Служебный разбой (сборник) - Кирилл Казанцев

– Однако, – сказал Самуил, безвольно щупая свой бумажник.

Он сидел за столиком в накуренном баре, совсем рядом со сценой, где крутила голой задницей она – смуглокожая богиня, и понял, что попал по-крупному (русские мужики – они ведь самодуры). Таких Самуил даже в кино не видел. Как говорил идиот Паша, захотелось сразу жениться. После этих слов всегда уточнял – не потрахаться, а именно жениться.

3

Наташка отдалась Самуилу легко.

После выступления в гримерную зашел управляющий баром и сказал, что надо подставить «малышку» одному русскому пожилому мужику. Дает хорошие бабки – пятьсот баксов. Из них Наташке – сто пятьдесят.

Это круто. Шлюхи на улице трахались за двадцадку.

Наташка не была шлюхой. Она приехала в Штаты пять лет назад из Панамы. Все эти пять лет ей приходилось путаться с бандитами и владельцами баров, чтобы иметь кусок хлеба и три штуки баксов в месяц. По статистике, среднестатистическая американка до замужества успевает познать сорок девять мужчин. У Наташки было всего сорок шесть. Она не была шлюхой, но русский пожилой мужик платил сто пятьдесят долларов за непродолжительный секс. Наталью Лопес условия Самуила устраивали.

Сношались на втором этаже бара, в специальной комнате для гостей, на специальном топчане.

У Боголова был поистине мамонтовый бивень. Русский был силен, очень тяжел и очень сладострастен. Он умело мял ее накачанные силиконом груди, а массивные золотые перстни на коротких волосатых пальцах царапали набухшие соски. Это еще больше возбуждало Наташку. Она стонала от наслаждения по-настоящему.

Но (как она знала по опыту) возраст есть возраст. Русский быстро устал, вспотел и перешел на «клубничку». Он поставил Наташку в позу и безжалостно вонзился в другое место. Боль пронзила ее до самого мозга.

– О, мадонна! – выдохнула Наташка.

– Какая мадонна? – не понял русский. – Любовь. Лав!

4

Сергей Рысов родился в Новосибирске. По паспорту он был американцем уже давно – пять лет. А всему виной виртуальная реальность.

В Новосибирске прошло его становление как человека разумного. Мало того, что там он родился, получил воспитание и образование – там он, и это самое главное, познакомился с компьютером, умной машиной, которая перевернула его жизнь с ног на голову. Виртуальная реальность стала для него родной средой; он выныривал из сети, только чтобы поесть и сходить в туалет. В Новосибирске, в молодежной среде, Рысов слыл личностью с большой буквы.

– Поверь, старик, тебе прямая дорога в Штаты, там ты будешь купаться в долларах и сделаешь карьеру гения-программиста!

Собственно, общественное мнение и подтолкнуло Рысова устремиться в Америку.

В бюро, рекрутировавшем специалистов для работы за границей, Сергею расписали заманчивые перспективы, ожидающие его в американском бизнесе.

– Молодой человек, русские программисты в США на вес золота, – картаво излагал Сергею менеджер агентства.

Рысов подписал контракт, вручил долларовую наличность агенту – все сбережения родителей – и погрузился в мечты. Отлет в США был обещан в течение месяца.

Сергея не обманули (все-таки агентство располагалось в центре города и работало совершенно легально). Его привезли в США, в штат Техас, в город Даллас, и поселили в квартире. Местный агент разослал резюме Сергея по компьютерным компаниям и велел ждать, посетовав, что было бы неплохо знать английский язык и иметь американское гражданство, а не рабочую визу с ограниченным сроком пребывания. Через неделю Сергея подобрала одна сомнительная компания, где работали иммигранты из бывшего СССР, в основном евреи.

Белокурая сорокалетняя стерва назначила Сергею собеседование и на нем жестко объяснила, что к чему. Агентство по найму обмануло бедного русского юношу – программисты из России в Штатах никому не нужны. Это правда, а все остальное – легенды, бытующие в среде русскоговорящих компьютерщиков.

– Русские спесивы, самоуверенны, все поголовно считают себя гениями. А нам нужны обычные исполнители. Не надо придумывать свой путь решения задания, пусть и оригинальный – все уже придумано и рассчитано. Не знаешь – спроси. На работе надо работать, а не сочинять личные программы и вирусы!

Звали стерву Лиз Сорнофф. Она назначила Сергею испытательный срок, а вечером после работы подвезла на своем авто до его дома. Посмеявшись, в каких условиях держали агентства «дурачков» из России, она, тем не менее, осталась ночевать. Хоть и пишут газеты, что в Америке приставания на работе невозможны, Рысов убедился, что в Америке возможно все. Сергей, пересилив себя, как следует порадовал ее, и это решило его судьбу – Лиз Сорнофф, специалист по кадрам, оставила его в компании, тем более что резюме у парня было отличнейшее, а за компьютером он прямо-таки творил чудеса.

– Тебе надо снять нормальную квартиру и жениться на американке, чтобы получить гражданство, – учила она Сергея. – И вызубри английский, если хочешь хорошо жить.

Рысову понравилось в Америке – работа, о которой он мечтал, зарплата еженедельно, квартира, машина (купил самую дешевую уже через месяц после приезда). Правда, приходилось часто пускать в дело язык, ублажая потрепанную Лиз Сорнофф, и заниматься с ней анальным сексом, чего Сергей терпеть не мог. Это было даже хуже, чем первое удовольствие, которое он ей устраивал. И самое мерзкое во всем этом было то, что Лиз отказывалась от близости с использованием презерватива, а Сергей знал, что, кроме него, Лиз шустрила еще с десятком молодых и не очень сотрудников компании.

«Так и СПИД недолго подхватить», – вертелось в голове.

Спасла Сергея от Лиз скороспелая женитьба. Бекки Конэл не походила на писаную красавицу, но она была молода, а родословную вела от первых колонистов. Рысов переселился к жене – она уже десять лет жила в двухкомнатном домике, за который предстояло рассчитываться по кредиту, наверное, и внукам. Потом Сергею устроили американское гражданство по какой-то там поправке к какому-то там закону.

Все получилось! Рысов водрузил американский паспорт в нагрудный карман своей рубахи. Дальше предстояло преуспевание и сладкая жизнь. Иначе и быть не могло – английский он уже знал неплохо и всем встречным и поперечным, улыбаясь, говорил:

– Как дела?

Через полгода его компания влезла в базу данных Техасского кредитного банка по программе Сергея и перекачала несколько десятков миллионов баксов в офшорную зону на экзотических островах. Владельцы-евреи, тихо посмеиваясь, бежали вслед за деньгами. А Рысов сел в тюрьму на два года.

Все два года он с великими ухищрениями спасал свою задницу от свирепых пожилых негров, которые таким способом боролись с белым расовым засильем. По слухам, Сергей знал, что в местах заключения с белыми не церемонились, и уберечься от афроамериканской любви было совсем не просто. Но он был русским и ухищрялся выкручиваться из самых щекотливых ситуаций. Иногда ему просто везло.

Жена не собиралась терпеть отсутствие мужа целых два года – она объявила Сергею развод и уехала с очкастым библиотекарем в Луизиану.

Униженный и опустошенный, совершенно раздавленный жизнью, Рысов вышел из тюрьмы с тощей кредиткой и клеймом отбывшего заключение преступника – пять лет он не имел права работать в компьютерном бизнесе. Сергей не сомневался, что и по прошествии моратория ему вряд ли дадут работу у монитора.

У него теперь было два пути – совершить новое преступление и снова сесть, чтобы негры не особенно скучали, или остаться изгоем – работать полотером, грузчиком, заправщиком, снимать комнатку в грязном многоквартирном доме и топить тоску в дрянном виски.

Купив билет на междугородний автобус, Сергей приехал в Калифорнию. В Лос-Анджелесе его никто не ждал. Проработав два года полотером и мойщиком посуды в одном из дешевых кафе, он снова влез в историю – чем-то не понравился местным пьяницам. Его избили два раза. Третьего раза он ждать не стал. Так он оказался на пять миль южнее отвратительной дыры у мексиканской границы, именуемой Пасифик-Сити. Именно здесь располагалась последняя перед границей заправка. При ней, в дощатом сарае с вывеской «мотель», он и поселился. Хозяин заправки, вредный старик, любитель выпить и покурить, пообещал кормить, поить, иногда давать деньги.

– Вижу, парень, ты не в ладах с законом, – назидательно погрозил он пальцем.

– Почему вы так думаете?

– Старика Крэнка не проведешь. Но мне плевать. Если есть закон, кто-то с ним должен быть не в ладах. Здесь мексиканская граница, и понятие о законе очень расплывчатое. Как мне тебя звать?

– Сэм, – в Америке все звали Сергея Сэмом.

– Значит, договорились, Сэм. И учти, если окажешься прохвостом – отправлю за решетку. Шериф Ларкинс мой старый друг. Такой же пьяница, как и я.

И Рысов остался на заправке. Он стал не то что рабом – в этой пустынной дыре с пыльными ветрами желающих заправить автомобиль и помыть его было не много, но жил он не свободно – старик помыкал им и воли не давал. Даже в Пасифик-Сити не отпускал.