Джагер - Андрей Левицкий

– Лошадь держи! – крикнул атаман, когда та, почувствовав, свободу, тут же рванула с дороги, потянув повозку.

Миха догнал ее, вцепился в упряжь, но споткнулся и повис. Обезумевшая от страха, звериного запаха и шума лошадь нагнула голову, не желая останавливаться, и потащила бывшего монаха вдоль обочины.

Ильмар забрался на подводу, свистнул, подзывая своего жеребца, попытался отыскать глазами Хэнка… Равнина кишела мутантами. Пулемет «тевтонца» молчал. Тела в меховых одеждах облепили бронированную машину, как муравьи колбасу, на капоте, заслоняя багровый диск солнца, стоял здоровенный, вдвое выше жреца Рута, мутант. Потрясая трезубцем из арматуры, он поднял за волосы отрезанную голову жреца (Ильмар даже не усомнился, что это голова Рута) и издал победный гортанный крик, перекрыв шум боя. Его подхватили сотни мутантских глоток.

Запрыгнув в седло, атаман пустил коня в погоню за лекарской повозкой. Миха все-таки не удержался за упряжь и растянулся на обочине, но выбравшийся на передок Яков, рванув поводья, заставил лошадь повернуть к липте, маячившей в дымной пелене справа от равнины.

– Руку! – крикнул Ильмар встающему Михе.

Схватив протянутую ладонь, бывший монах взобрался на круп коня за спиной у атамана.

Наперерез повозке, охваченные победным азартом, кинулись несколько тварей. Перед носом у Ильмара просвистела стрела. Миха сзади замычал от боли, в плечо ему воткнулись два дротика.

Когда управляемая Яковом повозка въехала в дымную пелену, под липтой загремели выстрелы. Калеб! Все-таки вернулся – Ильмар увидал под деревом охотника, стреляющего в набегавших мутантов.

Как только атаман проскакал мимо, выстрелы и крики с улюлюканьем преследователей смолкли, лишь с равнины по-прежнему доносился победный рев.

Проехав вдоль русла пересохшей реки, повернув на север, Ильмар придержал коня. Миха сполз на землю. Он едва стоял на ногах, был бледен и держался за левое плечо, в котором торчали дротики. Отравленные дротики, понял атаман. Глаза слезились от дыма, в носу щипало…

– Яков, – Ильмар, не найдя лучшего, схватил Миху за волосы, чтобы не упал, – в повозку его. Калеб!

– Тута, хозяин, – подвалил охотник; лицо обмотано клетчатым платком, шляпа на затылке.

За ним подъехали еще двое: башмачник и… Ильмар пытался вспомнить, как звали медведковского следопыта, но прозвище напрочь вылетело из головы.

– Куда нам? Где остальные?

– Полегли усе. – Калеб махнул вперед.

Ильмар сплюнул горечь, протер глаза.

– Вот. – Охотник протянул ему льняную косынку.

– В заброшенный поселок надо двигать, – сказал следопыт.

И атаман вспомнил его прозвище.

– Поселок на взгорье, там меньше дымит и заночевать есть где, – пояснил Юл.

– Засветло доберемся? – Ильмар повязал косынку на лицо.

– К ночи, если лошади сдюжат.

– Едем. Юл впереди, Калеб крайний, Яков – рядом с ним. Башмачник, лезь на повозку, за возничего будешь.

Атаман развернул коня, пропустил вперед следопыта и порысил за ним.

Пелагея, дородная тетка с косой до пояса, вытерла крепкие руки о застиранный подол домотканого платья, сказала низким голосом:

– Кладите его и выметайтесь из избы.

Макар с Виком потащили Петра к кровати под окном.

– Не туда, к столу несите. На жесткое надо.

На печной лежанке под потолком шептались ребятишки. Когда жреца уложили, как велела Пелагея, Гест шагнул к столу, прислонил посохи к длинной лавке, рядом поставил двустволку фермера и сел.

Жена фермера сдвинула светлые брови, хмуро глядя на Владыку.

– Те че, особое приглашение нать?

Макар уткнулся бородой в кулак, кашлянул.

– Я в избе буду, – отрезал Гест.

Пелагея повернулась кругом, встала, уперев руки в бока.

– А ты че, бородатый бедуин, стоишь? Иль думашь, я летучая мышь, шоб в темноте видеть? Врубай гуделку свою.

Она подошла к столу, мельком взглянув на Геста, и больше ничего ему не сказала.

Вик с Макаром вышли на улицу. Окончательно стемнело, луна едва просвечивала сквозь облака. Гош закатил мотоблок под навес, пристроенный к избе.

– Подключай, – сказал фермер, опускаясь на завалинку.

Вик прислонился спиной к стене. Расчехлив агрегат на сколоченном из досок верстаке, Гош сунул домкрат под картер. Приподнял колеса, после чего накинул широкий ремень на ось, соединив мотоблок с агрегатом, и завел двигатель.

Вика будто током ударило.

Во двор через окна полился яркий свет, под навесом замерцала лампочка. Вик скривился – покалывание в пальцах усилилось. Он совсем забыл эти ощущения, возникшие в тот день, когда Оглобля погнался за ним из-за пирога. Тогда трижды происходили непонятные вещи, хотя нет, всего четыре раза было. Первый – когда старший бригадир включил лебедку. Второй у мыловарни, перед взрывом. Третий у Октагона и четвертый раз во время разговора с Гестом на ночной стоянке.

– Чего дергаешься? – спросил Макар.

Вик прошел под навес, глядя на громоздкий генератор и перекинутые к нему провода от небольшого ящика с пыльной сеточкой динамика на торце. Ладони пекло. Пересилив себя, Вик положил руку на ящик – пластик был теплым и слегка шершавым на ощупь.

– Приемников не видал, что ль? – донесся голос Макара откуда-то издалека, будто фермер ушел за угол и пытается докричаться до Вика.

Прикрыв глаза, Вик увидел блестящие дорожки под пластиковым корпусом, которые тянулись по квадратной основе, перекрещиваясь и расходясь. И по ним бежал ток. Только в одном месте электрическая цепь была разомкнута, и потому приемник не работал. Мост погорел.

Жжение в ладонях стало нестерпимым, Вик зажмурился – схема приемника в голове проступила настолько ясно, что, казалось, убери неисправный контур, соедини напрямую цепь, и из динамика польются звуки.

– Да не фурычит он, – прозвучало совсем далеко. – Давно хотел эту рухлядь…

В корпусе щелкнуло, зашипел динамик. Вик опустился на землю. Пот струился по лицу, покалывание и жжение уходили, ладони стали влажными, пальцы подрагивали. Окружающие звуки теперь были как прежде.

– Это как? – сказал озадаченный Макар, запустив пятерню в бороду. – Эй, парень, тебе нехорошо?

Он поднял Вика за плечи, прислонил к верстаку и велел батраку:

– Гош, воды принеси.

Тело пробирал озноб. Когда мутант подал Вику жестяной ковшик, он сделал большой глоток, остальное вылил на голову, и скоро ему полегчало.

– Как ты это сделал?! – воскликнул Макар.

– Не знаю…

В голове звенела пустота. Вик пытался ухватить ниточки далеких разрозненных мыслей, но ничего не получалось, слова, образы, слабые видения таяли, как миражи в пустыне.

Фермер вздохнул, шагнув к приемнику, покрутил круглую шайбу настройки. Из динамика полилась тихая музыка.

– Смотри-ка, небоходы по-прежнему вещают, – обрадовался он.

Вик раньше слышал эту протяжную мелодию, ее иногда насвистывал отец. Он рассеянно поинтересовался:

– Откуда вещают?

– Есно, из Улья своего. Музыку всегда ставят одну и ту же, чтоб тем, кто в авиетках летает, волну свою легко было поймать.

Макар, задрав голову, выкрутил лампочку из патрона, свисавшего на длинном проводе. Под навесом стало темно.

– Нечего энергию жечь, – сказал он. – Гош, не маячь, иди спать к себе. Завтра я уеду. Вернусь к вечеру, тогда за водой отправишься…

Вик закрыл глаза, привыкая к темноте. Как странно, что Макар в такую даль отправляет батрака воды набрать.

– А в округе больше негде воду взять?

Гош вышел из-под навеса, приставил к нему лестницу и полез на крышу.

– Есть, только потравлена вся, – опускаясь рядом на верстак, сказал фермер. – Земля почти не родит. Тут недалече до Погибели завод химикальный был…

– Так что ж вы здесь живете?

Мысли Вика прояснились, его больше не трясло, дыхание стало ровным.

– Тут безопасно. В огненные топи мутанты не заходят. На севере небоходы в Улье. Они симбиотов, бывших пастухов… слыхал про таких? – Вик машинально кивнул. – Давно отвадили от этих мест. Западней – Свирь, там анахореты живут. И все. Тихо, спокойно. А Гош – он выносливый и добрый. Любим мы его. Уж не припомню, как к нашей ферме прибился. Только если б не он, я б хозяйство не поднял.

Макар замолчал. Вик покосился на окошко в избе, где сейчас над раненым колдовала знахарка. Макар так уверял Геста, что Пелагея и мертвого воскресит, что Преподобный рассудил: лучше переночевать на ферме, а поутру, если Петр встанет на ноги, сразу к Нарочи ехать, чем тащиться в темноте по незнакомым местам. Еще неизвестно, дойдут ли в Свирь за ночь.

– Ты сказал про симбиотов. – Вик повернулся к Макару. – Некроз и на вас наступает или…

– Далеко на севере есть некроз. Пока небоходы тут, опасаться нечего. А если уйдут они, значит, пора и мне на новое место собираться. Небоходы считают, что лихорадку в Минск пастухи занесли, тогда ведь такое время было… – Фермер тяжело вздохнул и продолжил с печалью в голосе: – Сколько народу вокруг крепости жило, какие поселения тут стояли…