха, и опустил глаза, непроизвольно опасаясь, что те, на дороге, почувствуют его взгляд. Возможность обнаружить себя таким способом сейчас казалась Воронкову вполне реальной — а ведь еще недавно он сам бы первым посмеялся над подобной мыслью!
А машина тем временем остановилась, продолжая маячить в колыхающейся пелене силуэтом неясных очертаний — только красные фонари на задке выделялись на общем размытом фоне своей яркостью.
