Крепостная маркиза - Лариса Шкатула

Патрик отстранился от Сони и удивленно всмотрелся в ее красивое лицо. Она всегда казалась ему такой чистой, такой невинной. И тогда, когда умело противостояла ловеласу Жозефу Фуше и посулам Жозефины д'Аламбер. Не то чтобы он разочаровался в Софье, но озадачился. Впрочем, он тут же пояснил себе, что тем интереснее будет ему узнавать ее, такую разную и неожиданную.

А Соня между тем, торопясь, рассказывала ему обо всем, что случилось с нею в короткий промежуток времени, всего лишь за лето и часть осени.

Оказывается, именно этого ей все время и не хватало: возможности поделиться с кем-то своими мыслями и переживаниями. Даже ее откровения с Агриппиной не носили характера полной откровенности — Соня все время помнила о той пропасти в отношениях, которая их совсем недавно разделяла, а Патрику она почему-то смогла рассказать все.

— Ты любила его? — спросил он немного погодя, словно приходя в себя после ее рассказа, совершенно забыв, что уже спрашивал ее об этом.

— Я испугалась, — проговорила она и поняла, что на самом деле так и было. — Я испугалась того, что между нами произошло. Я всегда считала себя девушкой высоконравственной, а совершила проступок, осуждаемый обществом… Покойная матушка пришла бы в ужас.

Странно, что она почувствовала облегчение, вот так открыто бичуя себя перед человеком, с которым была близка. Ее почему-то не пугало возможное его презрение к ней, падшей женщине, сплошь состоящей из греха.

Патрик некоторое время молчал, а потом медленно произнес:

— Я влюбился в тебя, сердечко мое, с первого взгляда. Тогда, когда ты выпала из кареты некоего маркиза, связанная по рукам и ногам. Но по лицу было видно, что это тебя не сломало, ты готова была сражаться за свою честь… Я думаю, честь женщины вовсе не в том, что проповедуют наши церковники — А в чем? — в растерянности спросила она.

Соня могла видеть в Патрике кого угодно, в том числе мудреца, философа… Он легко произносил слова, на которые у нее бы не повернулся язык.

— Я знал тебя немного, но видел, как ты сражаешься с Жозефом Фуше, который в Версале не спал разве что с королевой. Он всегда добивался своего.

А тут… невольно я стал свидетелем его возмущения: какая-то русская княжна смеет противостоять ему!

Он был поражен…

Соня покраснела, благодаря бога за то, что в комнате полумрак и Патрик не видит ее смущения. Она вовсе не была так же, как он, уверена, что в конце концов Фуше своего бы не добился. Но об этом лучше не думать.

— Прошу тебя, моя дорогая, только об одном: позволь остаться подле тебя. Быть твоим охранником и верным рыцарем. И, если я тебе не противен, твоим возлюбленным. Это для меня величайшее счастье в жизни.

— А если у меня будет ребенок?

Странно, что прежде эта мысль бродила где-то по окраинам ее души, а тут вдруг встала во всей своей неотвратимости.

— Мы с тобой поженимся, и я признаю ребенка своим. Мы не станем плодить бастардов.

— Но Григорий, мой муж…

— Я найду его, — твердо сказал Патрик. — Если он умер, я женюсь на его вдове, а если жив… Что ж, закон создали люди, человек его и отменит. Если надо, я дойду до папы, но добьюсь разрешения на развод.

— Папа.. Станет ли он заниматься простым смертным?

— Не могу сказать тебе больше, но твой покорный слуга… не самый простой смертный.

— Ты говоришь загадками, — с упреком заметила Соня.

— Подожди еще немного, и все узнаешь.

— Ну, а как же тогда твой рассказ насчет младшего сына, которому ничего не досталось?

— Но это правда, — с некоторой досадой промолвил он и добавил:

— Почти…. Однако уверяю тебя: то, чем мы только что занимались, гораздо интереснее и приятнее, чем разговоры. Ты не находишь?..

Под утро Соня заговорила о том, что ее все же беспокоило:

— А как же слуги? Не будем обращать на них внимания?

— Ты умница, моя родная. Думаю, слугам этого лучше не знать. Как бы мы им ни доверяли!

— Тогда нам стоит расстаться.

— О, не требуй от меня невозможного! — застонал Патрик.

— Ненадолго, — уточнила Соня.

Спала она крепко Не слышала даже, как в ее комнату заглянула Вивиан. Оглядела смятые простыни, подушку, которая хранила еще след головы Патрика, и кивнула каким-то своим мыслям, осторожно прикрыв за собой дверь.

Патрик отсутствовал весь день. Впрочем, у Сони нашлось достаточно дел. Вместе с Шарлем — накануне Патрику удалось продать одному из ювелиров золотой слиток и раздобыть денег на хозяйство — она съездила в магазин в Дежансоне и купила ткань на портьеры в гостиной. Прежние совсем выгорели и кое-где даже порвались.

Понятно, что сразу Соне и Патрику не удастся восстановить былое величие замка де Баррасов, но постепенно, убирая с глаз следы явного обветшания, можно навести здесь порядок.

Итак, Патрик появился к ужину весьма довольный собой и проведенным днем. Он делился с Соней событиями, не обращая внимания на прислуживающую им за столом Вивиан.

— Ваша догадка, кажется, оказалась верна. Нашел я следы той самой Мари, о которой вы мне говорили.

И даже рассказали о домике, в котором она может жить. Так что мои поиски сузятся теперь всего до четверти лье… Что же касается наших с вами дел, то послезавтра мне придется снова уехать. Ненадолго, всего на пару дней, и вернусь я, думаю, уже с хорошими новостями.

— Может, нам все-таки отказаться от поисков?

Столько дел в самом замке!

— Уверяю вас, Софи, одно другому не помешает.

Сегодня я познакомился с одним моряком, капитаном торгового судна из Марселя, — он привез в Дежансон на лечение свою хворающую жену. Некоторую часть пути мы с ним проедем вместе и сможем переговорить о наших делах, понимаете? Он со своим судном ходит далеко, по океану, и предварительные переговоры дают право надеяться, что мы сможем кое о чем договориться.

Он хотел сказать что-то еще, но в это время его взгляд упал на Вивиан, которая стояла с подносом в руках, замерев столбом, и… напряженно прислушивалась к тому, о чем они говорили.

— Подите прочь, Вивиан! — резко сказала ей Соня. — Нужно будет, я вам позвоню!

С показной обидой служанка покинула гостиную.

— Однако я был непростительно самоуверен, — задумчиво проговорил Патрик. — Отчего-то подумал, что, раз девушку рекомендует мадам Фаншон, она хорошо ее знает… Она говорила вам, что знает Вивиан?

— Она говорила, что хорошо знает… Виолетт, — растерянно протянула Соня. — А ведь и в самом деле, почему я не обратила на это внимания прежде?

Странно, не правда ли? Вивиан, Виолетт — легко спутать. Но вряд ли имена перепутала мадам Фаншон…

Соня позвонила в колокольчик, который нашла в спальне маркиза Антуана. Похоже, в него не звонили очень давно, но теперь новая хозяйка замка решила приучить к нему слуг.