Новая Зона. Тоннельная крыса - Татьяна Бурносова

– Так, – сказал он сурово. – Сейчас придут наши, и ты нас поведешь к этой самой камере. А по пути будешь показывать, где могут быть ваши люди. И если обманешь, я тебя, сука, реально съем. Я могу, веришь?

Паренек молча заморгал.

Соболь вернулся очень скоро в сопровождении всех остальных. Михайловский и референт держали в руках камеры. Показать бы им, что сейчас в той комнате, где гранаты взорвались, подумал Упырь. Не, это точно не для фильма. Да и некогда.

В двух словах он обрисовал ситуацию.

– Это секта, тут все чокнутые или близко к тому, – заключил он. – Поскольку мы уже замазались, отступать смысла нет, да и вояки они так себе. Думаю, можем вынести богомольцев и спокойно заняться поисками Протона.

– А это будет законно? – осведомился продюсер. – Все-таки стрельба, трупы.

– Оскар Никитич, вы видите тут где-то следственный комитет? Прокуратуру? Все, что происходит в Зоне, и остается в Зоне. Опять же вам ведь нужен экшен? Вот вам экшен. Снимайте, только под пули не лезьте. А потом, если что, наврете, что спецэффекты… Все готовы?

– Дайте мне тоже автомат, что ли, – неожиданно попросил Белов.

– Нету лишнего, – отрезал Упырь. – Держитесь все сзади, мы сами разберемся. Я вообще надеюсь, что они поймут, на кого нарвались, и сами отступят. Если только не совсем на всю голову больные… Соболь, брат, присматривай за этим чучелом, – кивнул на пленного Упырь. Тот, похоже, узнал Белова и восхищенно пялился на актера. – Он нам будет дорогу показывать и вообще проводить познавательную экскурсию по предприятию. Еще раз – все готовы?

– Чува-ак… – скривился Аспирин. – Давай уже воевать, что ли.

И они отправились воевать.

30

Снифф давно и детально рассмотрел на полу то, что ему было нужно, и теперь маялся от безделья. Сидеть под дулами автоматов и так не самое веселое дело, а уж вот так… Если снаружи и шла некая битва, сюда не долетало никаких звуков.

– А можно я почитаю? – неожиданно спросил капитан.

«Мотоциклист» уставился на него с недоумением.

– Вот, у меня тетрадка, – сказал Снифф, доставая подарок Квазиморды, который так и лежал во внутреннем большом кармане куртки еще с теплохода.

– Читай, – буркнул «мотоциклист». – Только не вслух.

И засмеялся, придурок. Снифф ободрал с тетрадки пакет и принялся листать. Рассказы… Ну да, что и следовало ожидать – Квазиморда ему уже выдал целых два, а тут, похоже, остальное собрание сочинений. Посмотрим, посмотрим…

И капитан принялся читать.

Последний рассказ Квазиморды

– Господин Андуевский! Секундочку!

Мелкий мужичонка в оранжевых валенках бежал вприпрыжку по Творецкому проспекту, пытаясь нагнать долговязого Андуевского. Но Великий аналитик лишь ускорял шаг, на ходу еще больше удлиняя свои и без того несоразмерные ноги.

– Господин Андуевский! Умоляю!

Мужичонка совсем выбился из сил, задохнулся, закашлялся и сел на ступени крыльца торгового центра. Вынув из правого валенка большой носовой платок, он вытер лоб, слезящиеся глаза, потом зачем-то свернул платок в кулечек. Андуевский замедлил шаг и напрягся. Мужичок сунул правую руку внутрь кулечка и уставился в спину Андуевскому. Секунду помедлив, Андуевский повернулся, поймал в фокус зрения мужичка, болезненно поморщился и растворился в воздухе.

Мужичонка подскочил и, размахивая платком, словно флагом, побежал к тому месту, где воздух еще призрачно колебался, храня остатки тепла только что исчезнувшего тела. Добежав, мужичок сосредоточенно втянул носом воздух, подгребая его к себе руками, затем расстроенно опустил плечи, сунул платок обратно в валенок и побрел по тротуару в сторону торгового центра. Дойдя до гостеприимно распахнутых дверей, он остановился и сердито засопел.

В торговом центре мужичок бесцельно побродил по первому этажу, купил в буфете леденец на палочке, сунул его за щеку и направился к эскалатору. Однако по дороге он неожиданно схватился за живот, с ужасом выдернул леденец изо рта и бросил его в чистенькую пластмассовую урну, стоящую у колонны. Вытерев со лба испарину, мужичок стал затравленно озираться, и тут взгляд его упал на скромное окошечко с многообещающей надписью «Горсправка». Растолкав локтями поток покупателей, сосредоточенно двигавшийся к эскалатору, он подскочил к окошку, которое оккупировала солидных габаритов барышня. Переминаясь с ноги на ногу, барышня тихим басом вопрошала в окошко. Дождавшись, пока она получит положенную бумагу и сдачу, мужичок сунул голову в окошко и выкрикнул:

– Адрес Андуевского!

– Семь рублей, – меланхолично произнесла щупленькая старушка.

Мужичонка вытянул голову из окошка и лихорадочно зашарил по карманам тесного пиджачка. Обнаружив в одном только пуговицу от этого же пиджака, а в другом дырку, мужичок стащил с левой ноги валенок, перевернул его и для надежности потряс. Ничего из валенка не вывалилось. Начав потихоньку всхлипывать, мужичонка собрался проделать такие же манипуляции со вторым валенком, но тут габаритная барышня, до того момента пересчитывающая сдачу, взяла его за локоть со словами:

– Не надо так переживать, я покажу вам.

Мужичонка поднял взъерошенную голову и отвесил челюсть.

– Провидение! – заорал он, люди вокруг шарахнулись в сторону. – Само провидение послало мне вас, госпожа Мордоклюева!

Девица покраснела и, держа его за локоть, повела к выходу.

– Я так и знал, что мне повезет, – тараторил мужичонка, забегая вперед и заглядывая Мордоклюевой в глаза. Девица начала беспокоиться – а хорошо ли, что она решила помочь этому странному субъекту? Дойдя до угла дома, она неопределенно махнула в сторону подъезда и быстренько завернула в подворотню.

– Маг! Кудесник! – завывал мужичонка, стоя перед подъездом и запрокинув голову вверх.

Из распахнутой балконной двери Андуевского вылетел несвежий помидор и звонко шлепнулся на тротуар в полуметре от крикуна. Мужичонка посмотрел на ошметья томата, произвел в голове некие вычисления и отошел немного в сторону. Затем снова запрокинул голову и, увидев в дверном проеме Андуевского, обрадованно распахнул рот для нового вопля.

– Это был упреждающий удар! – быстро сказал Андуевский.

– Куде-есник, – заныл мужичок по новой.

– А ну, поднимайся сюда, – скомандовал Андуевский и ушел с балкона.

Мужичок радостно подскочил и бросился в подъезд.

Андуевский мерил комнату шагами, заложив руки за спину. Вид у него был скорее растерянный, чем недовольный. Его гость робко сидел на краешке дивана, теребя давешний носовой платок.

– И как ты меня нашел, а? Забыл, как тебя звать…

– Вольдемар звать, о великий маг! – уклонился от первого вопроса посетитель.

– Ну, какой я тебе маг?! Я ученый!

– Ученый, ученый, – закивал мужичок, почесывая валенок, – научи, как избавиться от напасти! Сглаз ведь, истинно говорю! Вторую неделю еда в рот не лезет!

– Да не волшебник я, говорят же тебе! Иди вон к Мордоклюевой, пусть она тебе магический супчик сварит, от гастрита!

– У Мордоклюевой аура не такая, у нее хозяйственная аура! А у вас – я же вижу!

– Что ты видишь?! – насупился Андуевский.

– Ауру вижу, – важно сказал Вольдемар и снова почесал валенок. – У вас аура мощная, красная, пульсирует и с язычками закручивающимися! Серьезная аура, воздействовать может!

– Хм, – заинтересовался Андуевский, – а так?

Мужичонка, ошалев, смотрел на то, как вокруг головы Андуевского начинает появляться свечение, как из верхней части черепа аналитика начинают прорастать металлические спицы, которые соединились невесть откуда взявшимся ободом и обросли резиновой покрышкой.

– А-а-а… – тоненько запричитал мужичок, когда Андуевский снял с головы велосипедное колесо и попробовал, насколько оно накачано.

– Бэ, – грубо сказал ему Андуевский, – никакой ауры нет, понял?

– Понял, – прошептал Вольдемар и тоже попробовал, насколько накачана шина.

– Так что…

– И-и-и… – раскис гость.

– Прекратить! Давай по порядку, – рассердился Андуевский.

Мужичок вскочил, утер нос рукавом и торжественно сказал:

– Вырдамельт!

Андуевский изобразил позу «весь внимание». Мужичонка помолчал, почесал в затылке и удивленно спросил:

– Не действует, что ли?

– Не действует, – посочувствовал Андуевский, – и кулечек бы не подействовал.

– О-ё… – сокрушенно закачал головой мужичонка, достал из-за пазухи потрепанную книжку и, показав ее Андуевскому, полуутвердительно спросил: – Подделка, значит?

Андуевский хмыкнул, взял книжонку в руки, полистал:

– Сколько заплатил?

– Буренку отдал, – сокрушенно вздохнул мужичонка.

– Буре-онку! – протянул Андуевский. Выдвинув ящик стола, он достал курительную трубку и начал не спеша набивать ее табаком, который по щепотке выуживал из недр того же ящика. Вольдемар тоскливо смотрел на этот процесс и не решался говорить.