Радиоволна, или Соло втроем - Марина Колесова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Зачем Вы так, миссис Маргарита? – обхватывая её запястье, он укоризненно покачал головой. – У вас действительно не только пульс участился, но и явная тахикардия началась… Успокойтесь. Я не стану Вам больше ничего говорить, раз это Вас так нервирует. Только зря Вы, я лишь помочь хотел… Кстати, как только приедем, Вам надо будет успокоительные сердечные капли выпить, чтобы приступ снять.
Впервые за все время их общения врач явно занервничал, и Маргарита поняла, что он испугался, что она действительно может пожаловаться Аркадию. Похоже, несмотря ни на что, тот просил не причинять ей явного вреда. Что ж, ей это несомненно на руку.
– И так все пройдет, особенно если Вы от меня отстанете, наконец. Да, и еще, отодвиньтесь, мне некомфортно, что Вы так близко ко мне сидите, Вы нарушаете мое личное пространство, к тому же от Вас неприятно пахнет, – она выдернула руку из его рук и демонстративно отвернулась.
– Хорошо, как пожелаете, – врач поспешно отодвинулся к самой дверке, и Маргарита поняла, что этот раунд она выиграла, сумев его смутить.
***
Приехав на виллу, Маргарита решила не останавливаться на достигнутом, и около месяца терроризировала его и весь остальной персонал абсолютно необоснованными претензиями, капризами, язвительными издевками и требованиями немедленно вызвать её мужа. Однако не добилась ничего. Все молча терпели, соглашались и старались исправить то, к чему она придиралась, а на требования вызвать мужа следовал постоянный ответ, что связи с ним нет, так как он очень занят, но как только он позвонит, ему обязательно все передадут, и он, несомненно, при первой же возможности к ней приедет.
К концу месяца она уже сама устала от безуспешных попыток, изображая стерву, вынудить Аркадия встретиться с ней лично и попытаться образумить. На контакт он упорно не шел. То ли боялся разговора с ней, то ли понимал, что именно он образумить её вряд ли сможет, и поэтому занял выжидательную позицию. Сложившаяся ситуация злила её до крайности, но понимая, что своим поведением она делает на данный момент хуже лишь себе и будущему ребенку, Маргарита решила пересмотреть свое отношение и смириться с тем, что очередной раз мужчина силой получает от нее то, что пожелал.
Марк Листьер, который все это время практически неотлучно находился при ней, и на долю которого выпадала большая часть её агрессивных нападок, явно был приятно удивлен изменением её поведения.
В один из дней, сидя за обедом напротив нее и неспешно поедая очень вкусный борщ, который приготовил, в надежде порадовать ее, их повар Руан, он поднял голову и улыбнулся:
– Вы стали намного спокойнее и уравновешеннее, миссис Маргарита. Это хорошо. Похоже, благоразумие и выдержка возвращаются к Вам. Меня сейчас очень порадовала Выша похвала и благодарность Руану. Мистер Аркадий говорил, что Вы культурная, обаятельная и по характеру очень выдержанная женщина, и у меня была надежда, которая, как я вижу, начинает оправдываться, что как только Ваше состояние после приступа улучшится, все вернется на круги своя.
Взглянув на него, Маргарита иронично скривила губы. Её так и подмывало саркастично подколоть психиатра и по поводу его собственной культуры, и по поводу неопрятно застрявших в его усах кусочков свеклы и капусты, но она сдержалась и, отведя взгляд, молча продолжила есть. Пусть развлекается дальше, пытаясь убедить ее, что при всей очевидности подлога её диагноза, именно он в нем не сомневается.
– Мне вот интересно: Вам действительно понравился борщ или Вы просто решили оценить его желание угодить вам, узнав рецепт Вашей национальной кухни?
Маргарита не удостоила его ответом, даже голову в его сторону не повернула.
– Вы не хотите разговаривать со мной? – не оставил он своих попыток, услышать её реакцию на свои слова.
– Марк, исходя из Вашей первой реплики, я поняла, что Вам нравятся культурные люди, так вот, постарайтесь сами примкнуть к их числу и не разговаривайте за едой, мешая трапезе других, – подняв на него строгий взгляд, холодным и менторским тоном проронила она, с удовольствием наблюдая, как он сначала смущенно закашлялся, а потом, нервно сглотнув, хрипло проговорил:
– Вот если честно, Вы первая из моих пациентов, кому более чем за двадцать лет моей практики удается постоянно заставлять меня чувствовать себя не в своей тарелке. Вам это доставляет удовольствие?
– Вы рассчитываете на откровенность с моей стороны или на показное осознание непозволительности таких развлечений и снисходительное обещание больше не напрягать подобным образом Вашу столь ранимую психику?
– Конечно же, мне хотелось бы откровенности, – тут же кивнул он.
– Для того чтобы рассчитывать на откровенность с моей стороны, Вам следует проявить её самому. В противном случае Ваше поведение можно трактовать лишь как манипуляцию, а манипуляторов я не уважаю и отвечаю им той же монетой.
– В чем Вы видите манипуляцию, миссис Маргарита? Я лишь издали, практически не вмешиваясь, что объясняется Вашей беременностью и нежеланием в связи с этим принимать никакую медикаментозную помощь, контролирую Ваше поведение и состояние, чтобы в случае повторения приступа, минимизировать его возможные последствия.
– Марк, больше всего по жизни я ненавижу ложь. И когда мне лгут, глядя прямо в глаза, мне хочется приложить все силы, чтобы заставить лжеца раскаяться в подобном поведении. Поэтому про мои приступы амнезии не надо. Вы не были свидетелем ни одного, и то, что я не помнила моего с мужем посещения Вас, объясняется лишь одним: его не было. Возможно, у Вас вместе с моим мужем была другая женщина, играющая мою роль, и Вы свято уверены в том, что это была я, а возможно Вы сами выдумали это, идя на поводу требований моего мужа. В любом случае именно меня там не было. И то, что Вы продолжаете упорствовать в своих выводах относительно моей памяти, в моих глазах чести Вам не добавляет. Я, конечно же, вынуждена буду терпеть Ваше пребывание подле меня, раз мужчина, пожелавший сделать меня своей женой, абсолютно не посчитавшись с
