Яростный горец - Донна Грант

– А… Кровь Христова, Ларина… ты меня убиваешь, – прохрипел он, не в силах отвести глаз от ее влажных губ, сомкнувшихся вокруг его плоти. Фэллон сжал руками ее голову, пальцы его запутались в волосах Ларины. Он сам толком не знал, чего хотел – остановить Ларину или, наоборот, убедиться, что она продолжит эту изысканную пытку.

Впрочем, он и без того держался из последних сил, понимая, что вот-вот изольется. И хотя мысль о том, чтобы наполнить своим семенем ее рот, едва не свела его с ума, он запретил себе даже думать об этом. Он уже заранее предвкушал, как содрогнется, почувствовав, как ее влажные складки сомкнутся вокруг его возбужденной плоти.

Резким движением Фэллон опрокинул Ларину на спину и рухнул сверху, пригвоздив ее к постели тяжестью своего разгоряченного тела. Оба задыхались. Обхватив руками ее голову, Фэллон заглянул Ларине в глаза.

– Ты даже не понимаешь, что делаешь со мной, – прошептал он. Как сделать, чтобы она поняла, насколько важна для него? – промелькнуло у него в голове.

По губам Ларины скользнула коварная усмешка.

– Ммм… какой ты вкусный! – облизнувшись, промурлыкала она. – Может, еще?

Застонав, Фэллон скрипнул зубами. Нет, она точно решила прикончить его!

Что ж – раз так, теперь его очередь.

Решив, что Ларина уже достаточно поиздевалась над ним, Фэллон нагнулся к ее груди. Обхватив губами сосок, слегка потянул его и довольно ухмыльнулся, почувствовав, как он твердеет прямо на глазах. Ларина, вздрогнув, чуть слышно всхлипнула.

– Фэллон!

Фэллону очень хотелось помучить ее, но он и сам уже сгорал от нетерпения. Так что с местью придется подождать. Втянув порозовевший сосок в рот, он пощекотал его языком, а потом слегка прикусил зубами.

Вскрикнув, Ларина со стоном выгнулась, вонзив ногти в спину Фэллона. Горячее пульсирующее копье тяжело вжималось ей в живот. Приподнявшись на локтях, Фэллон осторожно раздвинул им нежные складки и почувствовал между ними влагу. И мысленно возликовал, поняв, что Ларина уже готова принять его.

– Может, мне тоже попробовать тебя на вкус, как ты – меня? – коварно шепнул он, нагнув голову к ее груди и осторожно целуя соски.

– Пожалуйста, нет… – Голова Ларины заметалась на подушке. – Я хочу тебя! Ну же, Фэллон!

Удовлетворенно усмехнувшись, он протиснулся в узкую щель, но в этот момент Ларина резким толчком опрокинула его, заставив перекатиться на спину. Фэллон с улыбкой смотрел, как она, оседлав его, опустилась на его вздыбленное копье. По его телу прошла дрожь – он изнывал от желания овладеть ею, но ждал, с трудом сдерживая нетерпение. А Ларина дразнила его, слегка покачивая бедрами и не давая ему ворваться в нее.

Зарычав, Фэллон попытался заставить себя думать о чем угодно, только не о своей мучительнице. Еще немного, и он взорвется, промелькнуло у него в голове.

К несчастью, это было свыше его сил. И к тому же он не мог ни в чем ей отказать.

Дюйм за дюймом, томительно медленно она опустилась на его нетерпеливо подрагивающее копье. Фэллон приподнял бедра, попытавшись протиснуться глубже, но Ларина быстро и решительно пресекла это поползновение. И сладостная пытка продолжалась.

А Фэллон наслаждался каждой ее минутой.

Оказавшись наконец внутри, он протянул к ней руки и принялся ласкать ее соски. Из груди Ларины вырвался стон. Запрокинув голову и полуоткрыв губы, с разметавшимися по спине волосами, она отдалась бешеной скачке, и Фэллон невольно залюбовался ею. Это было самое прекрасное из всего, что он когда-либо видел.

И Фэллон мысленно поклялся, что никогда не забудет эту минуту. Что чувства, которые он в этот миг испытывал к Ларине, никогда не сотрутся в его памяти.

Ногти Ларины царапнули его грудь. Нагнувшись, она припала губами к его губам, пока Фэллон, приподняв ее бедра, раз за разом все глубже врезался в нее. Потом он услышал, как она прошептала его имя, и почувствовал, как по всему ее телу прокатилась судорога. А мгновением позже она без сил упала ему на грудь, ловя воздух пересохшими губами.

Но это длилось недолго. Новая судорога свела ее тело, и оно закаменело, возбуждая его еще больше. Сцепив зубы, чтобы оттянуть неизбежную развязку, Фэллон просунул руку между их телами и принялся снова ласкать ее, дразня, мучая, даря наслаждение, пока она не закричала, содрогаясь всем телом. Резким толчком он глубоко ворвался в нее. Крики Ларины смешались с его хриплыми стонами, и наконец Фэллон замер, почувствовав, как горячая струя выплеснулась из него, орошая ее лоно.

Когда Фэллон смог открыть глаза, то первое, что он увидел, было ее лицо. И он вдруг с обжигающей ясностью понял, что хочет видеть его всегда – до конца своих дней.

– О Господи… – сонно пробормотала Ларина. Глаза у нее закрывались сами собой.

– Спи, милая. Ты теперь моя. – Прижав Ларину к себе, Фэллон ласково поцеловал ее в макушку. И мысленно поздравил себя с тем, что все получилось так, как он и хотел.

Первым импульсом взбешенной Дейрдре было прикончить тех троих, что по своей инициативе взялись избивать Куина. Будь они вирранами, им бы не поздоровилось. Но, увы, ослушники были Воителями, а разбрасываться Воителями Дейрдре не могла. Тем не менее нужно – и должно – преподать им такой урок, который они не скоро забудут, поостыв, решила она.

Она приказала созвать всех вирранов и Воителей в пещеру, именуемую Тронным залом.

Скованные по рукам и ногам магическими цепями, трое Воителей висели, растянутые между полом и потолком, абсолютно беспомощные, неспособные шевельнуться, похожие на уродливых пауков. Для пущего унижения Дейрдре велела раздеть их донага.

Один из провинившихся, вывернув шею, бросил на свою повелительницу умоляющий взгляд, и Дейрдре торжествующе усмехнулась, заметив, как в его глазах метнулся страх. Именно этого она и добивалась. Ни один из этой троицы не знал, какое наказание им уготовано. Ничего, пусть помучаются, решила она. Еще минута, и они это узнают.

– Эти трое, которым я доверила приглядывать за пленником, решили проявить самостоятельность. – Звучный голос Дейрдре эхом разносился под сводами пещеры, проникая в самые дальние ее уголки.

Она повернулась к примолкшей толпе.

– Неповиновения я не потерплю. Ваш долг – повиноваться мне во всем. И так будет всегда. А тех, кто ослушается, ждет немедленное и жестокое наказание.

С этими словами Дейрдре набрала полную грудь воздуха, и вздох ужаса пронесся над толпой. Ее белые волосы, рассыпавшиеся по полу словно свежевыпавший снег, вдруг ожили, зашевелились, как змеи, поднялись в воздух и стали удлиняться прямо на глазах.

Дейрдре равнодушно покосилась на них. Некогда золотисто-рыжие, ее волосы седели, по мере того как росла ее сила, и наконец стали совершенно белыми.