Здравствуй, Мурка, и прощай! - Владимир Колычев

Глава 25

От звонка до звонка – только так, а не иначе. Условно-досрочное освобождение неприемлемо для настоящего вора. А Капрон – настоящий вор. Всегда был им, даже когда считался зеленым пацаном. А сейчас он в законе. Зону в кулаке держал. Ментам житья не давал, активистов гноил, а одного собственными руками удушил – три годка в нагрузку за это схлопотал, но жалеть не жалеет. Короче, нормально жил, по закону. Братва его конкретно уважала – и в зоне, и здесь, на воле.

Встретили его в Москве с почетом. Обогрели, накормили, телку под бок подложили. Прикид приличный справили, бабла из «общака» на карман накинули. Все путем, короче. А сегодня в кабак пригласили. Уважаемый вор день рождения празднует. Лучшие люди приглашены. И Капрон тоже. Для него это большая честь.

Гулять братва будет вечером. А сейчас утро. Капрон лежал в постели с пышнозадой красоткой. Ночь прошла – гнать бабу надо. Да уж больно телка хороша. Видать, Кашпировский на нее подействовал – рассосалась так, что не остановишь.

Крюк нарисовался в самый пиковый момент.

– Егор Васильевич, там к вам...

Договорить ему Капрон не дал. Запустил в него пепельницу. И попал бы ему точно в лоб, если бы Крюк не успел закрыть дверь с той стороны. А как еще с кайфаломщиками поступать?

Машка начала все заново. И снова Капрон забрался на самый пик. Но в последний момент открылась дверь. На этот раз Капрон схватился за «волыну». Но стрелять не стал. На пороге стоял Анисим. Довольный, как слон после завтрака. И наплевать, что Машка качает помпу... Все как в старые добрые времена...

– Братан! Я тебя жду! – оскалился Анисим.

И скрылся за дверью.

Капрон оделся, вышел в горницу. А там уже Крюк суетится – поляну накрывает. Анисим спрыгнул со стула, рванул к нему.

– Сколько лет, братуха, сколько зим!

Они обнялись, расцеловались. Плеснули на радостях по сто грамм под жабры.

– Извини, братан, что встретить тебя не мог, – сказал Анисим. – В Питер ездил, рамсы там... Ну, с возвращением тебя!

И еще по сто грамм. Святое дело.

– Я слышал, ты в законе. – Капрон уважительно посмотрел на Анисима.

– В законе, – кивнул тот. – Три года как откинулся...

– Загулялся ты, братан. Пора уже в новую командировку...

– Ты чо, братан, прикалываешься, да? Какая командировка? Времена, брат, уже не те. Сейчас на кичеван по своей воле никто не садится...

– Времена меняются, а наши законы – нет.

– Законы не меняются, но смягчаются... А тебя что, на тюрьму тянет?

– Нет, на воле охота погулять. Но через пару годков снова в командировку, если раньше не заметут. Закон есть закон.

– Учить я тебя не буду, брат. Хотя тоже в законе, так же, как и ты. Но скажу, что раньше ты не больно в казенный дом рвался. Помнишь, Мурку на руках носил? Потому что Мурка – голова. Хитрая и смелая была. Да и талисман. С ней бы нас не повязали...

– Мурка...

Ностальгия как тот смычок скребнула по струнам души. Мурку забыть было невозможно. Да Капрон и не пытался ее забыть. Мурка – его любовь. Мурка – символ удачи. Мурка... Мурка самая лучшая. А Капрон позволил ее убить. Потому что закон требовал покарать предателя. Но ведь он не желал ей смерти.

– А нас повязали, – продолжал Анисим. – Потому что без нее.

– Скурвилась Мурка. С мусором связалась, – угрюмо посмотрел на него Капрон. – Мы должны были с нее спросить. И спросили...

– А с меня на кичеване спросить хотели. За Мурку... Ну, не то чтобы спросить... Типа Мурка – это круто, а мы ее завалили... Я говорю, что Мурка с ментом связалась. Братва кивает: типа, да, правильно, что зажмурили. А все равно, косятся на меня... Ушла Мурка, а уважение осталось. И на зоне, когда узнали, что я с Муркой работал, меня смотрящий к себе позвал, спрашивал про нее... Уважала братва Мурку. Скурвилась она, а все равно уважали. И я на особом счету был, потому что с ней работал. Через три года до положенца подняли... Я хоть и сам с усам, но без Мурки долго бы поднимался...

Капрон поднимался сам. Но за время отсидки братва не раз заводила разговор о Марине Климовой. Живая легенда...

– Где она сейчас, Мурка? – поддался он порыву ностальгической грусти.

– Да где-то в Москве... Говорят, с бомжами тусовалась...

Анисим выдал совершенно неожиданный расклад.

– С бомжами?! – оторопел Капрон. – Гонишь, это не Мурка...

– Да вроде бы Мурка... Ее какие-то козлы разлохматили, на круг пустили... Так Мурка их вычислила. Всех в расход. И еще кучу бабок увела...

– Это Мурка. Бля буду, Мурка!

– Тут один авторитет был. Пахан кликуха. Не, ну ты прикинь, от скромности не подохнет... Хотя подох. Но точно не от скромности. Его в прошлом году вместе с машиной на воздух подняли...

– А если короче?

– Так эти лохмачи, которых Мурка порешила, под Паханом ходили. По факту она Пахана на кучу бабок поставила...

– И где она сейчас?

– А вот этого никто не знает. Мурка умеет следы заметать. Бабки смыла и на дно залегла. И больше не всплыла. Может, и нет ее уже в живых. Хотя вряд ли...

– А может, и не было ее вовсе?

– Да все может быть... Ее же никто не видел. Лохмачи видели, так сами же мохнаткой и накрылись... Да, еще лохи были, которых Мурка на бабки ставила. Так там сумбур – то блондинка, то брюнетка, то, как огонь, рыжая... А может, наша Мурка здесь вовсе и ни при чем. Может, и не гасила она лохмачей...

– А искать ее пытались?

– А кому это нужно? У всех свои дела. Да и зачем легенду искать? Легенда есть легенда, зачем ее с жизнью смешивать?

– Легенда... – невесело вздохнул Капрон. – Вмазаться бы, на душе тошно...

«Мурка, Маруся Климова, прости любомого...» Мурка его не любила. Нет, не любила. Но ведь он-то ее любил. И хотел, чтобы она его простила. Жаль, что все так получилось. Но у него тогда не было выбора. Он должен был спросить с нее за измену. А ведь она реально ему изменила. С ментом спуталась, спала с ним. Вроде бы все правильно он сделал. Но все равно кошки на душе скребут. Уколоться бы и забыться...

– Вмазаться? Не вопрос... Штопор!

Анисим кликнул своего человека, и тот подогрел их отличным кокаином. Порошок запудрил Капрону мозги, и на душе полегчало...

В кабаке собрался весь цвет воровского братства. Братья-славяне, пиковые. Были и воры-скороспелки – «апельсины», с которыми приходилось считаться, поскольку на воле они имели большой вес. Были и просто бандитские авторитеты, чья сила и возможности не вызывали сомнений. Много людей, но Капрон мало кого из них знал лично. Шутка ли, тринадцать лет за колючкой. Для «нового» времени – целая вечность.

Он сел, когда Горбачев только-только начинал свою чертову перестройку. Совдепия, затравленные жизни, совки. «Цеховики» и барыги носа из своих нор не показывали. А если и гуляли, то так, чтобы о том никто не знал. КГБ их гноило, ОБХСС, да и братва покоя не давала. А сейчас все по-другому. Союз уже давно гикнулся в тартарары, партия загнулась. И деляги уже давно выползли из своих нор. Теперь они банкиры, бизнесмены, хозяева жизни. Живут в роскошных замках, ездят на «Мерседесах», топчут отпадных красоток. Было время, братва их нещадно гоняла. Но сейчас, говорят, нувориши обнаглели. «Красными крышами» обросли, на воров с прибором кладут. Более того, особо крутые деятели воров на прикорм берут – типа на цепь сажают, чтобы на братву, как псов, спускать.

Да и сами воры обмельчали. Всем красивую жизнь подавай. Чем больше у тебя денег, тем больше тебя уважают. Чем круче тачка, тем больше почета. И на баб немалый спрос. У каждой записной красотки свой ценник. И чем дороже у тебя телка, тем больше стоишь ты сам... И свой дом вору иметь можно, и семью, и на бизнес конкретно заморачиваться. И чтобы не потерять свой статус, в тюрьму садиться вовсе не обязательно. Да что там бабы, бизнес и тюрьма, если даже с ментами якшаться можно. Беспредел, что и говорить. Но Капрон понимал, что ему придется привыкать к такой жизни. Да и не так уж это и плохо – иметь много бабок. И дом, чтобы хороший был, тоже не хило. А жениться... На Мурке бы он женился... А на другой... Это вряд ли...

– Капрон! – легонько тронул его за плечо Анисим. – Базар к тебе есть...

Он отвел его в небольшой отдельный кабинет, где за пустым столом восседал старый, известный на всю страну законник. И кличка у него знатная, блатная. Жужу. По определению, уважаемый ворами человек. И с ним еще два молодых, но уже успевших прославиться вора из московской общины.

– Ну, здравствуй, Егор Васильевич! – стоя поприветствовал его законник.

И его спутники поднялись в знак уважения. Так же поздоровались.

– Наслышаны о тебе, ждем не дождемся...

Законник показал ему на свободный стул.

– Разговор к тебе есть, Капрон...

– Слушаю.

– Долго говорить не буду. Сам понимаешь, нельзя от людей отрываться, – кивнул в сторону общего зала законник. – За зоной ты смотрел достойно, отзывы о тебе самые лучшие. Так что за жизнь тебя спрашивать не буду. Сразу к делу...