Залы Штормового Предела (ЛП) - Смедман Лиза

Расправив свой тёплый плащ, Тал отошёл от фонтана и направился в Штормовой Предел.

Особняк был одним из новейших в Селгонте, но с первого взгляда казался нагромождением творчества дюжины разных архитекторов. Сам дом представлял собрание различных башен, каждая — в собственном стиле. Требовалось тщательно присмотреться, чтобы понять, что казавшаяся случайной коллекция сооружений на самом деле образует единое, хотя и сложное целое.

Конюшни и караулка образовывали короткое крыло Г-образной границы вокруг открытого двора. Двор замыкался хитроумным набором уединённых садов, обсаженных по краям фруктовыми деревьями.

На холодном вечернем ветру снаружи стояло лишь четверо семейных стражников. Их командир подмигнул Талу, давая понять, что его прибытия ожидали. Со вздохом Тал благодарно улыбнулся в ответ на предупреждение и направился к двери. Та открылась, и там стоял Эревис Кейл, семейный дворецкий.

- Хорошо, что вы вернулись домой, мастер Тальбот, - сказал долговязый мужчина. Его голова и лицо были безупречно выбриты, но одежда свободно висела на его угловатом теле. Каким-то образом Кейл всегда казался выше Тала, хотя на самом деле был на несколько дюймов короче.

- Ты не удивлён моему возвращению, правда, Кейл? - улыбнулся Тал, пытаясь избавиться от горечи разочарования. Ему нравился дворецкий, который каким-то образом всегда заранее знал, что случится дальше. Тал не мог разобраться, был этот талант сверхестественным или просто преступным.

Кейл слабо улыбнулся — редкое выражение для этих тонких губ, которое могло показаться устрашающим тому, кто плохо его знал. Иногда старшая сестра Тала насмешливо звала дворецкого «Бледным господином», хотя Тал никогда на такое не осмеливался. Он не сомневался, что Кейл узнает об этом, и мысль о неодобрении дворецкого заставляла Тала поёжиться.

- Не знаю, как ты это делаешь, - сказал Тал, качая головой. - По-прежнему ни шанса, что ты заменишь Экарта?

Улыбка Кейла стала почти тёплой.

- Подозреваю, что лорд Тамалон запретит, молодой сэр.

- Да, - согласился Тальбот. - Я тоже это подозреваю.

- Ваш отец ждёт в библиотеке, мастер Тальбот.

- Спасибо, Кейл, - сказал Тал, входя в переднюю. - А все... ?

Тал не успел договорить, как в него врезалась настоящая комета из старшей сестры. Всё, что он разглядел, прежде чем сильные руки сомкнулись на его шее — вспышку алой ткани и чернильно-чёрных волос.

- Тази! - охнул он, прежде чем ему перекрыли воздух.

- Ну ты и шут! Нужно было прийти сюда, как только ты вернулся в город. Разве ты не знаешь, как мы все волновались?

Тал обнял её в ответ — ровно с такой силой, чтобы она дала поблажку его задыхающимся лёгким. По сравнению с ним сестра была крохотной, зато свирепой и сильной.

- Ты бы наверняка считала иначе, если бы учуяла запах, который исходил от меня по прибытии.

Тазиенна, чаще именуемая просто Тази, отстранилась на длину вытянутой руки. На мгновение Талу показалось, что он заметил слёзы, мерцающие у неё в глазах, но она не позволила им пролиться.

- Они искали везде и не нашли ни следа.

- Знаю, - сказал Тал. - Я вернулся, как только смог.

Он демонстративно оглянулся через плечо, как будто пытаясь рассмотреть свою спину.

- Что ты делаешь? - спросила Тази.

- Хочу убедиться, что ты не прицепила мне хвост.

Они засмеялись, пока Кейл смотрел на всё это с непроницаемым нейтралитетом. Он знал ускевренских отпрысков очень хорошо, однако не был свидетелем постоянных детских розыгрышей, которые Тази устраивала Талу. Однажды она подговорила братом выпить зелье, которое сделало его зелёным на добрых десять дней. Оставаясь верным до конца, Тал принял на себя вину — и наказание — когда матери пришлось страдать от позора после его появления на празднике Зелёной Травы.

И это была самая невинная из шуток Тази. Больше всего их юному союзу угрожал тот случай, когда Тази вышила зайчиков и ягнят на всём нижнем белье Тала прямо перед тем, как он отправился купаться вместе с молодыми сыновьями полудюжины других семей. Зато Тал узнал многое о драке на кулаках и тем летом стал самым грозным бойцом среди сверстников. Более того, он подружился с Чейни Фоксмантлом, который с тех пор избавился от издевательств других мальчишек.

- Это так на тебя похоже — заставлять нас всех ждать, - раздался другой знакомый голос из внутреннего зала. Тал поднял взгляд и увидел в дверях старшего брата.

Тамалона Ускеврена Второго все звали просто Тамлином. Он был намного меньше младшего брата, хотя и старше его на шесть лет, но вёл себя так, как превосходил его в любом отношении. Он небрежно опирался о косяк, лениво глазея на свои ногти, будто рассматривая в них своё отражение. Его изящная одежда заставляла новый костюм Тала казаться таким же убогим, как его недавняя импровизированная одежда.

- Я рад, что ты не погиб, младший брат.

Тази нахмурилась ему, вероятно, ожидая большего энтузиазма по поводу чудесного возвращения младшего члена семьи. Однако будь он хотя бы немного более дружелюбен, Тал заподозрил бы в нём самозванца.

- Я тоже рад, что ты не погиб.

- Значит, у нас наконец-то нашлось что-то общее, - заметил Тамлин. Он триумфально улыбнулся и Тал ещё раз понял, что находили в Тамлине его друзья. Он мог быть обаятельным парнем — если не приходился тебе братом.

Не успел Тал найти достойный ответ, как позади Тамлина возникла здоровенная фигура. Это был Вокс, немой телохранитель Тамлина. Он нависал над Тамлином как тень горы, чёрные волосы рассыпались по его квадратной голове, прежде чем собраться в варварскую косу над левым плечом. Размер и грубые черты этого мужчины свидетельствовали о предках-ограх, и Тал втайне его презирал.

Когда дети Ускевренов были намного младше, Тамлин и Вокс выбросили действительно раздражавшую Тази из окна. Разрываясь между тем, чтобы броситься на помощь сестре и избить брата до бесчувствия, Тал отправился к Тази, не рискнув встречаться с чудовищным Воксом. Его гнев разгорелся ещё ярче, когда он узнал, что они сломали Тази руку. Тамлин настаивал, чтобы дети согласились солгать и избежать тем самым родительского наказания. Тази легко простила его, но с того дня Тал не мог доверять Тамлину и всегда ненавидел громилу, который не позволил ему наказать старшего брата по заслугам.

- Надо заглянуть к матери, прежде чем я отправлюсь к Тамалону, - сказал Тал.

- Она в своей гостиной, - ответила Тази. - Мы только вернулись из оперы, когда услышали о твоём появлении.

Она стиснула руку Тала и скорчила гримасу. Она знала, как не хочется брату встречаться с Тамалоном после случившегося происшествия. Он благодарно улыбнулся.

- Поговорим потом, - пообещал он. Он направился в западное крыло, демонстративно избегая Тамлина и Вокса. Жест не укрылся от Тамлина, на лице которого прямо перед тем, как уйти Тал заметил улыбку .

Шамур Ускеврен была у себя в гостиной. Комната отражала её характер, была женственной, но не хрупкой, дорогой, но не броской. Тёмно-фиолетовые занавески дополняли полдюжины картин, от спокойных пейзажей до величественного изображения событий Смутного времени, когда боги ходили по Фаэруну, вели друг с другом войны и погибали.

Тал беспокоился, что его мать превратит последнее доказательство его безответственности в очередную лекцию по поводу того, сколько неверных решений он принимает в жизни. Зачем путаться с этими театральными проходимцами, спросила бы она, если опера была намного более респектабельной? Почему не заняться скульптурой, живописью или сочинением музыки? По крайней мере, она не будет настаивать, чтобы сын пошёл по стопам отца и занялся семейными делами. Эта судьба была предназначена Тамлину, или, скорее, Тази — после того, как Тамлин докажет свою полную к ней неприспособленность.

Однако когда Тал зашёл в гостиную, он нашёл мать не расположенной к спору.

Шамур сидела на элегантной кушетке. Мать поприветствовала его сдержанной улыбкой, приберегаемой для почётных гостей. Это укололо его в самое сердце, поскольку большего знака её неудовольствия быть не могло.