Смертельное путешествие - Кэти Райх

Я в морге, занимаюсь сортировкой частей тел. Мимо пробегает Райан. Я задаю ему вопрос о том что случилось с ногой. Он не останавливается. Я пытаюсь схватить его, но мои ноги не двигаются. Я кричу, все громче и громче, пытаясь сдвинуться с места, но он убегает все дальше и дальше. Бойд носится по кладбищу с мертвой белкой в зубах.

Свадебная фотография Виллоу Линет Гист и Ионы Митчелла. В своей руке индейская невеста держит, словно букет, ступню, которую я отобрала у койотов.

Судья Генри Арлен Престон сует в руки старику какую-то брошюру. Старик уходит, но судья догоняет его и настаивает чтобы тот взял книгу. Старик поворачивается и Престон роняет брошюру. Ее подхватывает Бойд и несется прочь по длинной грунтовой дороге.

Когда же я ловлю Бойда и забираю у него предмет, то это уже не книжка, а каменная плита с высеченным именем Такер Адамс, 1943 — год когда они оба умерли, один видный гражданин, а второй никому неизвестный.

В конторе гаража на стуле сидит Саймон Мидкиф. Возле него сидит человек с седыми длинными косами, в индейском головной уборе.

— Ты чего здесь? — спрашивает Мидкиф.

— Не могу уехать. Была авария, погибли люди, — отвечаю я.

— Бёркби мертв? — спрашивает индеец.

— Да.

— Они нашли Эдну?

— Нет.

— И меня не найдут.

Лицо седовласого индейца превратилось в лицо Руби Макриди, а затем в раздутое лицо Примроуз Хоббз.

Я закричала и подскочила. Глаза нашли часы — 5.30. Хотя в комнате было холодно, спина была мокрой от пота, волосы прилипли к голове. Я откинула одеяло и побежала на цыпочках, чтобы выпить воды. Глядя в зеркало, я прижала стакан ко лбу.

Вернулась в спальню и включила свет. В окне виделась предрассветная темнота. Мороз затянул своей паутинкой углы окна. Натянув свитер и носки, взяла свой блокнот, и уселась за стол. Разделив несколько листов на три части, я принялась записывать свои ночные видения.

Генри Арлен Престон. Койот со ступней. Седой старик с косами и в головном уборе индейцев чероки. Был ли это Чарли Вейн Трампер? Я написала его имя и поставила вопросительный знак. Эдна Фарелл. Такер Адамс. Бёркби. Иона и Виллоу Митчелл. Руби Макриди. Саймон Мидкиф.

Потом я добавила к каждому имени все что я о них знаю.

Генри Арлен Престон: умер в 1943 в возрасте 89 лет. Прокурор, судья, писатель. Птицы. Семейный человек.

Ступня: пожилой мужчина, коренной американец, рост около пяти футов шесть дюймов. Умер прошлой зимой. Найден возле участка Артура или "Инвест- груп". Пассажир рейса "Южных Авиалиний"?

Чарли Вейн Трампер: чероки, умер в 1959 в возрасте 74 лет, медведь задрал. На похоронах были Мидкиф и Дэвенпорт.

Эдна Фарелл: умерла в 1949. Последователь Святой церкви. Утонула. Останки не найдены.

Такер Адамс: родился в 1871, пропал, а затем умер в 1943.

Энтони Ален Бёркби: умер в 1959 в автомобильной аварии. В списке служащих «Инвест-груп» есть имя С. А. Бёркби.

Иона Митчелл: афро-американец. Женился на Виллоу Линет Гист. Отец Иеремии Митчелла.

Виллоу Линет Гист: дочь Марты Роуз Гист, индейской горшечницы. Мать Иеремии Митчелла. Умерла от туберкулеза в 1930.

Хотя в моих снах не было Иеремии Митчелла, я все же отделила и для него место: наполовину афро-американец, наполовину чероки. Родился в 1929. Одинок. Пропал в прошлом феврале.

Руби Макриди: жива-здорова. Муж, Энох, умер в 1986.

Саймон Мидкиф: Доктор в Оксфорде в 1955. Университет Дьюка — с 1955 по 1961 год. Университет Теннеси — с 1961 по 1968 год. Присутствовал на похоронах Трампера в 1959 году. Знал Дэвенпорта (или просто был в одном месте в то же время). Соврал о работе для Департамента культурного наследия.

Закончив писать я разложила листочки на столе и стала их изучать. Затем стала их сортировать по разным признакам. Начала с пола — женская кучка оказалась небольшой:

Эдна Фарелл, Виллоу Линет Гист и Руби Макриди. Я записала еще одно имя на отдельный листок: Марта Роуз Гист. Женщины, по-моему, тут ни при чем.

Затем рассортировала по расе. Чарли Вейн Трампер и представители семьи Гист-Митчелл отправились в кучку к ступне. Я провела линию от имени Иеремии к ступне.

Возраст: поразило количество пожилых людей. Хотя Генри Арлен Престон успел умереть в постели, наверное привилегия уважаемых судей, мало кому выпала такая же роскошь.

Такер Адамс, семьдесят два. Чарли Вейн Трампер, семьдесят четыре. Иеремия Митчелл, семьдесят два. Я сделала еще один листик для пропавшего рыбака — Джорджа Адора, шестьдесят семь. Все они были старые.

Тьма за окном начала рассеиваться. Я решила разложить их по дням рождения. Ничего.

Разложила по датам смерти.

Судья Генри Арлен Престон умер в 1943. Судя по надгробию, Такер Адамс тоже умер в 1943. Я вспомнила статью о Престоне и короткую заметку о пропаже Адамса меньше чем через неделю. Я отложила их вместе.

Э. А. Бёркби умер в 1959. Чарли Вейн Трампер. Когда же случилась та роковая для Бёркби авария? В мае. В этом же месяце пропал Чарли Вейн.

Ого!

Я их тоже отложила парой.

Эдна Фарелл умерла в 1949. Никто там не умер накануне?

Шелдон Броди, профессор биологии в Аппалачском Университете. Его тело нашли потом, но Фарелл не была найдена.

Я написала на листике имя Броди и сложила вместе с Фарелл.

Я разглядывала три кучки парных листов.

Есть ли в этом смысл? Кто-то убит или умирает, в те же дни когда случается другая смерть? Они, что, парами умирают?

Я начала составлять список вопросов.

Возраст Эдны Фарелл?

Утопление. Возраст? Дата?

Причина смерти Такера Адамса?

Иеремия Митчелл, февраль. Джордж Адор, сентябрь. Кто-то еще?

Комната наполнялась утренним солнечным светом, за закрытым окном я слышала щебет птиц. Прямоугольник света упал на стол, освещая исписанные листы.

Я уставилась на отложенные парами кучки и чувствовала что здесь есть что-то еще. Что-то очень важное. Что-то, что мое подсознание еще не успело уложить в общую картинку.

Ласло объедался печеньем с джемом, когда я подъехала к «Эверетт-Стрит Динер». Я заказала блины с орехами, сок и кофе. Пока мы ели, он рассказал мне о конференции на которую едет в Эшвилль. Я рассказала что Кроу не удалось получить ордер на обыск.

— Так, старички темные лошадки, — сказал он, и махнул официантке, что он закончил есть.

— И женщины. Администратор данных была женщиной.

— Тогда это мало поможет.

Из портфеля он достал лист бумаги и передал его мне. Пока я читала официантка снова наполнила наши чашки. Я подняла глаза на Ласло.

— Практически отчет подтверждает то, что вы мне говорили в понедельник в вашей лаборатории.

— Да. За исключением концентрации капроновой и гептановой кислоты.

— Она необычайно высока.

— Да.

— И что это значит?

— Повышенный уровень летучих жирных кислот обычно значит что труп находился в холоде, или что период бактериальной активности и активности насекомых уже прошел.

— Значит ли это что ваша оценка времени смерти изменится?

— Я по-прежнему думаю что разложение началось в конце лета.

— Тогда что же?

— Не уверен…

— Это общий вывод?

— Не совсем.

— Прекрасно. Это поможет убедить неверующих!

— Может это больше поможет?

На этот раз он взял из своего портфеля небольшой пластиковый флакон.

— Я нашел это когда фильтровал остатки той почвы.

Во флаконе находилось нечто белое, и крошечное как зернышко риса. Я открыла крышку, ссыпала это на ладонь и стала внимательно изучать.

— Это фрагмент зуба, — констатировала я.

— Я также подумал, так что я ничего с ним не делал, просто очистил от грязи.

— Черт возьми!

— Я также подумал.

— Смотрели в микроскопе?

— Да.

— Как выглядит полость зуба?

— Не пустая.

Мы с Ласло подписали бланк передачи доказательств и я уложила флакон и листок отчета в свою сумку.

— Можно вас попросить еще об одной услуге?

— Конечно.

— Если моя машина готова, то не могли бы вы помочь вернуть ту на которой я сейчас езжу? А потом подвезти меня к гаражу где мою чинят?

— Без проблем.

Когда я позвонила в автомастерскую, произошло автомобильное чудо: мою машину починили! Ласло поехал со мной до гостиницы, затем подвез меня до гаража и уехал на свою конференцию. После краткого обсуждения насосов и шлангов с одним из P & T, я расплатилась и скользнула за руль. Прежде чем выехать из гаража, я открыла телефон, пролистала «быстрый набор» и позвонила.

— Полицейское Управление Шарлотта-Мекленбург. Криминалистическая лаборатория.

— Рона Джилмана, пожалуйста.

— Простите, кто спрашивает?

— Темпи Брэннан.

Через секунду он ответил.

— Печально известная доктор Брэннан.

— Вы уже слышали.

— О, да. Мы должны записать данные о вашем аресте?