Почему Европа? Возвышение Запада в мировой истории, 1500–1850 - Джек Голдстоун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Таким образом, не удивительно, что многие историки экономики, глядя на медленные темпы изменений в уровне жизни в Европе до 1850 г., задавались вопросом, а было ли вообще что-то заслуживавшее названия промышленной революции до этой даты? И если под термином «промышленная революция» понимать «ни с чем не сравнимое в мировой истории улучшение уровня жизни», тогда ничего подобного не случалось вплоть до 1850 г. Лишь начиная примерно с 1850 г. паровые фабрики, сельскохозяйственное и строительное оборудование, железные дороги и пароходы настолько изменили облик производства, что привели к повсеместным улучшениям в уровне жизни в Европе, одновременно позволив ей превзойти всех конкурентов в области производства. Кроме того, лишь с 1850 г. новые открытия в химии, коммуникациях (телеграф и телефон), а также электроэнергия, газ и новые строительные материалы и технологии изменили наше представление о возможностях материальной жизни. Наконец, только с 1850 г. паровые крейсеры позволили европейским государствам навязать свою волю обществам Китая и Японии, а железные дороги – внедриться вглубь Африки и Азии, создав таким образом глобальное военное превосходство европейских государств.
Тем не менее нечто важное уже должно было произойти между 1700 и 1850 г.: в начале этого периода даже лидирующие области Европы осуществляли лишь первые попытки догнать технологии и производительность более развитых обществ Азии, а к его завершению они встали на путь экономического и военного господства. Так что если под «промышленной революцией» мы будем понимать не достижение высочайших доходов в истории, а процесс, вроде ускорения темпов технических инноваций, и возникновение модели, охватывающей все больше областей материальной жизни новыми источниками энергии, новым оборудованием, новыми изобретениями и технологиями, то тогда промышленная революция, безусловно, произошла в Европе, а точнее говоря, в Британии, между 1700 и 1850 гг.
Действительно, если бы мы взглянули на Европу в начале XVII в., то с легкостью определили бы ее центр власти: французский королевский дворец в Версале, откуда «король-солнце» Людовик XIV правил крупнейшим и сильнейшим королевством Европы. Британия же была небольшим и неспокойным регионом, все еще разделенным на королевства Англия, Шотландия и Ирландия и пытающимся помочь Нидерландам сохранить независимость перед лицом угрозы, исходившей от могущественного Людовика.
Однако в столице «короля-солнца» Париже насчитывалось всего 500 тыс. жителей, и если оценивать его общественные здания, канализацию и санитарное состояние, то станет очевидно, что его полностью затмевала слава Рима времен расцвета, в котором за полторы тысячи лет до этого проживало около миллиона человек. Сам Людовик отзывался об искусно выполненной стене римского театра, все еще стоявшей в южнофранцузском городе Оранж как о самой великолепной стене во всем его королевстве, а Пон-дю-Гар, большой римский акведук возле Нима, оставался одним из крупнейших мостов Франции (рис. 7.1).
Рисунок 7.1. Римский акведук, построенный приблизительно в 100 г. до н. э. над рекой Гар, около Нима, Франция
Все по-прежнему путешествовали на лошадях, а технологии промышленности и сельского хозяйства оставались по большей части неизменными на протяжении веков, так что большую часть энергии все так же получали при помощи водяных мельниц. Хотя Франция производила самую роскошную мебель, живопись и ткани в Европе для своих королей и знати, условия существования простого французского крестьянина за сотни лет сильно не изменились. Если бы римский аристократ, живший в Галлии (римское название Франции) пятнадцатью веками ранее, смог оказаться на юге Франции, то он бы обнаружил, что все окружающее его достаточно привычно – так, «хороший вкус», по сути, все еще заключался в подражании римской живописи и скульптуре.
А теперь перенесемся на 180 лет вперед, в Лондон 1880 г. Столица Британии – уже один из самых густонаселенных и крупнейших городов, примерно с 4 миллионами обитателей, намного превосходящий в этом отношении любой город любого региона прошлого. Силуэт города формируют огромные новые здания и мосты из железа и стекла, кирпича и камня. Его блестящие железнодорожные станции обслуживают десятки тысяч пассажиров и миллионы тонн грузов, а гавань переполнена пароходами и парусными судами. Его улицы залиты газовым освещением, а дома, заводы и предприятия – полны людей, добившихся более высокого уровня жизни, чем тот, который когда-либо был достигнут крупными обществами мира до наступления XIX столетия.
За границей пароходы и броненосцы Британии контролируют порты Китая, а ее государственные службы управляют всей Индией. Железные дороги перевозят людей и грузы через континенты с удивительной скоростью в 50 миль в час, в то время как телеграфные линии доносят послания через океаны в считанные секунды. Франция, немного отставая от Британии по силе флота и имперскому размаху, расширяет свою империю в Африке, а через 10 лет строит потрясающую Эйфелеву башню из кованого железа. Затраты на энергию, продовольствие и такие основные сырьевые продукты, как хлопок и железо, упали в 10–100 раз.
Как же мир смог так сильно и быстро измениться?
Инновации как источник промышленного роста
Изменения начались в некоторых отраслях промышленности, сконцентрированных в основном в северных и центральных графствах Англии; затем они распространились на Шотландию, Корнуолл и Уэльс, а позднее на Бельгию, Швейцарию, Францию и другие части Европы. Эти отрасли включали производство хлопчатобумажной ткани, железа и стали (включая металлоизделия – от ножей, пряжек до двигателей и железных дорог) и керамических изделий; компании, добывающие уголь и другие ископаемые; транспортировочные фирмы, строившие и обслуживавшие каналы, железные дороги, пароходы и паровые двигатели. Применительно ко всем перечисленным объектам новые технологии изменили один из основных принципов экономики – закон убывающей отдачи.
На протяжении большей части истории, когда производство чего-либо возрастало, росли и затраты. Где бы ни использовалось сырье, получаемое в сельском хозяйстве, лесном хозяйстве или горной промышленности (этим в доиндустриальные эпохи практически все и ограничивалось), цены на него росли по мере роста производства: сельскохозяйственным производителям приходилось вкладывать больше средств или осваивать менее плодородные земли, шахты приходилось копать глубже, а за древесиной уходить все дальше
