Путешествие на "Брендане" - Тим Северин

— Так, и кому же есть "ядовитую" серую? — настороженно осведомился Артур.

— А давайте ощиплем всех, — сказал я, — положим вместе в котел и сварим. Тогда никто не будет знать, какая ему досталась.

Я варил птиц на медленном огне и тыкал ножом, проверяя готовность. Они смахивали на тощих длинноногих лесных голубей, только были еще пожестче.

— Может, подвесим их на снастях денька на два, чтобы стали помягче? — предложил Джордж.

При мысли о такой отсрочке у Идэна вытянулось лицо. Но через два часа птицы вроде бы уварились, и я сделал подливу из острого соуса и сушеного китового мяса. Каждый член команды получил по глупышу с картофельным пюре. Какое то мгновение все колебались, затем Идэн решился отведать.

— Вкуснятина — объявил он. — Фантастика. Немного еще жестковато, но все равно здорово. Я думал, будет рыбой отдавать — ничего подобного. Чем то похоже на голубя или на куропатку.

Морская птица по-брендански явно заслужила высокую оценку. Несколько минут царила тишина — все уписывали за обе щеки, и когда были собраны миски, в них лежали только чисто обглоданные косточки. Кому досталась серая птица, неизвестно, но никто не заболел, и мы постановили впредь пополнять нашу диету свежей морской птицей — отменнейшее блюдо

Вот и еще один пример, как тысячу лет назад ирландские монахи без труда могли совершать дальние морские переходы, не обременяя себя большими запасами. Достаточно было захватить сушеное мясо, овсяную муку и корнеплоды, а также китовый жир (если было где взять), а изобилующие живностью северные воды снабжали их рыбой и морской птицей — плыви сколько угодно. Только пресная вода их ограничивала, да и то в этом влажном субарктическом климате можно было в крайнем случае набрать достаточно дождевой воды, чтобы выжить, если снесет ветром с курса.

Особых угрызений совести по поводу того, что мы убивали и ели дикую фауну, никто из нас не испытывал. Лично я смотрел на это как на упражнение в охотничьем искусстве. Мы ловили птиц самым примитивным способом, и можно было не опасаться, что из-за нас сократится быстро возрастающая популяция глупышей в этих водах. Если на то пошло, из всех морских птиц глупыши пользуются наименьшей симпатией. На Гебридах и Фарерах их численность стремительно росла за счет других морских птиц. Глупыши прогоняли более мелких пернатых с их гнездовых полочек, пользуясь некрасивым приемом: они отрыгивали на кайру или тупика зеленую слизь, которая разрушала водонепроницаемый покров на оперении этих бедняг, так что те тонули при очередной посадке на воду. Как ни странно, когда мы ловили глупышей, они не брызгали слизью — может быть, уже успевали израсходовать ее на крючок, пока мы выбирали лесу.

Почти шесть дней ушло у нас на то, чтобы доползти обратно до исландских берегов, мягко понуждая "Брендан" идти против ветров, упрямо дувших то с севера, то с востока. Правда, скучными эти дни никак нельзя было назвать. В частности, нам стали встречаться исландские рыболовные суда — желанный контраст пустынным водам между Фарерами и южным берегом Исландии, где на всем пути мы видели только два судна. Исландские шкиперы подходили вплотную к "Брендану", чтобы поглядеть на диковинных гостей, и вдоль бортов толпились рыбаки, махая нам руками.

— Что за удовольствие зарабатывать на жизнь таким способом, — заметил я Джорджу, глядя, как исландский траулер бодает волны, переваливаясь с боку на бок, и гребни захлестывают среднюю палубу. — Ты только посмотри, как их заливает.

Тут же я спохватился, и самому стало смешно.

— Интересно, что они говорят, глядя на нас. Наверно, что-нибудь в том же роде. Дескать, сумасшествие плавать вот так на открытой лодке. А все таки сравни — как волны треплют траулер и как "Брендан" скользит через гребни применяясь к волнам. К нам сейчас почти не залетают брызги.

На другой день над "Бренданом", в каких-нибудь пятнадцати метрах над мачтой, с ревом пронесся самолет исландской береговой охраны, и динамик нашего приемника заговорил:

— Алло, "Брендан". Здесь исландская береговая охрана. У вас все в порядке?

— Полный порядок.

— Вы уверены?

— Точно. Никаких проблем, настроение команды бодрое.

— Газеты сообщают, что на "Брендане" в нескольких местах появилась течь. Вы не нуждаетесь в помощи?

— Спасибо, не нуждаемся, — ответил я. — Если где что не ладится, так это, видимо, у журналистов. Захотите кожаный самолет, обращайтесь к нам — построим.

Миля за милей мы приближались к побережью Исландии. Свободные часы занимали ловом глупышей, и китовый жир помогал нам добыть не одно вкусное блюдо. А Джордж однажды внес разнообразие в наше бытие, храбро плюхнувшись за борт в водонепроницаемом костюме, который придавал ему сходство с ярко красным портновским манекеном. С полчаса он весело бултыхался вокруг заштилевшей лодки, дрыгая ногами в воздухе. На 62 м градусе северной широты вода довольно холодная, однако, возвратившись на борт, Джордж сказал, что не успел даже толком продрогнуть. Тогда мы не могли знать, что эти костюмы сыграют важную роль в нашей борьбе за выживание у паковых льдов Гренландии.

Островной шельф у Западной Исландии — явно любимое прибежище больших финвалов, судя по тому, как возрастала их численность по мере нашего приближения к суше. Как обычно, киты подходили к "Брендану", порой группами от шести до десяти животных, включая детенышей, которые бултыхались в кильватере мамаш и хоть они выглядели не такими уж великанами рядом с лодкой. Видели мы также исландских китобойцев, рыскающих в поисках добычи, однако самого промысла наблюдать не довелось, ибо стоило им показаться, как резвившиеся около нас киты уходили под воду, словно их кто-то предупреждал. Китобойцы следовали дальше, а через полчаса киты появлялись вновь и принимались сопеть и пыхтеть вокруг нас.

Наконец мы увидели вдалеке землю — великолепную вершину Снефьелльсъёкулль, одетый в снеговую шапку могучий вулканический конус которой возвышается на 1400 с лишним метров над западным заливом. Белая вершина стала нашим маяком от нее на восток, внутрь страны, уходили длинные горные гребни. Заодно Снефьелльсъёкулль даровал нам нужный ветер. 17 июля "Брендан" уже более уверенно взял курс на Рейкьявик, и мы заключали пари, пытаясь угадать время прибытия в порт. Когда же вдали показалась гавань Рейкьявика, я ощутил мимолетное огорчение. Так ли уж необходимо подходить к земле, где нас ждут толпы людей, проблемы, заботы? На "Брендане", в нашем кожаном коконе, мы были так далеки от суеты большого мира, что я почти жалел об окончании этого этапа нашего плавания, Это чувство тотчас прошло. Проходя внешний буй, мы ощутили прилив возбуждения. Пари, разумеется, выиграл Трондур, он точнее других угадал время прибытия. Из-за пирсов выскочил лоцманский катер, и я оглянулся назад. Как бы символизируя предстоящую нам психологическую нагрузку, прямо на нас шел огромный пассажирский лайнер тридцати тысячетонное олицетворение бизнеса, подчиненного строгому графику, спешило войти в гавань.