Карл Великий. Основатель империи Каролингов - Гарольд Лэмб

И наконец, у побережья появился византийский флот. На борту находилась армия вторжения, возглавляемая Адильгизом, сыном Дезидерия, братом герцогини. И вновь она стала просить о возвращении Гримвальда.

Из Рима осторожный Адриан, в свою очередь, упрашивал не освобождать Гримвальда. Герцогиня, сообщал Адриан, отправилась совершать паломничество к гробнице святого Михаила Архангела. Поистине, гробница! Флот вторжения стоял у ворот Таранто, и она вынашивала планы вместе со своим братом, стратегом Сицилии и офицером императрицы, чтобы освободить Южную Италию «от власти Бога, твоей королевской власти и моей». У Адриана вырвался крик души:

– Приезжай скорей! Не дай Гримвальду сбежать!

Но Шарлемань не собирался допускать ничего подобного.

Той ранней весной 788 года, пока он вел такую оживленную переписку с Баварией, повелитель франков держал юного заложника при себе. Гримвальд, немногим старше Пипина, ел за одним столом с королем, ездил с ним на охоту и сопровождал короля в июне на суд над Тассилоном. Шарлемань обращался с юношей как с собственным сыном.

Потом, разделавшись с Тассилоном и развязав себе руки, он освободил Гримвальда. При расставании юноша дал клятву и пообещал выполнять обязанности вассала короля, чеканить монеты с изображением Шарлеманя, бриться, исключая усы, по моде франков – этот пункт особенно крепко засел в мозгу Шарлеманя – и оставаться верным своему королю. Он также пообещал снести новые стены укреплений Салерно (там, где встал на рейде византийский флот).

Таким вот образом Шарлемань сыграл на увлечении и восторге юноши. В сентябре Гримвальд вернулся, переправился через Вольтурно свободным человеком и был встречен приветственными возгласами дворян, объятиями матери и планом сражения, разработанным его дядей Адильгизом.

С этого взрывоопасного юга посланники Шарлеманя слали сообщения, полные мрачных предчувствий: «На границе с Беневентом мы не обнаружили в людях ни капли преданности вашему величеству».

Адриан с горечью восклицал:

– В Капуе в присутствии твоих посланников этот Гримвальд поздравил себя, говоря, что ты, его король, приказал всем этим людям ему повиноваться! А греческая знать в Неаполе издевательски смеется и говорит: «Слава богу! Все обещания, данные франкам, растаяли как дым».

Несмотря на все эти тычки и предсказания несчастья, Шарлемань (в то время занявший Баварию) ровным счетом ничего не предпринял по поводу нового итальянского кризиса. Возможно, он рассчитывал на дружбу Павла Диакона, который теперь был приближен к Гримвальду.

Осенью итальянский фронт бурлил слухами – византийцы высадились на побережье Адриатики, франкские посланники бегут, спасая свои жизни.

Сквозь завесу слухов просочились вести о сражении. На реке Вольтурно, у подножия горы Вултури, войско Византийской империи потерпело сокрушительное поражение, потеряв 4000 солдат и византийских командиров, стратега и священнослужителя. Один Адильгиз спасся бегством в сторону моря, чтобы никогда больше не возвращаться.

Сражаясь подобным образом против своего дяди, Гримвальд одержал победу с помощью верного герцога Сполето и единственного франкского графа. Оставшись преданным королю франков, Гримвальд пошел против чаяний своей матери.

Адильгиз исчез со страниц истории; дело лангобардов в Италии было проиграно. Отсутствующий Шарлемань правил там от имени своего сына Пипина. Крупные города, вроде Беневента, Болоньи и Вероны, были в большей степени предоставлены сами себе, получили довольно твердую независимость. (В грядущие столетия из этого родится самоуправление могущественной Флоренции и Милана под властью местных герцогских фамилий Сфорца и де Медичи.)

Что же случилось с давней клятвой Шарлеманя у гробницы святого Петра вернуть большую часть земель под власть папы римского? Она была нарушена. Похоже, с годами он решил награждать святых отцов церковными богатствами и сокровищами, но не землей. Вероятно, Шарлемань осознал, что Адриану не хватает физической мощи для удержания обширных территорий в этот век насилия. Во всяком случае, сам он удерживал власть с мечом в руке.

Адриан, старея, все равно не переставал протестовать против нарушения клятвы и утраты «собственности святого Петра». Вместе с тем уважаемый защитник святого Петра ценил защиту своего необычного «второго святого отца». На самом деле Шарлемань принес мир под королевской властью.

Месяцы спустя после победы у подножия горы Вултури у Адриана появилась причина оценить это. Из своей твердыни на Дунае авары, непризнанные властители Востока, совершали жестокие набеги.

Такие большие беспорядки для наблюдательного аварского кагана открыли возможности для прибыльных грабительских рейдов. Осторожно обследуя местность, его всадники ездили в нагорьях Баварии и спускались через перевалы Карнийских Альп в плодородную долину реки По.

В верховьях Дуная хранитель границы Герольд дал отпор непрошеным гостям. Ниже по течению, во Фриуле, опытный Эрик собрал своих тяжеловооруженных всадников из франков и отбросил захватчиков от замка, аббатства и горного перевала. Перед опасностью вторжения аваров христиане добровольно объединяли все свои силы для совместной защиты.

Шарлемань не мог предвидеть, когда авары пойдут в наступление, но его границы были к этому подготовлены. С помощью одного ловкого хода он превратил мятежных баваров и беневентанцев в союзников, отражавших атаки византийцев с моря и налеты диких кочевников на суше. Опрометчивый Кёрл, раздувший огонь ожесточенной вражды и отвергнувший в порыве гнева свою жену-лангобардку Дезире, стал дальновидным и проницательным государственным мужем, освободившим своего вероятного врага, Гримвальда. Несчастный вождь, который когда-то вслепую направлялся к своему первому альпийскому перевалу на горе Ценис и потерял лучшую часть своей армии при Ронсевале, выучился до некоторой степени самому трудному искусству – вести войну без сражений.

Он старался обучить своего старшего сына Карла командовать армиями и вести их в бой в то время, как другие сыновья Хильдегарды, Пипин и Луи, завоевали признание и даже почет как короли Италии и Аквитании.

Год закончился, и Шарлемань послал сообщения Арно из Зальцбурга и хранителям дальних границ. Он сам придет, чтобы защитить их от язычников, славян, богемцев и аваров. Свое слово он намеревался сдержать.

Неторопливо, с крестьянским упорством, монарх с берегов Рейна прокладывал себе путь к новому владычеству. По его мнению, оно походило на град Божий, описанный вдохновенным Августином. Его подданные стали верными и преданными, будь то бретонцы, тюринги или саксы.