Новый старый 1978-й. Книга четвертая (СИ) - Храмцов Андрей

— Да уж понятно, что времени у тебя нет. Ты вон и на трибуне Мавзолея с Брежневым постоял, и в концерте участвуешь. Давай на двадцатое назначим вам сдачу. Это будет суббота и в школе будет тихо. И из РОНО никто в свой выходной ехать не захочет.

— Хорошо. Мы со Светланой согласны.

— Ну и отлично. Тогда я всех предупрежу и назначу на десять утра.

— Спасибо большое. Рад был вас услышать и передавайте привет Василию Васильевичу.

Ну вот, ещё одно хорошее дело успел сделать. Надо срочно предупредить Солнышко, что экзамены у нас будут двадцатого и чтобы они с Машей сегодня позанимались как можно интенсивнее. Мой звонок оторвал её от уборки квартиры.

— Ты там всё голой ходишь или уже оделась? — спросил я свою вторую половинку, потому, что сцена в прихожей всё ещё стояла у меня перед глазами.

— Ты с какой-то конкретной целью спрашиваешь или просто так интересуешься? — ехидным голосом и вопросом на вопрос ответила Солнышко.

— С конкретной целью воспользоваться тем, чем ты утром меня соблазняла.

— Так ты приезжай пораньше и пользуйся на здоровье. Разве кто-то против.

— Согласен. Но тебе придётся сегодня потрудиться. Особо не радуйся. Не в смысле кровати, а в смысле подготовки к экзаменам. Я только что разговаривал с Людмилой Николаевной и она нам, в связи с нашей поездкой в Штаты, их сдачу назначила на двадцатое.

— Ого, осталось всего пятнадцать дней. Значит, с Машей мы будем до вечера заниматься. Она сегодня тоже репетирует песню к 9 Мая, но обещала быстро освободиться. Поэтому я сейчас побыстрее заканчиваю уборку и берусь за повторение пройденного. В связи с этим сладкое получишь сегодня попозже.

— Ну вот, надо было утром тебя догнать, англичане бы подождали.

— Тогда бы ты не рвался домой, а так приедешь пораньше и всё получишь. Твоё сладкое никуда не убежит.

Вот хитрюга. Они, женщины, все такие; нас, мужиков, на сладкое заманивают. А сами что, этим совсем не любят заниматься? Ладно, меня «первым делом — самолёты» ждут, «Ну, а девушки? А девушки — потом».

Так как я был сегодня загружен песнями, хотя я и с бо́льшим количеством в ВААП совсем недавно приезжал, мне пришлось, для придания ускорения моему делу, взять с собой булькающие и звякающие подарки. Мотивация — великая вещь, и не я её придумал. У нас в народе говорят: «Не подмажешь — не поедешь». Так что смазывать надо и механизмы, и людей. А для мужчин самая лучшая смазка — это дорогой алкоголь. Для секретарши я нёс коробку конфет с ликером Fazer, что тоже можно считать завуалированным слабеньким алкоголем.

Конфеты я отдал сразу, как только зашёл в приемную. За это был удостоен улыбки и кивка в сторону двери начальника. Начальник же встретил меня ухмылкой и своеобразным приветствием:

— Тебе за городом стрельбы мало было, теперь в центре Москвы решил охоту устроить?

— И вам доброго утра, Василий Романович, — сказал я Ситникову и поставил ему на стол бутылку такого любимого им двенадцатилетнего виски. — А что, мне надо было подставить свою голову, чтобы её какие-то менты продырявили?

— Тебя же страховали. Что, подождать не мог?

— А вы давно стреляли из пистолета?

— Давно. А это тут при чем?

— И я давно. Вот и решил размяться. А то пистолет подарили, а пристрелять я его даже не успел.

— Посмотрите на этого разминальщика. Вся контора на ушах стоит, а он и в ус не дует. Вот твой пистолет, забирай. Но больше так не делай.

— Вместо того, чтобы похвалить за то, что двух убийц на ноль помножил, вы меня ругаете.

— Это для порядка. А за виски спасибо, знаешь, что это мой любимый напиток.

Ситников убрал бутылку в стол, а я убрал в кобуру свой ПМ, по которому успел соскучиться. Да, мужики скучают по оружию, по машинам, по удочкам. Вот такие мы странные. Не всё же женщинам быть странными, у нас тоже свои тараканы в голове имеются.

Потом я достал из сумки всё, что было необходимо для регистрации моих пяти песен. Ситников вызвал своих помощников, которым я тоже вручил две бутылки виски, но только трехлетнего. И процесс пошёл. Думаю, справятся быстро. Я приехал специально пораньше, чтобы обрадовать Ситникова новостями.

— Василий Романович, — обратился я к нему, — нам надо всем троим слетать в Америку на два-три дня.

— Это ещё зачем?

— Нас собираются награждать музыкальной премией «Грэмми» 25 мая, так что мы должны лететь всем составом. Мне Стив в шесть часов утра из Лондона позвонил и обрадовал.

— Вот это вы молодцы. Это очень почетно для страны. Первым, если я не ошибаюсь, был Рихтер, а теперь вы. Однозначно полетите. Я свяжусь сегодня с американским посольством и уточню детали.

— Дальше ставлю вас в известность. Концерт на Красной площади состоится с 11 по 13 августа, это очень удобно английской стороне. Можно с уверенностью сказать, что все, кого я приглашал, будут здесь. А это мировые звезды первой величины.

— Ну что ж. Это тоже очень хорошо. Вот ты их и встретишь. Ты же директор фестиваля, вот и занимайся. Создай в своём центре отдел и пусть они работают. А мы поможем тебе бытовые вопросы организовать, типа гостиниц, театров и всего остального.

— Хорошо. В Лондоне я всё с ними обговорю. Но я думаю, придётся их всех селить в гостинице «Националь» и чтобы окна номеров выходили на Кремль. Они это дело очень любят. Да и к тому же четыре года назад потолки залов на втором этаже были заново расписаны нашим известным художником. Как я знаю, в том же году «Националь» внесли в список памятников истории и культуры, охраняемых государством. А иностранцы очень любят жить в таких культурных и исторических местах.

— Это мы сделаем, ещё три месяца впереди.

— Да и возить их скопом на экскурсии будет проще. К тому же сцена, где они будут выступать, будет у них рядом с гостиницей. Пешком прогуляются и автотранспорт туда-сюда гонять не надо.

— Смотри, ты уже всё продумал. Грамотный у тебя подход к делу. А я тоже хочу тебя обрадовать. Руководство расщедрилось и, как я и говорил, добавило с английских траншей тебе два процента. Так что готовь большую сумку для денег.

— Вот за это спасибо. Самый дорогой виски, который я найду в Лос-Анжелесе, считайте уже ваш.

— Ну ты и хитрец. Знаешь мою слабую сторону, вот этим и пользуешься.

— Так и я вас ещё порадую. Мне Стив сказал, что в связи с номинацией меня на «Грэмми», мой рейтинг значительно вырос и теперь я смело могу просить двести тысяч за каждую свою песню. Хотя некоторые номинанты сразу после такого известия задирают цену аж в полтора раза, я наглеть не буду. Да и сумма круглая сегодня получится. За пять моих песен вы через час получите чек на миллион фунтов.

— Знаешь, как тебя моё руководство прозвало? Миллионщиком. Потому, что ты постоянно приносишь миллионы в твёрдой валюте и сегодняшний случай тому подтверждение.

— И ещё Стив добавил, что утром они вышлют очередные два миллиона за наш диск.

— Вот, что я и говорил. Ещё только утро, а ты, считай, уже три миллиона государству принёс. Значит правильно они тебя миллионщиком прозвали.

— Главное, чтобы не внуком Брежнева называли, а то уже молва это разнесла по всей стране.

Тут появились улыбающиеся англичане и сходу объявили, что указание по цене из Лондона уже получили, так что осталось только прослушать песни и подписать контракт. Молодец Стив. Сразу решил этот вопрос. Может подумал, что я возгоржусь и по дороге ещё подниму цену? Так мне это не надо. Доверие партнёров стоит намного дороже. Или он своим сотрудникам мозги вправил? Теперь его мотивов не узнаешь, а в мозгах этих лимонников мне сегодня копаться не хотелось. Мне вчерашнего за глаза хватило, до сих пор голова немного побаливает. Видимо, когда на пределе расстояния пытался почувствовать третьего участника нападения, слегка перестарался.

Я передал кассету Ситникову и мы, вчетвером, под хороший кофе, а кто-то и виски в два бокала плеснул, двадцать с лишним минут слушали результаты наших вчерашних посиделок с ребятами. А ничего получилось у нас, сам с удовольствием слушал. Что уж говорить об англичанах. К концу прослушивания принесли мои документы на песни, так что теперь их можно спокойно продавать.