Древняя Русь и Великий Туран - Олег Гусев

В 1969 г. в Хабаровске мне посчастливилось познакомиться с писателем-историком и белоэмигрантом Всеволодом Никаноровичем Ивановым (1888–1971), который 25 лет своей жизни посвятил изучению Китая, из них 23 года, находясь непосредственно на его территории.

В Лениграде-Петербурге я встретился с Юрием Яковлевичем Букреевым — родственником и хранителем творческого архива Be. H. Иванова. С разрешения Юрия Яковлевича я изучил до сих пор не изданные «Воспоминания» писателя. Некоторые главы под заголовком «Ответ Китая: тайные общества» нам удалось опубликовать.

В Китае добрая память о людях белой расы была жива вплоть до 1920-х гг., несмотря на опиумные войны и интервенцию войск Западной Европы во второй половине XIX- начала XX вв. Bс. H. Иванов пишет:

«Немало оружия внесли в Китай и разбитые белые русские отряды из Сибири, немало инструкторов дали они и Гоминдану… Против всякого ожидания китаец оказывался в этом военном процессе отличным бойцом и пытливым учеником европейских учителей, гораздо более активных, нежели миссионеры. Этот же период оказался весьма решающим по дискредитированию «белого престижа» в Китае. Белый человек перестал быть для китайца “венцом творения”, “могучим полубогом”… Нищета белой эмиграции в Китае, бегущие с мест миссионеры и дипломаты, успехи китайского оружия, самоотвержение китайской армии, появление талантливых китайских военачальников, — всё это подняло самоуважение к себе китайцев, которое так было упало после Боксёрского поражения. Стали китайцы присматриваться и понимать уязвимые места политики белых иностранцев в Китае, их распри между собой и прочее…»[125].

Думается, что благополучие иезуитов в Китае в течение 300 лет, кроме всего прочего, было обусловлено традиционным уважением к человеку белой расы его желтокожим населением.

О потере престижа белого человека и над темой интеллектуального иждивенчества монголоидной расы, как её естественной доминанте, задумался новосибирский учёный Анатолий Русанов:

«Царское правительство России сильно “подставило” белую расу, когда одни из самых благородных, аристократических (арий стократ!) и образованных людей — декабристы — были опущены на социальное дно и отправлены на каторгу и вечное поселение именно в Бурятию. С тех пор у местного монголоидного населения сложился и — при доминанте функции повтора — закрепился психологический стереотип: благородный белый аристократ, интеллектуал должен находиться в подавленном, униженном положении, это — ЕГО МЕСТО.

Проявление именно этих закрепившихся стереотипов наблюдается в Бурятии даже в мимолётных школьных взаимоотношениях. Надо ли говорить о том, что стереотипы уходят потом и во властную вертикаль, где — при нынешнем-то подъёме местного национализма — принимают весьма и весьма специфические жёсткие формы.

А механизм зарождения и становления нынешней японской цивилизации известен: основу современного японского чуда заложили именно русские. Произошло это вот, каким образом: к берегам Японии прибило потерпевший крушение русский военный исследовательский корабль. Уцелевшую команду (имевшую самые передовые на те времена знания и технологические навыки) японцы взяли в плен, но поступили хитро и сделали этот плен почётным и комфортабельным, даже памятники потом поставили этим русским людям (этот русский пантеон почитается в Японии до сих пор!).

Но именно от специалистов и умельцев этой команды, а там ведь были не только простые матросы, но и высокообразованные дворяне-офицеры, японцы и получили передовой материал для повторения. Именно на этой пленной команде японцы отработали технологию снятия информации с белых людей и последующего внедрения. Они выработали формы использования с выгодой для себя особенностей белой расы — и шастают по всему миру — щёлк! щёлк! — снимают информацию. По сути-то это шпионаж, собирание чужих идей…

Вот так в наше историческое время был запущен механизм облапошивания русских, японцы на 200 процентов использовали наше бескорыстное стремление к обучению других народов. И на этом механизме японцы жили и будут жить припеваючи. И философию японцы берут чужую. И даже суждения о себе они копируют из других источников, а эти источники — и российские в том числе — о самураях верещат с придыханием: «Ах, японское чудо!..». Вот и сами японцы в это своё чудо поверили: убедительно ведь им об этом говорят!..

И дальневосточные авторы-историки (Иванов В.В. «Зачем самураю… лапти?» Журнал «Дальний Восток» № 11–12, 2002), якобы борясь с современными мифами, раздувают миф о японском чуде: «Зачем самураю… лапти?». Вот так и помогают отлаживать механизм не только ресурсного, но и интеллектуального грабежа России…[126]

Русские всегда были готовы делиться с другими расами знаниями и материальными благами за «просто так». Монголоиды к этой готовности давно привыкли и не замечают, как не замечают воздуха, которым дышат. Не всем известно, что технологии, по которым японцы производят свою роскошную технику, — покупные или ворованные. Её высокое качество достигается за счёт доведения не ими разработанных технических приёмов до идеального воплощения, т. е. за счёт безупречной исполнительской дисциплины. Но вернёмся к китайцам.

Be. H. Иванов приводит и комментирует цитаты из книги доктора Сун Ятсена (1866–1925) «Три народных принципа», в которой духовный вождь китайской революции 1911 г. размышляет, как китайцы, избавившись от манжуров, будут жить дальше.

«”Какими же путями должно произойти обращение Китая в нацию? — спрашивает доктор Сун и отвечает. — Самыми разнообразными”.

Он рассказывает следующую историю. Как-то в бытность доктора Суна в Кантоне к нему явился английский консул и просил его, как главу Южного правительства, принять меры, чтобы Китай принял участие в мировой войне и послал китайских солдат на фронт против немцев.

— Но это будет очень плохо для вас! — ответил английскому консулу доктор Сун. — Если мы, предположим, согласимся, и вы дадите нам прекрасных инструкторов, отличное снаряжение и пошлёте наших людей на фронт, то в Китае проснётся воинственный дух. Из такой первой военной ячейки может вырасти китайская армия в миллион солдат. Если вы теперь дрожите перед Японией за ваши территории, которая выросла точно таким же образом, то Китай может оказаться в десять раз сильнее Японии…

Консул согласился с этими словами доктора Суна; если бы дело пошло так, как говорил доктор Сун, то, значит, нация бы возникла в Китае военным путём…

— Вообще же, — говорит доктор Сун, — мы должны изучать самые лучшие, самые последние образцы европейской цивилизации, чтобы через десять лет если не обогнать все европейские страны, то идти в ногу с ними…

“Когда же Китай достигнет такого положения, какого достигла Япония, — пишет доктор Сун, — а я не думаю, чтобы наши интеллектуальные силы были ниже японских, то мы не только восстановим наше положение, а и примем ответственное участие в общих делах мира…”»[127].

О намерении китайцев украсть в Европе военные и технологические достижения доктор Сун Ятсен заявляет спокойно, как о само собой разумеющемся и устно, и письменно — в книге. По-другому он не мыслит будущее Китая. Он ведь не говорит, что намерен просить в Европе ссуду, чтобы создать условия для творчества своих национальных изобретателей и учёных. Потому что среди монголоидов таковых нет, никогда не было и не будет.

Доктор Сун говорит, и тоже, как о само собой разумеющемся, что Япония поднялась за счёт Англии, которая щедро поделилась с ней своими технологиями, когда готовила страну Восходящего солнца к войне с Россией. По прошествии ста лет мы убеждаемся, что доктор Сун Ятсен, в молодости получивший образование на Западе, верно судил о скромных интеллектуальных возможностях своего народа и трезво строил расчёт на бездумную интеллектуальную расточительность европеоидов. Тем не менее, благодарности не ждите: «Но это будет очень плохо для вас!».

2

Если Китай в своей древней и средневековой истории действительно был, как нам говорят историки, создателем необыкновенной самобытной культуры, то как это проявляется сегодня? Где преемственность? Попробуйте в наши дни в массе ширпотреба, валом идущего из Китая, найти хоть что-то, явившееся следствием, результатом ума китайца, продуктом только его своеобразной цивилизации. Вы увидите великое множество вещей, но они — копии, бессовестная подделка, наглый плагиат изделий, собранных со всей Европы.

В 2006 г. в ТВ новостях показали, как в Срединном государстве поставили на поток копирование картин западноевропейских и русских художников. Копии эти так безупречны, что от покупателей-иностранцев нет отбоя. Все видели, как 15-летняя китаянка с «Подсолнухов» Ван Гога одновременно делала 18 копий, причём игру «найди десять отличий», как было замечено телекомментатором, можно было не устраивать.